Творец слез

– Я… я не могу поверить, что вижу тебя… – выдохнула я, отстраняясь от Питера.

К глазам подступили слезы. Питер побледнел, я заметила, как у него на шее бьется жилка. Конечно же, я его напугала…

– Да… – Питер выдавил из себя улыбку.

Я заметила, как нервно подрагивают уголки его губ, и мое сердце замерло в смятении: да, я его напугала. Не учла одну важную вещь: мы с Питером были похожи. Очень.

В какой-то момент он, как и я, тоже перестал расти.

Однажды Аделина сказала мне, что Питер так и не оправился до конца.

– Меня пригласила Аделина, – сказал Питер, кажется, постепенно приходя в себя. – Она знала, что я приехал в город… на суд. Я видел тебя в тот день, – признался он. – Видел вас обеих. Я слушал твои показания, Ника. Потом хотел подойти и поздороваться, но не смог тебя найти.

Конечно, ведь я убежала.

Я улыбнулась Питеру дрожащей улыбкой, которая, как я надеялась, говорила больше слов.

– Если бы я знала, что ты там был, я нашла бы в себе силы остаться.

Питер смутился и на секунду отвел взгляд в сторону.

– Ты поступил очень смело. Если б не ты, ее никогда не осудили бы, – добавила я уже более мягким голосом.

Тень Маргарет ушла из нашей жизни. Опираясь на свидетельские показания, неопровержимые доказательства и врачебные заключения о психологических проблемах ее бывших воспитанников, суд признал ее виновной и вынес ей суровый приговор. Она больше никому не причинит вреда. Маргарет не попадет в наше будущее. Только вот прошлое никуда не денется.

Интересно, что она подумала, когда поняла, что именно Питер инициировал судебный процесс, запустил механизм возмездия? Тот самый хилый мальчик, маленький и беззащитный, казалось бы, безвольный и неспособный к сопротивлению, боявшийся ее больше других.

– Входи! – пригласила я Питера, отступив на несколько шагов в прихожую.

Я решила, что больше не стану без разрешения вторгаться в его личное пространство.

Питер осторожно переступил порог, снял куртку. Было так странно видеть его здесь, в моем настоящем. Первым делом я должна познакомить его с Анной и Норманом.

Я усадила Питера на диван в гостиной, предложила ему чего-нибудь выпить, но он отказался. Он сидел и оглядывался вокруг, при этом левое веко у него слегка подергивалось, жесты выдавали нервозность.

Волосы у него, как и в детстве, были морковного цвета, глаза – такие же тусклые голубые, тот же длинный нос, разве что на лице теперь больше веснушек. А в остальном – такой же тонкокостный худой мальчик, только взрослый. Хрупкий и напуганный молодой человек.

– Значит… это твой дом?

– Да, – тихо ответила я, садясь рядом, – Миллиганы вытащили меня из Склепа, когда мне было семнадцать. Они замечательные люди. Хотелось бы тебя с ними познакомить.

Я старалась вести себя с Питером ненавязчиво. Он только что пришел, к тому же я не знала, насколько ему комфортно среди незнакомых людей. Возможно, Аделина не сказала ему, что соберется много гостей. Наверное, нужно дать ему время осмотреться, привыкнуть к обстановке.

– Аделина рассказала, что тебя усыновили сразу после того, как ты попал в приют Святого Иосифа.

Я поймала его взгляд, и он кивнул. Их с Аделиной одновременно перевели в новый приют, но Питер оставался там недолго.

– Да, Клэи, – сказал он, доставая мобильник и открывая на экране фотографию счастливых улыбающихся темнокожих мужчины и женщины, рядом с которыми сидел подросток Питер и показывал победный знак «V».

Я улыбнулась, и Питер, казалось, немного расслабился.

– Они приехали, когда мне было тринадцать, – объяснил он. – В тот день я споткнулся о ковер. Хотел произвести на них хорошее впечатление, а вместо этого опрокинул кадушку с пальмой. Они сразу захотели со мной познакомиться. И в результате решили, что я довольно симпатичный мальчик.

