Земля заката

В то, что Гамбургу что-то может угрожать, они не верили. Не могут проливы замёрзнуть, такого не случалось с той самой Зимы. А ещё один из крупнейших городов ойкумены мог купить столько наёмников, сколько нужно, чтобы отбить любые нападения. Хоть «викингов», хоть «полярников», хоть даже Легиона. Потому что мог нанять одних против других.

Ювелир был уверен, что город не просто выстоит, а станет ещё сильнее, и смотрел в будущее спокойно. И, хотя он не разделял нынешнюю политику, но понимал, что это – гарантия его спокойной старости.

Запись закончилась. Кое-что Младший потом перенесёт с диктофона на бумагу. Он признавал, что совершает ту же ошибку, что и в Уфе и в Питере: слишком интересуется местной политикой (которая его мало касается), легендами и слухами, и упускает что-то важное. Важное для него. А все эти «скандалы и интриги»… будет ли хоть кому-то интересно про них читать? Ему сейчас важно найти Академию. Так он решил. Но сначала хорошо бы разузнать об экуменистах побольше.

Собираясь уходить и прощаясь с евреем, Александр увидел, что целый угол в лавке выделен под часы и календари. Под табличкой «Купите себе немного времени» стена была завешана часами – даже с кукушкой, и календарями. Последних было множество, казалось, всех существовавших стран. Были и очень древние. Например, страница за октябрь 1955 года с довольной румяной тёткой в красной косынке, указывающей на поле со спелой золотистой пшеницей. Поле бороздил комбайн, собирал богатый урожай. Надпись на русском гласила: «Девушки! Приезжайте к нам не целину!». А вот немецкие времён прошлой мировой войны. И неплохо сохранились. На картинках все такие белокурые и оптимистичные, бодрые, даже «ребята» на фронте… Если не знать, ЧТО они творили, можно бы порадоваться за них. Видимо, Владимирович держал тут это из чувства мстительной радости. Поскольку всем известно, чем у тех закончилось.

Да тут дня не хватит всё это рассмотреть.

– Это история, они не для продажи, – заметив Сашин интерес, изрёк торговец. – Война и геноцид всегда были её частью. Кстати, существует всего четырнадцать вариантов календарей. Они повторяются через определенные интервалы. И раз новых больше не печатают, можно собирать и использовать старые. Приноси мне календари. Другую печатную продукцию не надо, макулатурой не занимаюсь. Механические часы тоже неси, даже совсем «убитые». И настенные, и наручные. Всё починим и пристроим. Или разберем «на органы».

«Да, история имеет свойство повторяться. А не только даты в календарях».

Почти все часы стояли. Лишь на некоторых стрелки двигались, но время не совпадало с реальным. Возможно, отражая время других городов, большинство из которых уже не существовали.

– Да, молодой человек. Der Zeit… Время неумолимо. Только оно убивает всех. Вы не спросили для чего мне, купцу, книги людей, которые были предтечами мира без денег и богатых.

– И зачем?

– Нет, не потому что я боюсь их. А потому что верю в лучший мир. Царство обетованное, но не для «избранных», а для всех. Да, были ошибки. Но такое уж было время… Другой путь в него будет найден! Надо верить. И про Родину подумай. Свою. Она у каждого человека должна быть.

На этом они попрощались, Младший надел куртку и вышел в морозный день. Без двух книг, но с нужными приобретениями. Он думал о времени, которое не стоит на месте. Хороший способ вогнать себя в депрессию: думать о времени. К счастью, ему было чем отвлечься.

Глава 4. Хайтек

По улице проезжали редкие автомобили и, гораздо чаще, другие виды транспорта. В основном – велосипедного и гужевого. Впервые увидев аккуратную лошадку с блестящей расчёсанной гривой, с мешочком, привязанным под хвостом, Саша застыл на месте. Лошадь тянула повозку с высокими бортами, гружёную коробками и ящиками, цокая копытами по чистому ровному асфальту. Александр вспомнил родную Прокопу и свою поездку на Чернушке к Пустырнику. Последний день той, другой жизни, мирной и безмятежной. А ведь он думал, что уже всё отболело и ничего больше не сможет его задеть за живое. И вот гляди ж ты!

