Земля заката

Но песня про крайнюю осень была едва ли единственным исключением. Её помнили.

– Вот это я понимаю, культура, – вздохнул ювелир, когда музыка отыграла, и бард из прошлого допел. – Аж слеза на глаза наворачивается.

Очки у дяди Миши были особенные, с толстыми стёклами, казалось, что он носит маленькие телескопы.

Ювелир тем временем начал пытать Младшего расспросами, сколько в России стоит подсолнечное масло, фрукты, колбаса, сыр, газ для плиты и ещё много других вещей, которых и купить-то было нельзя по причине их отсутствия.

– Ну, а как вам тут живется? Как отношение? – сумел, наконец, Саша вставить слово. Лишь бы старичок замолчал.

– Тяжело, ой-ой. Постоянно обвиняют.

– В чём?

– Да в апокалипсисе! И как еврея, и как русского. Приходит турок-сосед, Мустафа, и через забор кричит: «Вы, иудеи, зачем Третий храм построили, собаки, от этого небо рухнуло, Шайтан на землю пришёл!». Им это мулла говорит. И вот как выпьет тайком самогонной бурды сливовой, хоть это им запрещено, харам… сразу лезет с этим храмом. И до фиги ему, что я атеист. А другой сосед, немец говорит: «Ви русские, ваши подлодки всё расхреначили, ваши шпионы всех взорвали и отравили! А ещё вы коммунизм изобрели». Прикинь? Про Маркса с Энгельсом ему не стал напоминать. А поляк-сантехник, которого вызвал трубу чинить, вроде шуткой-загадкой говорит: «Кто хуже и русского, и еврея? Русский еврей». Он не знал, кто я такой, поэтому говорил что думает. Уж лучше бы я родился масоном. Масонов никто не видел.

Посмеялись. Младший подумал, что у двух таких не похожих народов есть кое-что общее: чёрный юмор, мессианство и мнение окружающих, что именно они во всем виноваты.

«А теперь ещё и скитания».

– Один дельный совет в странствиях, – будто уловив его мысли, заговорил ювелир. – У всех народов есть диаспоры. Только у ваших нет. Во-первых, по-русски говорят не только русские… ещё и те, кто вашего брата в гробу видал. Во-вторых, и русские бывают разные. Могут подлянку сделать. Уж лучше дойчи. Зануды, но от них всегда знаешь, чего ожидать.

– Да я привык полагаться на себя. Но спасибо. Немецкий пока трудно дается, однако учу. Инглиш спасает.

Верить ювелиру или нет, Саша пока не решил, но Боцман говорил то же самое – не доверять никому.

– Еда здесь стоит копейки, особенно в сезон, с голоду не умрёшь. Но если вдруг совсем дошёл… не надо крыс и кошек ловить. И консервы из руин есть не надо. В крайнем случае, на помойках рядом с рынками посмотри. Лайфхак. Одежды тоже можно довоенной купить в «секонде», за копейки, на вес. Из морских контейнеров. Это лучше, чем тряпьё из руин. Но вот аренда жилья – нормального, подчеркиваю, где под тобой пол не проломится – заоблачная. А без неё – или ночлежки, или заброшки, или клоповники с обкурками и уколками. Люди дна тут не только пьют, но и употребляют разные химические суррогаты. Ползарплаты может на аренду уходить. Если не без головы, то на квартиру с ремонтом и водопроводом лет за десять заработаешь, без ипотеки. С ней быстрее, но это кабала. Кредиты тоже есть, могу адресок дать. А к старости свой нормальный дом за городом купишь, может даже в охраняемом посёлке. Машину приобрести легко, но бензин очень дорогой, и доставать его трудно. Местные чаще на великах ездят. Ещё тут куча мелких правил, про которые уже и забыли, зачем их ввели. Но соблюдают. Иначе не успеешь глазом оглянуться – настучат и оштрафуют, разорят. Да всё это ерунда. Хуже, что души тут мало…

– Душа… это штука эфемерная. Зато тут побогаче. И в среднем почище. И меньше стреляют.

