Посредник

Мы с Данте проводим ночи вместе, и это замечательно. Я ставлю будильник на пять, и каждое утро, когда он срабатывает, я спускаюсь вниз по лестнице и ложусь в свою кровать, прежде чем Анжелика успевает проснуться. Должна признать, что эта часть немного расстраивает.

В течение дня я занимаюсь уничтожением организации Верратти. Мне понадобилось пять дней на изучение исходного кода, чтобы найти слабое место в коммуникационном приложении, которое использует организация в Бергамо. Дальше все становится проще. Через семь дней после получения телефона Джорджио у меня есть список всех, кто числится в штате Верратти.

― Здесь пять человек, которые могут быть Призраком, ― говорю я Данте. ― Но есть одна сложность.

Данте просматривает мой экран через плечо.

― Эти денежные переводы, ― говорит он. ― Пять переводов, по два миллиона каждый. Думаешь, Верратти заплатил хакеру наличными? ― Он выглядит мрачным. ― То есть ты хочешь сказать, что это может быть не один из этих парней?

― Боюсь, что да. Хакер не безупречен ― мы нанесли ему серьезный урон, когда украли его криптовалюту, ― но все попытки выяснить его личность заканчиваются тупиком. ― Если он не один из этих пяти, у меня больше нет идей. ― Я выдыхаю в разочаровании. ― Прости, Данте. Я знаю, что ты…

― Эй, эй. ― Он целует меня в шею. ― Не извиняйся. Это расстраивает, я знаю, но нам не нужна личность этого парня, чтобы остановить его. Одинокий хакер без ресурсов может сделать не так много. Я разговаривал с лейтенантами Верратти, сеял раздор в их рядах.

Он, конечно, прав. Я так зациклилась на неудаче с выяснением личности Призрака, что не вижу общую картину. Я улыбаюсь ему.

― Завтра день выплат. Учитывая время года, все будут ожидать рождественских бонусов.

― Ты готова опустошить банковские счета Верратти?

― Готова.

Он улыбается мне, его взгляд пристальный и сосредоточенный.

― Давай сделаем это.

План срабатывает лучше, чем мы могли себе представить. Люди Верратти сходят с ума. Повсюду разлетаются яростные сообщения и гневные упреки. Люди обвиняют Сальваторе в неумелом управлении, в том, что он спустил все деньги на ветер, и в том, что он не годится для руководства. Они сомневаются в правильности его решения позволить русским закрепиться в их городе. Когда они требуют сообщить, где находятся Бьянка Ди Пальма и Романо Францони, то открыто высказывают предположение, что Сальваторе убил их обоих. Глава Бергамо тщетно пытается восстановить спокойствие, обещая, что всем заплатят, как только будут улажены банковские проблемы. Но к концу недели ущерб уже необратим.

В субботу вечером мы с Данте открываем бутылку просекко, чтобы отпраздновать это событие. Уже полночь, и я провела день, наблюдая, как сотрудники Верратти набирают все более гневные сообщения своему боссу.

Сегодня утром мы встретились с Доном, чтобы рассказать ему о наших успехах. Антонио был в восторге.

― Сальваторе могут арестовать в любой момент, ― сказал он. ― Тюрьма будет облегчением. Его люди в ярости, и, честно говоря, я удивлен, что никто не попытался его убить.

На его лице появляется злобная улыбка. Иногда почти забываешь, что приход Антонио Моретти к власти был омыт кровью. Он убил Доменико Картоцци, расправился с горсткой солдат, верных старому Дону, и из пепла старой организации создал новую Венецию.

И, конечно же, он убил Роберто. Я не позволяю себе забыть об этом.

Данте наливает вино в два фужера и протягивает один мне.

― За уничтожение организации Верратти, ― говорю я, поднимая бокал.

― За хакера, который сделал это возможным, ― отвечает он. Мы уже собираемся сделать первые глотки, когда у Данте звонит телефон. Это Лео, и я слышу панику в его голосе. ― В Дона стреляли, ― говорит он. ― Тебе нужно приехать сюда. Немедленно.

Он называет адрес. У меня есть лишь секунда, чтобы встретить потрясенный взгляд Данте.

