Земля заката

И действительно, прошёл почти час.

«Ну, наконец-то».

– Вот, посмотрите эти книжки, – Саша раскрыл рюкзак и показал питерские раритеты. – Я их прочитал, поэтому продаю.

Вместе с книгами из рюкзака высыпалось немного сора.

– Не свинячь, – прогудел антиквар. – Швайн это грязное животное. Хоть и вкусное.

– Извините. Уберу.

Тоже дежа вю. Немало было в Сашиной жизни таких лавок.

– Ничего, я сам. Кстати, золото принимаю, – как бы между делом сказал ювелир, освобождая место на столике. – Любое золотишко, даже оплавленное, оценю. И антиквариат, но тут всё индивидуально. Тащи, посмотрю.

– А монеты и деньги Питера принимаете?

– Молодой человек. – старичок приподнял очки и посмотрел на него пристально. – Совсем за глупого меня держите? Я тут краем глаза слышал, что Остров захватили дикари. Какая жаль, какая жаль.

Проклятье! Младший надеялся, что до Гамбурга эта весть ещё не дошла.

– Ты ещё ценные бумаги оборвышей пахана Самосвала мне предложи. Или акции сарая по разделке людских тушек. Изволите думать, шо я неграмотный? Я бы не удержался в бизнесе, если бы за новостями не следил. Питера больше нет! По крайней мере того, который был. Кто там пришёл к власти... пока совсем дурные. Даже послов убивают, никого не подпускают. Город не сожгли только потому, что он каменный. Может, потом образумятся, торговля всем нужна... Но курс питерских бумажек равен единице в нулевой степени. И останется таким до конца вселенной. Хотя… монеты могу взять на переплавку… даром.

«Так. Значит, этот способ пополнить карманы отметаем. Следовало ожидать».

– А книженции… дай-ка взгляну. Так-так. Недурственно…

Младшему показалось, что при виде книг из хранилища Денисова глаза торговца озарились интересом. И не денежным.

– Значится… –– ювелир поправил на носу очки-увеличители. – «Исламские саги» не куплю. Но Маркс и Ленин! Великие тамплиеры пролетариата… Правильные книги. И издание редкое, одно из первых после Революции. Продавать такое нельзя. Талеров не дам. Давай, ты их мне подаришь, а я тебе подарю что-то нужное для выживания. Из моих запасов. У меня есть отличный спальный мешок и почти новые горные ботинки.

Младший понял, что здесь, как в Уфе у Рината, надо соглашаться на безналичный расчет. И снова дежа вю.

– Ну… даже не знаю, – парень надеялся получить деньгами, они нужнее. Можно было поупираться… но… куда он ещё с этими книжками пойдёт? А торговец как угадал с обменом – и мешок уже совсем плохонький стал, и ботинки крепкие не помешают.

– Молодой человек, я не торгуюсь, это не доставляет мне радости. Я же не араб. Если не устраивает, ищи более выгодного купца, – Михаил Владимирович упер руки в боки и сразу стал похож на большого страуса, даже голос его сделался каким-то птичьим. – Таки ви продаёте или таки нет? Завтра уже не будет у меня таких товаров и таких вкусных цен. Для сина держал, хотел тот поисковиком стать, но Венечка передумал, мама отговорила. От себя отрываю.

Бартер и здесь в ходу. Хотя здешняя городская валюта – талеры – была твёрдая и ходила по всему побережью.

– А что ещё вы принимаете? Чтоб я знал.

– Я уже сказал. Раритетные штуки, – произнес еврей, прибирая книжки в шкаф, насладившись сначала запахом древней бумаги, – Собачьи шкуры и крысиные хвосты оставь себе, как и ржавые кастрюли времен Карибского кризиса. Их лучше предложи моему приятелю Боре, я дам адресок. Так у тебя есть ещё что-то?

У Младшего пока ничего больше на продажу не было, но он собирался это исправить в ближайшее время. И опять вспомнился Ринат из Уфы. Как он там? Не сгинул ли во время разборок повстанцев с ордынцами?

Саша подумал, что вся жизнь есть перечень повторяющихся однотипных ситуаций.

