Розовый Дождь

– Что… не получается…? – затаив дыхание спросил карлик, подкрадываясь на цыпочках к Люку и украдкой ощупывая его плечо – кожа была так горяча, что карлик едва не вскрикнул от боли.

– Понимаешь, тут логическое противоречие, которое ставит меня в тупик. Если Я – абсолютное совершенство, то я вообще не могу иметь никакой тени, а если Я ее имею, значит, я не абсолют! Ведь в логике не может быть противоречий, не так ли? Ты же знаешь математику, карлик?

– Да, милорд, – прошептал карлик. – Но даже в математике бесконечность имеет «минус» бесконечность… – и смущенно кашлянул.

– Дурак! – воскликнул Люк и вскочил – глаза его горели солнечным светом, а из уст вырывались клубы пламени. – Математическая бесконечность – это абстракция. Это не реальный абсолют, а просто следствие невежества твоего примитивного карличьего ума! Вы не можете объять своим умишком все числа, а потому придумали бесконечное число, чтобы скрыть от самих себя свое слабоумие! Ваша бесконечность – хоть плюс, хоть минус – всего лишь иллюзия, выдумка, костыль для ваших тупых мозгов!

Люк в ярости схватился за скамейку и швырнул ее вперед – лавка пролетела несколько миль, и где–то далеко–далеко впереди раздался шум разбитого стекла.

– А Я – Я – реальный абсолют. Хочешь, я покажу тебе это, спалив тут весь этот жалкий город, а??????!!!!!!!!! – страшным голосом закричал Люк, ударив кулаком себя в грудь – при этом на землю из глаз посыпался сноп пылающих искр.

Но карлик, превозмогая страх и дикий жар, исходящий от Люка словно от доменной печи, нашел в себе силы возразить:

– Но ведь Вы не одолели Безликого… Если бы Вы были абсолютом, у Вас не было бы противников, равных Вам…

Этот простой аргумент опять поставил Люка в тупик, и он сразу же сник.

– Ты прав… До проклятого Безликого я этого не знал… А сейчас знаю… Я не абсолют, если есть мой двойник, а раз я не абсолют, значит, я не могу быть совершенством, совершенным добром, совершенной красотой и всем прочим… Я – просто одна из сил этого мира… И как любая стихия – несу, пусть и потенциально, разрушение и зло… Я… – Люк утих и быстро стал остывать.

– Думаю, милорд, нам нужно поторопиться на встречу к тому мудрецу, Азаилу, о котором Вы так много говорили, может, он поможет Вам понять и объяснить то, что мучает Вас сейчас…

– Да, ты прав, Хрофт, – уже обычным голосом произнес Люк. – Азаил знает все. Больше Азаила знает только Создатель. И я отправлюсь к нему, даже если это будет стоить мне жизни!

С этими словами он опять водрузил на свои уже остывшие плечи рыжебородого карлика и побежал. Больше они на протяжении всего пути не разговаривали. Люк думал о своем, мрачно хмуря брови и что–то бормоча себе под нос, а карлик боялся его разозлить своими неуместными репликами. Да к тому же он прекрасно понимал, что его миссия уже выполнена – Люк стал думать в правильном направлении.

Наконец, города – призраки исчезли, равно как и мертвые леса, запахло живительной соленой влагой, а почва стала резко подниматься. И вот уже путники бегут по крутым всхолмьям, а внизу бушует вечно неспокойное, как бунтующий человеческий дух, море. Хрофту стало полегче – в движении моря чувствовалась незатронутая мраком из Чернолесья жизнь, а Люк блаженно закрыл глаза и облизал губы:

– Соль… Морская соль… Мне это знакомо… Марина, морская дева Марина! Терпкая, как соль, непостоянная, как морская волна, ласковая, как подводные водоросли и опасная, как морская пучина…

Люк открыл глаза и побежал еще быстрее, а карлику оставалось только гадать, о ком так странно говорил этот поистине самый странный человек, которого он когда–либо встречал в своей долгой жизни.

Вскоре берег стал более пологим, состоящим из известняковых холмов, изобилующих пещерами естественного происхождения.

– Ба! Пещеры! Значит, мы на верном пути! – внезапно произнес Люк. – Дядя Азаил любит пещеры, норы, укрытия, как вы, карлики! Если мы бежим к пещерам, значит, нас сюда привел Азаил! Я чую его дух, я чувствую эманации его огромного, как это море, ума! Его помыслы сосредоточены на мне, как мои – на нем. Дядя Азаил! Премудрый Демиург! Я иду к тебе!!!! – закричал Люк и побежал так быстро – и это после двух недель пути! – что у карлика засвистело в ушах.