Потом он убегает.

Глава 27

Данте

Худшая ночь в моей жизни была, когда Роберто отправил Валентину в больницу десять лет назад. Я сидел в ее палате и ждал, когда она придет в себя, чувство вины бурлило во мне, как раскаленная лава.

Ночь, когда ранили Антонио, ― вторая худшая ночь в моей жизни.

Лео дает мне адрес недалеко от площади la Piazza. Я мчусь туда и врываюсь внутрь. Симон, один из телохранителей Антонио, назначенных на эту ночь, стоит у двери. Когда он видит меня, на его лице появляется облегчение.

― У него ранение в плечо, ― сообщает он. ― Небольшая рана. Я вызвал скорую на всякий случай.

Страх покидает меня.

― Молодец. Где Лео?

― Он преследует стрелка. Андреас и Горан уже едут сюда.

― Вы узнали его?

― Нет, сэр. Не узнал.

― Хорошо. Скажи Лео, чтобы он позвонил мне, когда у него появится возможность.

Я захожу внутрь, и Карло, второй телохранитель, поворачивается к двери и поднимает пистолет. Он опускает его, когда узнает меня, и на его лице появляется извиняющееся выражение.

― Простите, сэр.

― Не проблема. ― Он на взводе, и я его не виню. В Антонио стреляли в его смену.

Кстати, об Антонио ― Дон поднимается на ноги. Лучия рядом с ним, выглядит так, будто она на грани срыва, но Антонио спокоен. Настолько, насколько можно быть спокойным, когда в тебя только что стреляли.

― Ничего страшного, ― говорит он раздраженно. ― Просто царапина. ― Он замечает меня. ― Хорошо, что ты здесь. Это был Марко.

Марко? Марко ― племянник старого Дона. Тупой, как пробка, но злой, один из лучших друзей Роберто. Тот, кто молча наблюдал за тем, как мой брат избивает Валентину. Десять лет назад он пытался ограбить Лучию, когда она поздно вечером бродила одна по докам, но Антонио успел помешать ему. В наказание он изгнал Марко из Венеции. Очевидно, тот затаил обиду.

Мне это совсем не нравится.

Мой телефон пищит. Я опускаю взгляд на экран. Это сообщение от Лео, который нашел Марко.

― Мы его взяли, ― читаю я, а затем поднимаю взгляд. Дон покачивается на ногах, выглядит бледным и больным. Он не отрываясь смотрит на Лучию, и я могу понять его. Из-за него она подверглась опасности, его сжирает чувство вины. ― Антонио, присядь. Я разберусь с этим.

― Ты говоришь мне, что делать? ― огрызается он. ― Потому что в последний раз, когда я проверял, я все еще был Доном.

Я не обращаю внимания на его обвинения, он расстроен и срывается на меня. Он прогоняет Лучию, что совершенно бессмысленно, потому что всем очевидно, что они влюблены друг в друга. Я открываю рот, чтобы возразить, но тут…

Он теряет сознание и падает на пол.

И оказывается, что это была вовсе не царапина.

Черт.

Мы срочно отвозим Антонио в больницу. Там его осматривают и везут в операционную. Я звоню Валентине, чтобы сообщить ей последние новости. Она молча слушает и говорит:

― Лучия должна быть там. Если бы ты был в операционной, никто не смог бы удержать меня.

― Я знаю, ― вздыхаю я. Она говорит мне, что любит меня. Не совсем такими словами, но я могу читать между строк. Я влюблен в Валентину, а она ― в меня. ― Давай привезем ее.

Лео приезжает в больницу. Его лицо пепельное.

― Данте, я… ― Он прерывается, делает глубокий вдох и решительно продолжает. ― Я облажался. Я не знаю, как Марко проскользнул в Венецию незамеченным. Должно быть, он следил за передвижениями Антонио, выжидал время, а мы каким-то образом упустили это. Это моя вина. Я несу ответственность за этот провал. Пожалуйста, прими мою отставку.

Из всех…

― Лео, ты не работаешь на меня.

― Дон недееспособен, ― отвечает он. ― Пока он не придет в себя, ты за все отвечаешь.