Страница 6 из 57
Подкараулив, когда возле нашей управленческой землянки никого не было близко, а я шел на батальонную кухню отбывать наряд вне очереди, Мишка остановил меня. Убрал гордыню с груди, ссутулился, оглядываясь; покряхтел, потоптался, так ему было нелегко, заговорил все же, подняв голову и разглядывая меня, будто военную тайну доверял мне, а не знал, чем эта доверчивость может для него кончиться:
— Откровенно говоря, Стась, ты и для меня во взводе давно как бельмо в глазу… В общем, я только что от комбата. — Врал: у комбата он был днём раньше. — Я сдавал взвод, гвардии Кожаный принимал взвод. Это для меня, в общем. А для тебя… Про тебя разговор был… Большего я тебе не скажу, не имею права — вопросы командования. Смотри, Стась, предупреждаю, чтоб потом на меня не обижался: от гвардии Кожаного все зависит… И главное. Мы с тобой не виделись, я тебе ничего нс говорил… — Мишка огляделся — выпрямился, развернул грудь гордыней и поспешил в землянку.
5
Я ждал.
От Волоконовки на Белгородчине и по–вдоль Дона почти что до самого Сталинграда, потом почти что от самого Сталинграда и почти что до Орла наш комбат успел пройти не только рабфак, а и университет фронтового боя минометной батареи, сопровождающей своим огнем танки. Успел, как сам говорил, сделать и главный для нас вывод: «Во встречном бою танковой бригады — кто первый минометным огнем врежет противнику в глаз, тот заставит противника и до конца боя воевать с одним глазом. И одной рукой. Потому что глаз, когда ударят и больно, прикрыть чем–то надо?..» Из этого своего вывода он строил и всю свою программу подготовки личного состава батареи к предстоящим наступательным боям.
После Курско—Орловской операции бригада стояла на доукомплектовании под Тулой. (Наша батарея не доукомплектовывалась, а по сути дела формировалась наново; комбата ранило перед Орлом, и он оказался во
фронтовом госпитале, а та Орлом…
огневые там!.. Лейтенант Смолин, НП там!.. — катаре* обязана развернуться и изготовиться и: в<где
мгновенно! И — полная взаимозаменяемость во взвод
управления, в минометных расчетах… на случаи, если
кого вдруг убьет то ли ранит. . _
В тни той бесконечной, как казалось, каторжной под готовки к предстоящим боям, случалось кто–то из бага–оейцев и впрямь «выходил из строя» — после десятого пота, лишившись сил начисто, падал. В тылу–то кормежка нс та. Комбат нс пропускал случая, веселился
— Эй. «моряк, красивый сам собою, тебе от роду — аж восемнадцать лет! На губу себе наступил? — Скорее насмехайся чем смеялся. — Ничего, «тяжело в учении, легко в бою» Держи. — Давал кусочек сахара, из своей панки что правда^- Полегчало?. Ну–ка. губы в зубы, хвост пистолетом и — «Вперёд, на запад!» Хватит на вое? ок поглядывать-у мамки жалелку выпрашивать:
Тоже?. Чапаев с Суворовым… хотя и комбат наш. Сам попробовал бы, против того что только командо–вати тут под Радомышлем, во втором эшелоне фронтовой обороны. Особенно после того, как в батарею пришло пополнение. «Трехполтинный с полушкой, прикуривай натсмиую без спичек», — так любила говорить моя бабушка, стоило ей пригубить маленько, — день, нош, снег по пояс, а с неба хоть и камни на голову, земля под ногами шатается — батарея должна изготовиться к бою мгновенно; каждый обязан сделать свое профессионала
ное дело, как часы с анкерным ходом. И — полная взаимозаменяемость во взводе управления, в огневых взводах. Изо дня в день, с утра то ли после «отбоя» — «Тревога!.. По местам!..» — не исключая круглосуточных дежурств на МП, огневых. Передовая–то, в отличие от Тулы, тут–вон она, почти что на окраине Радомышля. Что правда, на окраине дальней от нас. Пулеметная и артиллерийско–минометная перепалка наших стрелковых дивизий с немецкими дивизиями что ни час врывается в уши: немец рядом! — для нас встреча с ним впереди не за ручку, а кто кого первый?!