– Кстати, что вы думаете о Легионе? – задал он давно вертевшийся вопрос. – Я видел их корабль в порту. Нацисты они или нет?

– Они нацисты герра Шрёдингера. И да, и нет. Могут слегка поугнетать меньшинства, но не теряют берега. Против моего народа ничего не имеют, если доказать им, что ты не масон, не сионист и не рептилия. А у меня справка есть. Экуменистов вот не жалуют. И атеистов. К христианам относятся терпимо. Как и к исламу, хотя число мечетей в городах ограничивают, мол, вид заслоняют, – ювелир говорил так, будто это не самое плохое градостроительное решение. – Но многие из них – язычники и чтут Древних Богов. Которых в книжках ужасов вычитали. Иисуса они считают арийцем и тоже ввели в свой пантеон. Их лидер – конунг Торвальд Виккерс – адекватный человек. Его отец играл до Войны тяжелую музыку, поджёг несколько церквей и принёс кореша в жертву Сатане под героином. Это наркотик такой. Ты что усмехаешься?

– Весёлая жизнь была.

– Ага. Он отсидел в тюрьме с комфортом, который сейчас не у каждого вождя есть. С полным холодильником и видеоиграми. Сбежал, когда Война началась и охрана просто ушла. Много покуролесил по морям после Затмения. Но сам Торвальд не такой. Он деловой человек и не режет дойных коров. А вот уже его сын, командир дивизии «Копьё Рагнарёка» – Фролло Виккерс – пошёл в деда. Он – псих и наркоман. Говорят, весь покрыт геральдическими значками, так что кожи не видать. Считает, что поклонникам Распятого надо на шею вешать кресты. В натуральную величину.

– Неужели?

– Ага. Но младшего ярла сдерживают, не дают ему воплощать свои… фантазии. А Конунг и все в их совете командоров относятся к христианству позитивно. Даже носят нашивки «С нами бог». Хотя, может, они имеют в виду Одина.

– Бог один. Даже если это Один, – пробормотал Данилов.

– Я, конечно, не люблю зигомётов, – продолжал дядя Миша. – И ты догадываешься, почему. Но эти – не поклонники картин австрийского художника. Они называют свои взгляды «индоевропейским наследием», а себя – защитниками Европы. Если хочешь стабильный заработок, человеку без талантов лучше Легиона не найти. Там нужны кадры, умеющие держать оружие и слушаться тупых команд. Берут всех, кто не слабак и не клинический идиот. И не мутант. Что у тебя в голове, не важно, главное, чтоб она была бритой. В порту бывают их вербовщики. Несмотря на всю их дурь, они хотя бы поддерживают порядок на своей территории.

«Вот только мне они даром не нужны».

Фашисты или нет… но Младший хорошо помнил службу у магната в Питере. Больше никогда он не будет продаваться. И за слова о человеке без талантов Саше стало слегка обидно. Хотя он понимал, что в каком-то смысле это правда. Его зачаточные знания языков и умение слагать слова по-русски… совсем не котировались, ни на родине, ни здесь. А всё остальное он знал и умел по мелочи.

Ещё антиквар порекомендовал ему гостиницу со сносными ценами и нормальным сервисом. Где публика, по его словам, наиболее терпимая. По крайней мере, эту ночь не придётся бомжевать или терпеть соседство обитателей дна.

Адрес Данилов записал, но допускал, что, если и там не понравится, из экономии ещё поживёт в заброшках. Тем более, теплый спальный мешок у него теперь есть.

И вот торг закончен. Какое-то время они еще поговорили, но торговец не расщедрился на новый кусок пирога, а чая без сахара Младший больше не хотел.

Поговорили про климат. Да, похолодание здесь заметили, не дураки. Но, оказывается, некоторые горожане этому даже радовались. Считали, что оно помешает пиратам-викингам и морскому флоту Легиона. Надеялись, что оно не ударит по торговле городов Ганзы на юге Балтики. Многие порты Легиона находятся севернее, если их скует льдом – «арийцам» придётся плохо. И им придётся больше еды закупать на юге и быть более сговорчивыми. Сплошная выгода.