Немного постояв, он тряхнул головой, прогоняя нахлынувшие картинки, и пошёл дальше. Откуда-то тянуло пряностями и выпечкой, и это гораздо приятнее, чем запах пота в ночлежках или запах дурман-травы в притонах. Но сейчас он был сыт. К тому же пока можно не думать о хлебе насущном, ювелир при расчёте расщедрился на несколько талонов на питание в закусочной гостиницы «Кристалл», куда Саша и решил отправиться немедленно. Надо бы снять там номер, оставить потяжелевший рюкзак и мешок со спальником и дальше ходить уже налегке, а то спину ломит. Это только в компьютерной игрушке можно носить ружьё и рюкзак в сто кило одновременно.

Александр увидел свободного велорикшу, терпеливо ожидающего клиентов. Какие-никакие деньги у него снова появились, так что можно и прокатиться. Интересно, получает ли дядя Миша долю от владельца гостиницы за рекламу?

Можно представить Сашино удивление, когда водитель, которого он сначала принял за китайца, оказался выходцем из бывшего СНГ. Из страны, которая находилась где-то к югу от России. Тот тоже сразу узнал произношение Александра. Сам он знал по-русски только несколько слов, но слегка говорил на инглише и тут же начал грузить своего пассажира разговорами. Про курсы валют (монет из серебра, меди и никеля), цены на энергоносители (торф, дрова), и планы всех лидеров обозримого мира. С кем у кого будет война, кого ждет процветание, а какие поселения постигнет упадок... и даже каким будет погода следующим летом – всё это знал таксист по имени Тахир. А вот дела минувших лет узбека (или киргиза?) не интересовали, он не строил версий, кто начал Войну, да и не факт что знал о ней. Похоже, у них тут тоже целая диаспора, и отдельные русские слова используются для общения с другими выходцами из «бывшего СНГ».

Но Младшему на сегодня уже хватило дяди Мишиной болтовни, разговор он не поддержал, хотя таксист и источал похвалы в адрес родины: «Мой прадед в Россия был. Строиль. Много строиль. Хорошо там…Работы много».

Без проблем заселившись в «Кристалл», Саша занялся выполнением намеченного плана. Деньги, транспорт, снаряжение.

Увидев припаркованный возле аккуратного двухэтажного дома квадроцикл, стоявший так, будто хозяин совсем за него не боится, он позволил себе немного помечтать. Вспомнил, как славно, с ветерком выехал из Уфы на электровелосипеде. Как его там он называл? Мустанг, вроде? Впрочем, неважно, как он называл того железного коня, угнанного и брошенного потом. Важно, что второй раз такой фокус может не получиться.

Здесь колеса четыре и есть мотор. Но даже если он решит проблему с горючим, с одинокими ночёвками в горах, с неизвестно какой толщины снежным покрытием, остаётся проблема с местной властью. Интересно, какое наказание ждёт угонщика? Сколько лет каторжных работ? А ведь предполагается, что четырёхколёсное чудо техники он именно угонит. Глупо надеяться, что сможет купить.

Пешком? Всё-таки это не его страна, и лучше не рисковать.

Следовательно, остаётся только общественный транспорт. От Гамбурга можно было добраться до пяти ближайших городков в радиусе десяти километров на поезде из двух вагонов, который тащил паровоз музейного вида, но сверкающий как новенький. И по сравнению со многими уголками света это – запредельное достижение прогресса. Была даже отдельная дизельная автомотриса, зарезервированная для городских шишек и полиции, с прожекторами и пулеметами. Этакий мини-бронепоезд.