Страница 2 из 57
русской печыо и хлипконьким простенком с дверью, до-Только что наш комбат умчался куда–то в тыл за нс достающей для полного комплекта батареи «технякойа двумя тягачами–кстудебеккерамн» и двумя миномет ми, — тут же приехал в деревню на двух машинах с кры ты ми брезентом кузовами начальник штаба батальона привез «живую силу» для пополнения личного состаза
А у меня почерк хороший был, с детства; учительница ставила мне по каллиграфии только «пятерки». Пота за сочинения, уже другая учительница: лишь за почерк — полбалла, а прибавляла обязательно, докучала каждый раз моим одноклассникам, чтоб они поучились у меня, как надо писать; нахваливала меня за мою каллиграфию и на родительских собраниях. А как не стараться, когда хвалят? — да ещё с выгодой… хотя[быи полбалла. С детства старался. Настарался за школьные годы. В запасном полку, тут, уже в нашей батарее, гг ни старшина — мой приятель: «Будешь при мне … рем», — вражина номер один! Для нормальных людей строй, обучение артиллерийским профессиям, для ме ня — чистописание при старшине, в каптерке… а впереди война ждёт.
Комбат знал, когда улетал за «техникой», что в этот день будет пополнение и «живой силон», велел старшине топтаться в деревне — встретить людей как положено. И чтоб он сразу «навел всю свою бухгалтерию»; комбат потом, когда вернётся, познакомится с каждым из новичков лично, определит кого куда. Старшина разыскал по телефонам меня; хотя я и дежурил возле стереотрубы на НП, велел мне бежать в деревню, — чтоб ему икалось не персикалось, зануда такая, не смог обойтись без меня в этот день.
Я кончал переписывать набело штатное расписание батареи, оставляя в нем чистые строчки вакантных мест, — возле ворот батарейной хатки, в окно было видно, появилось пополнение «живой силой» — впереди старшина. И тут же послышалась его команда:
— К пнеарю заходить по одному Сержанты, потом ефрейторы, рядовые! Понятно? — старшина взмахнул полами офицерской шинели и замельтешил пятками.
Кто–то, по всему видно, догнал его и покричал, чтоб бегом вернулся в штаб батальона. ном ^уле
шуток и без лишних слов! Почему бы"^повоевал в на–случаем — не пофорсить. А. кто в какой
шей батарее; новички… |п'кт° ““ "п Можст, тут и от
взвод угодит — где мед, а гд не ^последний человек меня кое–что, а зависит. Писарь м последним, ^ ^
В армии; да ещё в действующе, судьба. К tomv
п. гй*," яуаь
пытаниях, а медаль — «За отва, гуа?. решаю
любого… если глаза на месте и не дурак, п н
Самописка у меня была трофейная, единственная ^,
всю батарею. Специальных чернил для нее не было ппйня- ппостые химические всасывала, как веролюд.
вёдрами, — на ко….к пера не выпустит и брызгу от кап–ли. Стоило её встряхнуть, все чернила с*ю °аземь
обязательн^—°iia =-Ж на сапоги; брызги в глаза. Законченное 0 горе. Старшина как–то сказал, что она стала такой, как только попала мне в руки… потому «то,
фамилия моя Горемыкин… Ладно. жизнь не
Перо такого v меня за всю мою грамотную жизнь не былГя не знал, Учто бывают такие; само писало. Рясо–рялп я пе писало Каждая буковка из–под него кар т^нк;; словно — выставка лучших работ юных художников Анжеро—Судженска. Не зря, должно быть, такие ручки с такими перьями называют самописками.
Так я все–таки приспособился к ней Дюралевый колпачок от чего–то, с резьбой I* его почобоач возче сбитого «мессера»), крошннка от серд*
истины химического карандаша 3“!
всю батарею, я его и от старшины прятал, чтоб не за брал) ч °гок подогретой водки — «специальные» химические чернила во фронтовых условиях готовы.
Гпа.?Г, Рчтоб Излишек 16 прихваченного авторучкой скапнул.
Возле°кол пачка уже непригодный лист бумаги.^сложенный вдвое, — ручку надо подержать ? над ним. лишек чернил мог скапнуть и с опозданием.