Люк поднялся по узкой тропинке, вьющейся между известковыми утесами, ныряющей между естественными пещерами, до тех пор, пока она не пропала в струях бушующего водопада. Люк прошел сквозь ледяные струи, не шелохнувшись, а карлик, наоборот, взвизгнул от холода. За струей воды пряталась большая пещера. Там Люка уже ждали.

2.

– Наконецс–с–с–с–с–с–то, явилс–с–с–с–с–ся не з–з–з–з–з–з–запылис–с–с–с–ся, ш–ш–ш–ш–ш–ш! Дес-с-с-с-сять бегал от меня, а тут вдруг явилс–с–с–с–с–ся! Брос–с–с–с–с–сил с–с–с–с–с–старика, да–ссссс, такой ж–ж–ж–ж–же л–ж–ж–ж–ж–ж–ивый, как и белобры–с–с–с–с–с–с–сый, хе–хе–хе! – в темноте были видны только мерцающие белесые фасеточные глаза и зеленые капельки слюны, падающие на известковый пол пещеры.

Люк ссадил с себя карлика и учтиво поклонился, а карлик преклонил колена.

– Ну–с–с–с–с–с–с–с… – засипел Азаил. – Говори, зачем з–з–з–з–з–з–звал меня–ссссс…

– Да, ты прав, дядь Азаил. Я тебя конечно люблю, по–своему, и многим тебе обязан, но сейчас я пришел к тебе именно по делу – за разъяснением и советом. И мне нужно знать все: почему я – оборотень, кто такой солнечный великан, входящий в меня и как избавиться от Безликого!

– Хе–хе–хе–хе… – довольно захихикал паукообразный монстр, потирая лапками. – Вопрос–с–с–с–с–сы, вопрос–с–с–с–с–ы, одни вопрос–с–с–с–с–сы… Пож–ж–ж–ж–ж–жалуй, даж–ж–ж–ж–ж–же слиш–ш–ш–ш–ш–шком много–ссс! Думаю, тебе будет с–с–с–с–с–с–куш–ш–ш–ш–шно болтать с–с–с–с–со с–с–с–с–с–тарым с–с–с–с–с–сипелявым выж–ж–ж–ж–ж–ившим из ума с–с–с–с–с–стариком, да–ссссс! Думаю, тебе будет интерес–с–с–с–с–снее вс–с–с–с–с–тертитс–с–с–с–с–я с–с–с–с–с–с моим гос–с–с–с–с–с–стем… хе–хе… Он давно у–ж–ж–ж–ж–ж–е ж–ж–ж–ж–ж–ждет с–с–с–с–тобой в–с–с–с–с–с–тречи–сссс!

Люк нахмурил брови – он не узнавал Азаила. Неужели он всего за десять лет смог так измениться? Или он совсем с ума рехнулся от своей премудрости и одиночества? Какой такой гость? И разве может гость знать больше, чем Азаил? Да и зачем он увиливает от столь серьезных вопросов? Уж не он ли виной всей этой передряге? Люк обиженно покраснел и насупился.

– З–з–з–з–з–з–зря обиж–ж–ж–ж–ж–жаеш–ш–ш–ш–ш–ься, не доверяешш–ш–ш–ш–ш–ь… Ну ничего–ссссс, з–з–з–з–з–зато после будеш–ш–ш–ш–ш–ш–ь благодарить–сссс, рас–с–с–с–цсс–с–с–с–елуе–ш–ш–ш–ш–ь ещ–щ–щ–щ–щ–е, хе–хе… Эй, гос–с–с–с–с–ть, а ну – на сц–с–с–с–с–ену! Ра–с–с–с–с–с–ска–ж–ж–ж–жи все, что з–з–з–з–з–з–наешь своему исчадию–ссс, хе–хе!

Люк и Хрофт удивленно подняли брови, и тут из глубины пещеры вышел… Высокого роста человек, на вид лет, по–человеческим меркам, тридцати – хотя как обманчивы эти мерки в Эру Порядка и Процветания, когда и в девяносто выглядят как в тридцать! Худощавый, с непропорционально длинными тонкими руками и ногами, что придавало его фигуре немного нелепый вид. У него были мягкие светлые льняного цвета волосы, пожалуй, чересчур длинный нос, тонкие губы, выпуклые голубые, цвета ясного неба глаза, мечтательные, как у ребенка. Он был одет в золотистую тунику, как и Люк, а рядом с ним стояли плюшевые Котенок и Щенок.

– Люк… Сынок… – только и выдохнул странный смешной человечек и бросился к Люку. А вслед за ним – рыдая – бросились и Зверята, ухватившись за ноги Люка, роняя крупные, как горошина, слезы на подол его туники.