– Богато в районах для богатых, а чисто в районах для чистых, юноша. А для нечистых и бедных – ты, наверное, видел. Но никто никого не принуждает, в лагеря не гонит. Не хочешь жить в грязи – убирай. Не хочешь порядок соблюдать – вали. Понял теперь, почему Запад назвали загнивающим? Тут никто ни о ком не заботится, не учит, как жить. Свобода. Эх, иногда я жалею, что не могу перенестись куда-нибудь в Саратов или Саранск. Ты вот из Сибири? А ведь я тоже мог бы там родиться. Предки в лихих 90-х репатриировались с Кузбасса. Там у вас хорошо? Цветёт?

– В основном цветет под снегом. Но природа красивая.

– А люди хорошие?

– Раньше думал, что намного лучше, чем в других местах. Сейчас понимаю, что свои для своих обычно хорошие. Нормальные люди. Сейчас там почти безлюдно, все перебрались на Алтай, ближе к столице тамошней державы, Заринску, где теплее.

– Ну а в остальной России? Что, совсем плохо? Никто из ваших сюда не бежит… вот я и решил, что у вас всё путём.

«Не бегут, потому что по пути человека трижды убьют, разделают и схарчат. Да и тут не рады будут».

По молчанию Младшего он догадался.

– Эх-эх. Здесь тоже не цукер. У вас хотя бы турков и арабов нету. И немцев, хе-хе. Я бы поехал… но в другой жизни. Стар уже. И боязно.

«Вот и правильно», – чуть не сказал вслух Саша.

– А как тебе наша жизнь на загнивающем? – спросил ювелир. – Мир чистогана, да?

– Да нормально.

– Ностальгия не гложет по березкам?

– Они и здесь попадаются.

– Нет, брат, не такие. Не такие... – повторил еврей. – Это как с ненастоящими воздушными шариками. Даже я иногда ностальгирую по своей пустыне. Одежду бы тебе цивильную. А то за версту видно, что ты моряк. Работы тут много. Но без документов, без опыта и членства в гильдиях – только неквалифицированная. Типа грузчика на рынке, уборщика, носильщика.

– Ну… это точно не моё.

– А что ты умеешь?

– А с какой целью интересуетесь?

– Эге, вопросом на вопрос не отвечают. А я просто хочу помочь земляку.

Слово «земляк» в чужих краях Младший старался не употреблять. Вспомнил, как Василий рассказывал: спросил он в одном шведском порту вроде бы русского грузчика: «Эй, земеля! Пиво тут где?». А тот так набычился, посмотрел волком и ответил сквозь зубы. Нецензурно, но в рифму. А потом Васяну с корешем пришлось уходить из той пивной, которую они всё ж нашли, через черный ход, чтоб не быть уработанными какими-то злыми бугаями с трубами. В общем, русский язык не всегда до добра доведёт.

– Вы хотите мне помочь просто так?

– За небольшую маржу. Десять процентов хватит.

– Нет, спасибо. Столько моржей у меня нет.

– Да я шучу. Даром помогу. Чем ты планируешь зарабатывать?

– Ну… сталкерить буду.

– Здесь это слово другой смысл имеет. Сталкер – это кто за девушками гоняется. Не перепутай.

Тьфу, выходит, Скаро не врал.

– А разве есть те, кто не гоняются?

Посмеялись.

– Есть такие. У них тут несколько баров и клубов. Чувство юмора… это хорошо. А вообще, профессия лазателей по руинам здесь зовётся по-другому. Немцы любят языколомные слова из пяти корней, но этих назвали коротко – Der Suchmaschine.

– «Зухмашине»? Поисковая машина? Как Гугл и Яндекс, что ли?

– Ага. Когда-то это было игрой слов. Короче, робот, который роется в мусоре и ищет полезности. Такие люди находятся на социальном дне. Хотя некоторые зарабатывают прилично. Но обычно пропивают тут же. В нормальное общество они не вхожи. Тут вообще ночной и дневной миры почти не соприкасаются. Элита города и средний класс – он здесь большой, это купцы и ремесленники, специалисты разные – живут почти как в старом мире. А нищета живёт немногим лучше, чем в пустошах. Город как магнит притягивает проходимцев со всех краёв. Обычно они оседают в Руинах, например, в бывшем районе Хафен-Сити, да там и остаются. А есть места и опаснее. Если вас там не убили, значит, вы уже в могиле. В общем, я вижу, куда ты клонишь. Ну ладно, «сталкер»… теперь о деле. Ты же пришёл не только чаю попить. Что ты можешь предложить? А то мы заболтались, – старик показал на настенные часы.