Ксандер

Глава 10

Джордан

Настоящее

Мои руки дрожали, когда я доставала платье от Стеллы Маккартни из чехла для хранения. Блестящий греческий наряд в пол подходил к моей теплой золотистой коже. Это был идеальный выбор для новогодней вечеринки, которую Генри получил меня организовать. Когда я впервые примерила его, то подумала: Так вот каково это – быть шармом на золотом браслете.

Изысканным. Драгоценным.

Теперь же я чувствовала себя еще одним предметом, который мой муж превратил в золото.

Какое бы напряжение ни терзало наш брак, оно было подобно наждачной бумаге на стекле. Оно оставило на наших некогда отполированных отношениях серьезные царапины, обнажив все трещины, которых я раньше не замечала.

Я пыталась убедить себя, что он занят делами компании. Из-за нового поглощения он был вынужден работать круглосуточно. Однако это было похоже на нечто большее. Между нами была дистанция. Ледяная дистанция. Я замечала это по тому, как он смотрел на меня, и ощущала в те долгие часы, когда он отсутствовал. Она росла, как надвигающийся ледник, и появление его сына, казалось, довело ситуацию до предела.

Возможно, именно этим и объяснялись действия Ксандера – он хотел насолить отцу.

Мы… о, боже. Я не могла даже думать об этом, не говоря уже о том, чтобы произнести слова вслух. Образ того, как он толкает меня к двери, как запускает руку в мои волосы, под платье, – все это постоянно всплывало в памяти со вчерашнего дня, сколько бы раз я ни отмахивалась от своих мыслей. В его глазах было что-то такое – темное, решительное, – что пугало меня.

Что нашло на Ксандера? Что овладело мной? Ведь в какой-то момент я перестала сопротивляться. Почему я не сопротивлялась?

Смятение и стыд боролись во мне, но побеждал стыд. Юридически он был моим пасынком. То, что произошло, было ненормально.

Я пряталась между своей комнатой и кабинетом. Избегая Ксандера, я обеспечила ему поддержку еще двух брендов и поручила своему виртуальному помощнику отвечать за его социальные сети. Мы обсудили новые перспективы по электронной почте, хотя и не общались лично. Я выбросила весь этот инцидент из головы, списав его на то, что у Ксандера временный психоз.

Что еще я могла сделать?

Рассказать Генри – значит подлить масла в огонь. Отношения Ксандера с отцом были в лучшем случае непростыми. Узы этой семьи уже балансировали на грани исчезновения. Джаспер почти не навещал нас, а если я расскажу Генри о Ксандере, это запятнает все, что осталось от их отношений.

Нет.

Я не могла разрушить их союз отца и сына навсегда. Я должна была унести этот грязный секрет с собой в могилу, и гадала, испытывает ли Ксандер такое же желание сохранить его между нами. Или для него это была игра, и он уже похвастался Генри, что соблазнил его жену?

В тот единственный раз, когда я встретила Генри, я приготовилась к конфронтации, но он ошарашил меня, попросив в последнюю минуту организовать новогоднюю вечеринку в честь Ксандера. Затем он сказал:

— Вот контракт Ксандера с НХЛ. Просмотри его.

— Как тебе удалось получить его так быстро?

— Он согласился, чтобы ты представляла его интересы, и я не позволю ему пересмотреть решение. Мне нужно, чтобы ты исправила общественное мнение о его отношениях с семьей. Ты, – продолжил он, тыча в меня пальцем поверх своей тарелки с яичницей с беконом, – проследишь, чтобы все было так же безупречно, как… – Генри прервался, переключив внимание на вилку в своей руке. — …ну, может быть, не как это столовое серебро, – неприязненно сказал он. Даже когда все шло идеально, Генри мог найти изъян. — Проследи, чтобы все приборы были начищены к вечеринке.

В голове промелькнул образ напряженного взгляда его сына в машине. Чувство тревоги усилилось, когда волна чего-то похожего на страх пробежала по моей обнаженной коже.

Он оставил контракт Ксандера с НХЛ на моем туалетном столике. Его репутация в хоккейной среде была безупречной, что позволяло легко работать с ним. Шумиха поднимется только в том случае, если кто-нибудь раструбит о его флирте с мачехой…

Я покачала головой, натягивая платье через голову и разглаживая блестящую шелковую ткань на своих изгибах.

Все будет хорошо. Возможно, все это было серьезным недоразумением – плодом моего воображения, поскольку Ксандер никогда не казался мне импульсивным. Он был таким же гладким и холодным, как каток, на котором он играл.

И это к лучшему, решила я, застегивая золотые серьги от Van Cleef и Arpels Alhambra.

Когда я спустилась по лестнице, отовсюду доносилась музыка. Я наняла струнный квартет, и они играли классические версии лучших хитов, сладкие звуки скрипок пронзали мои барабанные перепонки.

Я обогнула фонтан из шампанского, задержавшись ровно настолько, чтобы убрать отставленный пустой бокал и передать его стоящему рядом официанту. Торопливо пробираясь сквозь толпу, я обменивалась любезностями с незнакомыми людьми, принимая комплименты по поводу еды, музыки и вина.

Внутри меня бушевала буря.

Что бы сказали эти люди, если бы узнали, что я сделала со своим пасынком? Чувство вины терзало мое сердце.

Волна тошноты накатила на меня, и я схватила фужер с шампанским с круглого черного подноса у одного из официантов.

Возможно, Ксандер поддался минутному помешательству, вызванному алкоголем. Также вероятно, что его эмоции были на пределе. Как он мог не обижаться? Его отправили в детскую комнату, как непослушного ребенка, а отец открыто презирал его на каждом шагу.

Все в этом доме ходили по натянутому канату, потому что любая оплошность приводила к гневу Генри. Оставаться счастливым, когда кто-то дышит тебе в затылок и критикует каждое твое действие, было непросто. А когда люди живут под давлением, сдерживаемые эмоции неизбежно вырываются наружу.

То, что произошло, было ошибкой, – решила я, делая еще один долгий глоток шампанского и меняя пустой фужер на наполненный. К третьему бокалу алкоголь поплыл по моим венам.

Черт. Мне нужно было засунуть этот грязный секрет глубоко внутрь себя и сосредоточиться на своем браке. Генри был моим будущим. Это был идеальный вечер, чтобы отпраздновать мою возрожденную надежду на семью, вот только где была моя семья? Где был Генри?

Наконец я мельком увидела его темно-синий костюм. Итальянского покроя, потому что он уменьшал плечи и стройнил. Он двигался в сторону нашего помпезного коридора.

Я попросила персонал установить в этом коридоре башню с шампанским, потому что гости любили делать здесь фотографии для Instagram. Картины украшали обе стороны роскошных стен, наряду с богатыми гобеленами и позолоченными зеркалами. Полированная мраморная плитка и мягкие ковры добавляли очарования, хотя, когда я вошла в пустой коридор, все уже разошлись.

Генри стоял в самом конце. Почувствовав облегчение, я двинулась к нему... и тут же замерла.

Он был не один. Кто-то еще был с ним у башни с шампанского, хотя я не могла разглядеть другого человека, пока не завернула за угол.

Меня словно подталкивали неподвластные мне силы, побуждая сделать решительный шаг и стать свидетельницей сцены под мягким светом, заливающим пространство.

Рядом с ним стояла стройная брюнетка лет двадцати, одетая в прозрачное платье, которое оставляло мало места для воображения. Рука моего мужа лежала у нее на плече, собственнически поигрывая бретелькой ее платья. Я узнала этот жест: он так же непринужденно и суетливо играл с браслетом своих Ролексов, когда ему было скучно.