Тлпкко посче этого — осторожно, и, нс дай оог, чтии рука дрогнула то ли локоть задел столетию, самописку можноРперёносить на чистый лист; пеРе"««- не ®Ту глаз отвести от кончика пера и головки ска пнет. Осторожно опускаем локоть на стол, осторожь
опуская и самописку, пером вниз…
Между тем, самый ответственный момент лишь после этого и m не то чтобы посмотреть в сторону, промор–стрться рискованно. Как только на кончике стержня под
кончиком пера, появится и начнет расти капля, мгновен но ручку надо перевернуть головкой вверх…
Я подержал самописку над грязным листом, перс *> сил сс на разложенное передо мной штатное расписан»® батареи, чтоб дописать последние слова, — открылась, пискнув в петлях, дверь горницы, вошла первая «живая
— Старший сержант? — начал я из–под старшинского звания- следил за кончиком пера и головкой стержня. ^Нет. — М^10Д 0Й, ровный, чуток простуженный
голос.
— Сержант?
— Нет.
— Стало быть, младший сержант.
— Нет.
__ Ефрейтор? — на кой ляд он–то поперся впереди
старших по званию, против того, как им всем велел старшина батареи.
— Нет.
— Рядовой, значит.
— Нет.
Так хотелось посмотреть, кто это — первый принес в нашу батарейную хатку свою фронтовую судьбу. Но я уже чувствовал: вот–вот может появиться и сразу пои–дет в рост капля. Эта–то… ручка… тоже, как еслибы^ почувствовала, что мне невтерпеж–так хочется поднять
голову ~ладшЦЙ леГ 1 Тенант, что ли? — Постарался спро–сить таким голосом, чтоб у паренька отпала охота шу-ТИТ 1" Нет — Спокойно; выдержка, можно было дога–Да–СЯЛе^” — я'нажал, на „на горла, чтоб вышло как побаснстсе и с издевочкой.
Осторожно я опустил локоть на столетию: может
статься, капля и не появится?.., на
— Неужто старший лейтенант то ли сам капитан на
место нашего комбата?
— Гвардии лейтенант Кожаный.
Рука вздрогнула; армия–то наша, 3-я танковая гвардейская.
Вскидывая голову, нижним краем взгляда я успел заметить: капля сорвалась и шлепнулась большой с брызгами, кляксой на средний лист только что переписанного набело штатного расписания.
Отгороженный единственным в горнице столом, против меня стоял с густым белым пушком на розовых щеках лейтенант; из–под густых, совсем–совсем белых броней — синимн–пресниими глазами, в упор смотрел на меня натужно взыскивающим взглядом. Недомерок солдатской шапке, в старой солдатской шинельке до пят и с длиннющими рукавами; сапоги не меньше че. на два номера больше, потому что носки, выглядывавшие из–под полы, задранны вверх и пустые, видно было. Губастое и курносое, с девчоночьим подбородком лицо, совсем ещё мальчишеское, с чуток припухшими веками. Первое впечатление, схваченное в одно мгновение. Оставшееся, кстати, таким навсегда, что не часто сличается. Я вскочил и вытянулся по стойке «смирно», зачем–то подумал: «Гвардейский знак у него под шинелькой, на гимнастёрке». Однако.
— Ручка такая — зануда! — видите?! — почти что выкрикнул я, показывая ему самописку, чтоб он не подумал, что я его обозвал занудой. И, опомнившись, доло–жил: — Станислав Горемыкин. Разведчик взвода управления нашей батареи.
— Почему вы здесь, а не во взводе управления вашей батареи, ефрейтор Ста–ни–слав Горемыкин? — спросил Кожаный тем же чуток простуженным, молодым голо–сом, все так же ровно, лишь чуть–чуть выделив «на–шу» батарею и мое имя.
С какого ляда меня, представляясь, понужнулО вставить в доклад, против положенного уставом «нашу батарею и «Станислава»? — я сразу и сам не понял-Доложил гвардии лейтенанту о своем горе — почему я 0 батарейной избе, а не во взводе управления. А он, ока' залось, «прибыл для дальнейшего прохождения службы на должности командира взвода управления» — на место лейтенанта Смолина; сделал мне замечание за невнимание к старшему по званию и по должности, спросил, где найти комбата. Хотя бы одна складочка на его розовощеком, безволосом лице переменилась; глаза с натужно взыскивающим взглядом, какими сразу я их увидел не смягчились ни на чуточку. А из–за его ведь «гвардии» с кончика самописки упала капля.