Розовый Дождь

– А–а–а–а! Кажется, я понял, дядь Азаил, – не отрываясь от еды, с набитым ртом проговорил юноша. – Просто их больше сотни, а потому сто первая, наверное, раскатает в лепешку тебя самого, да? – и, не выдержав, вдруг прыснул от смеха.

Но Азаилу было не до смеха. Ударом лапы он перевернул тарелку, так что суповая жижа пролилась прямо на штаны юноши, а сам принялся кругами ходить по горнице, уже не обращая на него никакого внимания, глухо бормоча себе под нос:

– Ничего, ничего–ссс, Аз–з–з–з–з–аил, мы е–щ–щ–щ–щ–ще поквитаем–с–с–с–с–я с–с–с–с–с ними, поквитаемс–с–с–с–с–я! Чудненько, чудес–с–с–с–с–сненько поквитаемс–с–с–с–с–я! Не с–с–с–с–сотню, не две, не тр–р–р–р–и, а вс–с–с–с–сю с–с–с–с–с–вору под нож–ж–ж–ж–ж! Да–ссс, под но–ж–ж–ж–ж–ж, белобрыс–с–с–с–с–ые обманщ–щ–щ–щ–щ–щ–ицы, да–ссс!..

Взглянув на него, юноша понял, что ни одного слова от него больше не добьешься. Когда Азаил впадал в такое состояние, он мог часами напролет повторять одно и то же и ходить кругами, пока совершенно не выбьется из сил. А потому решил воспользоваться этим и завалился на печку спать – все равно Учебы сегодня не будет. И сделал он это с еще большим удовольствием не только потому, что, наконец–то, сможет выспаться по–человечески, а и потому, что может теперь сколько угодно, не боясь выдать себя перед Учителем, вовсю помечтать о «розовой» незнакомке.

6.

Юного охотника звали Люцифер, что, как объяснял ему Учитель, означало ни много ни мало как «Светоносец». Почему ему суждено было носить такое странное имя, юноша не знал – Учитель вообще особенно–то и не посвящал его в свои замыслы, цедя сведения обо всем и вся как какой–то сильнодействующий лекарственный настой – по капле.

Впрочем, кое о чем Люк – так звал его Азаил для краткости – и сам догадывался. Таинственная власть, которая ему была подарена Потоком, – что это как не сила солнечного света, которую он постоянно носил в своем естестве? Раз войдя в него двенадцать лет назад, когда ему стукнуло пять, она больше не покидала его, послушно откликаясь на каждый его зов. Стоило юноше захотеть сотворить какое–либо заклинание, он обращался к Потоку и легкое приятное жжение в груди, а потом и по всему телу, а также ощущение нарастающей силы внутри, говорило ему о том, что его зов принят. Иногда это проявлялось даже видимым образом, особенно в темноте. Если Люк творил заклинание полярной ночью, то можно было заметить, как вокруг становилось светлее, словно кто–то зажег фонарь, а снег вокруг начинал подтаивать. Когда Люк заметил это в первый раз, он сразу догадался о значении своего имени.

Гораздо сложнее было узнать хоть что–то о своей матери. Да, красочные иллюзии, которые демонстрировал ему Азаил, давали определенное представление, но ничего конкретного Учитель так и не рассказал. Смешно сказать, Люк даже не знал ее имени, не знал имени отца, не знал, где находится та сказочная страна с Башней из золотого кирпича! Никаких книг, кроме книг по практической и теоретической магии, у него не было. Что было за границами Ледяной Пустыни – также оставалось неизвестным.