Я ждал, что будет.
РПД — ручной пулемет Дегтярева. По штатному расписанию он был у нас в батарее одни. Комбат велел держать его на огневых, чтоб, помимо карабинов, ПТР, ручных и противотанковых гранат, было чем отбиться or немца, на случай, если немец где просочится на наши огневые позиции. В ночном бою за Фастов лейтенант Смолин «выменял» у немцев за наши две ручные гранаты и одну автоматную очередь из ППШ немецкий ручной пулемет, новенький; прихватил к нему две железных коробки с железными пулеметными лентами. Командир второго огневого взвода лейтенант Рокотяискнн «махнул втёмную» этот пулемет у лейтенанта Смолина… на помазок для бритья, — чтоб в его взводе был свой собственный ручной пулемет.
Кожаный придумал. Первое, до чего додумался в нашем взводе. Выпросил у комбата РПД, сдался он нам, хотя бы и на время. Помимо того, что комбат, «сколачивая батарею», гонял нас по двадцать пять часов в сутки, Кожаный выпрашивал у комбата каждый день полтора–два часа для самостоятельного обучения управленцев, как владеть ручным пулеметом при развертывании батареи в боевой порядок — в наступлении и в обороне. «К бою!» — «Отбой!»; «К бою!» — «Отбои!» — все обязаны, по очереди, кроме своих автоматов, стереотрубы, буссоли, перископа и биноклей у разведчиков, телефонных аппаратов и катушек с телефонными проводами у связистов и радистов, маленьких и больших саперных лопат, чтоб было чем окопаться на НП, надо таскать на горбу ещё и РПД с диском, набитым патронами, брезентовую сумку с тремя набитыми дополнительными к пулемету дисками. По коленки и по пояс в снегу, ползком по
снегу, короткими перебежками с падением, перевертыванием через спину и отползанием в сторону, потом бегом почти что километр то ли все полтора без остановок расстояние, какое бывает от огневых до ИП, — после чего следовало ещё и пострелять — короткими очередями по клочку толи, привязанному трофейным те^Ф°‘,ны^ бслем к упавшему вниз головой дереву в конце °1 оврага неподалеку от наших огневых н НП. Ладно оы день–два так. Ну, три. Пострелять всегда интересно. Даже короткими очередями; две–три очереди, не Из–за этого можно и попотеть, помучиться лишний раз. Не так. Неделя прошла, другая началась—Кожаного не унять: обучал нас, как если бы мы были не минометчи–кн–управленцы, а пехота. А мы разведчики, радисты, связисты’ И взял бы с огневых немецкий пулемет, куда ни шло: его можно было бы, наигравшись с ним, забыть где–нибудь… ночью… в снегу — трофейный пулемет. РИД попробуй потерять, в трибунале потом на допросах в кулак не накашляешься, не говоря уже о послед–ствиях
— Старший сержант Автондилов, к пулемету. — Голос Кожаного как всегда ровный, без колебаний хотя оы в одной нотке.
Приказ тем не менее.
А Мишка все ещё никак не мог привыкнуть к тому, что кроме комбата им может командовать в батарее и ещё кто–то. Больше: этот «кто–то» может приказать Мишке, чтоб он делал не только то, что делают Петя За–ремба и Вася Корюшкнн, сержанты, а и то, что делают рядовые взвода и тс же новички.
— Старший сержант Автондилов, к бою!
Я знал: Мишке сразу не понравилась затея Кожаного с обучением управленцев тому, как грамотно владеть ручным пулеметом при развертывании батареи в боевой порядок, хотя об этом Мишка никому не говорил вслух. Считал, однако, что для первого своего дела во взводе Кожаный выбрал глупость, глупее какой и придумать нельзя в артиллерии. И вместе с тем. «Раньше чем подчинить себе своего подчиненного, надо самому суметь подчиниться своему первому и непосредственному во всей Красной Армии командиру — взводному», — любил
«….»мбе и Васе Корюшкину, ког–сам должен был показывать
повторять Мишка Пете да был и. о. Теперь Мишка
тем же Пете и Васе, всем рядовым взвода и новичкам, как он умеет, если ему и не хочется, подчиняться своему первому и непосредственному во всей Красной Армии командиру — Кожаному.