Я засмеялась, и Питер тоже еле заметно улыбнулся. Он рассказал мне о приемных родителях, о школе, о том, как бросил институт и семья с этим смирилась. Я очень многое узнала из его рассказа и была рада, что его жизнь складывалась вполне благополучно.

Внезапно Питер замер. Его лицо окаменело, а в глазах появилось выражение, какое бывает, когда человек испытывает шок. Я проследила за взглядом Питера, желая понять, что его так потрясло. А когда поняла, то почувствовала, как екнуло в груди: Ригель!

Питер увидел Ригеля. С ним оживленно разговаривала Аделина. И хотя он, как обычно, плотно сжимал губы, но слушал ее очень внимательно. Она улыбнулась, игриво пожав плечами, и он ответил что-то, что сильно ее рассмешило: звонкий смех зазвенел по комнате.

– Он… – выдохнул Питер неузнаваемым голосом. – Что он… здесь делает?..

– Питер, все не так, как ты думаешь, – поспешила я его успокоить.

Я вспомнила, кем был Ригель в наших детских воспоминаниях: злым и жестоким мальчиком, от которого надо держаться подальше. Питер сам меня об этом не раз предупреждал.

– Есть кое-что, чего ты не знаешь, – продолжила я тихим голосом. – Ригель никогда не имел ничего общего с мучительницей. Поверь мне!

Возможно, если бы Питер увидел его на суде, ему многое стало бы ясно, но Ригеля там не было.

– Я так и думал, что рано или поздно снова его увижу. Посмотри на него!

Питер выплевывал слова с такой неприязнью, что мне стало не по себе. С другой стороны, его можно было понять: он видел перед собой уверенного красивого парня, тогда как сам по-прежнему нес в себе горечь обид и унижений.

– Он совсем не изменился, – сквозь зубы процедил Питер.

– Он не такой, каким ты его себе представляешь! – с отчаяньем в голосе сказала я.

Питер словно одеревенел, веко у него снова задергалось, что говорило о сильном нервном напряжении. Я хотела взять его за руку, но быстро поняла, что это не очень хорошая идея.

– Питер, – выдохнула я, – Ригель сильно отличается от того мальчика, которого ты помнишь.

– Ты его защищаешь? – Питер бросил на меня укоризненный взгляд. – После всего, что он тебе сделал?

Теперь Питер смотрел на меня как на предательницу. И вдруг темный ядовитый оттенок горькой догадки проступил на его лице.

– Ну конечно, чего удивляться? В конце концов, он всегда мастерски умел манипулировать людьми. Вот почему Аделина его пригласила даже спустя столько лет.

Питер снова посмотрел на Ригеля с Аделиной, в его глазах горела ревность. Я догадалась, что это колючее чувство обращено, конечно же, к Аделине. И хотя я знала, что Питер всегда презирал Ригеля, он, похоже, завидовал ему больше, чем Карлу.

– Ты не прав, – мягко возразила я, – Аделина любит его. Он ей… как брат.

– Ага, что не мешало ей с ним трахаться, – буркнул Питер.

У меня перехватило дыхание. Я ошеломленно посмотрела на Питера. Сердце как будто остановилось.

– Что?!

– Разве ты не знала?

Я медленно перевела глаза на Аделину, улыбающуюся, счастливую, безумно влюбленную в парня, за которого она скоро выйдет замуж. Слова Питера эхом повторялись в моей голове.

– Я жил с ним в одной комнате, поэтому знаю, о чем говорю. Мне приходилось вставать и уходить, когда она приходила, каждый чертов раз. Она смотрела только на него. Всегда только на него. Как будто без нее у него мало было зрителей. – Питер со злостью посмотрел на Ригеля. – В общем, я не удивлен, видя его здесь. Он только рад напомнить ей о том, как она сходила по нему с ума. А может, и до сих пор…

– Ригель здесь со мной, – почти машинально произнесла я. Мой мозг лихорадочно работал, в груди бушевала буря, слова вырывались из меня сами собой: – Мы с ним пара.

Питер уставился на меня с таким выражением, как будто я только что сказала ему нечто отвратительное. Изумление создало странный контраст в чертах его лица: в детских глазах Питера пылала ярость взрослого человека.