Еще один вопрос, который не давал покоя Люку, – это вопрос о его происхождении. Азаил открыл ему, что он – человек. Но ни одного «человека» Люк отродясь не видал. На все просьбы о том, чтобы показать ему страны, где обитают люди – хотя бы в иллюзии –, Азаил уклонялся, ссылаясь на то, что «у нас–сссссс итак очень мало времени–ссссс, некогда–сссс, некогда–ссссс». Но почему «у нас мало времени», Люк не мог понять. Вроде бы они никуда не торопились, наоборот, время в этой полярной пустоши как будто совершенно остановилось. И лишь потом, после участившихся обеспокоенных монологов о «белобры–с–с–с–с–с–ых летуньях–сссс», сказанных, как обычно, «про себя да вслух», Люк понял, что «мало времени» относится именно к ним. Азаил определенно скрывался в этом безлюдном необитаемом месте от их преследований и, возможно, от мести и боялся, что вот–вот они здесь появятся, а до этого надо успеть, как он говорил, «поднять щ–щ–щ–щ–щ–щенка на ноги, да–сссс» и тогда, тогда он им еще «пока–ж–ж–ж–ж–ж–жет». Видимо, Азаил всерьез рассчитывал на его все возрастающие магические способности в предстоящем сражении, что также вводило Люка в состояние недоумения. Кажется, чтобы достигнуть уровня знания и силы Учителя, надо практиковаться многие десятилетия, но тогда смысл «ускоренной» подготовки терялся, учитывая кратковременность человеческой жизни.

Так или иначе, но людей Люк так за все это время и не увидел – приходилось удовлетворяться тем, что он видел сам, глядя на собственное отражение в воде. Наверное, люди – они какие–то такие…

7.

Люк опять глубоко и грустно вздохнул и повернулся на другой бок. Азаила нигде не было, комната пуста. Спать не хотелось. Видимо, привычка мало спать сыграла здесь свою роль: рано заснув, он слишком рано и проснулся. Эх, спать бы еще да спать!

Люк блаженно потянулся и спрыгнул с печи. Огонь уже погас, но раскаленные головешки давали еще достаточно тепла. Зато вся комната погрузилась в кромешную тьму. Люк зажег магический светильник – маленький светящийся шарик, парящий над его головой. В комнате никого не было.

Обычно Азаил всегда спал в дальнем теплом углу за печью, как паук забравшись на потолок. Спал с открытыми, только слегка поблекшими, глазами. Впрочем, даже тогда застать его врасплох было невозможно – тончайшие чувствительные усы – вибриссы улавливали малейшее колебание воздуха в комнате. Но сейчас угол был пуст.

Признаться, Люку было недосуг знать, куда мог пропасть Учитель – тот никогда не давал ему никакого отчета в своих поступках. Зато совершенно неожиданно получив два часа свободы, ученик решил ею воспользоваться сполна.

В том самом углу, в котором обычно спал Азаил, всегда стоял большой черный сундук из неизвестного материала. Во время Учебы именно оттуда, как по мановению волшебной палочки, появлялись необходимые книги и магические артефакты. Но все эти предметы доставал Азаил лично, никогда не позволяя ученику делать это самому. И вот сейчас Люк стоял у вожделенного сундука…

Естественно, он был заперт! Хотя никакой замочной скважины на гладкой полированной поверхности не было видно. Но Люк не унывал. В самом деле, а как же заклинание «отпора всех дверей», которое он освоил пару месяцев назад?

Знакомое жжение в груди, жар на ладонях, отблески света по всей комнате – и вот уже тысячи тысяч тончайших, не больше волоса, солнечных волокон – лучей прощупывают – пядь за пядью – поверхность сундука, пытаясь найти потайную скважину. Люк закрыл глаза и магическим зрением увидел, что в матово черном сундуке, чуть выше середины, виднеется крохотное, с булавочную головку, светлое пятнышко. Еще мгновение – и теперь вся совокупность волокон – лучей направлена именно туда. Легкое жужжание и скрежет – и вот уже невидимая доселе крышка отъехала в сторону. Сундук был открыт!

С непередаваемым восторгом в груди, Люк обеими руками залез в темное чрево сундука – он оказался воистину бездонным! Таинственные книги на незнакомых языках, разноцветные шары, манипуляторы, порошки… От всего этого кругом шла голова, равно как и от резкого запаха, которым было пропитано все его содержимое.

Наконец, вот оно! Дрожащие руки Люка сжимали большой иссиня черный шар, пульсирующий изнутри россыпью фиолетово лиловых искр. Запустить его – пара пустяков – Люк знал, что заклинание обычно выгравировано на его поверхности, стоит только досконально прощупать ее магическим зрением.

Несколько минут, и заклинание обнаружилось – оно было написано крошечными буквами в самом низу шара, прочитать которые можно было только магическим зрением и то при очень сильном увеличении.