Творец слез

– Вы пара? – повторил он, как будто не веря своим ушам. – Ты с ним?! Ника, ты забыла, как он к тебе относился? Он ненавидел тебя!

– Это не так, Питер, – прошептала я, потому что, хотя Ригель был закрытой книгой, которую никто другой, кроме меня, не мог прочитать, Питер – часть нашего прошлого, и я чувствовала необходимость его переубедить. – Совсем наоборот.

– Ну да, конечно, – саркастически отрезал Питер, – он влюблен в тебя, но периодически спал с другой.

Я вздрогнула от его слов, они поразили меня прямо в сердце, как меткий удар. Я онемела, и Питер сочувственно покачал головой.

– Ты по-прежнему очень наивна, Ника.

Буря в груди сменилась пожаром, я едва дышала, когда снова посмотрела на Ригеля.

Аделина ушла к другим гостям, и теперь его обсидиановые глаза скользили по комнате. Скользили, пока не остановились на парне, сидевшем на диване рядом со мной.

Ригель внимательно смотрел на Питера, и на его лице проступало выражение искреннего удивления, такое же, наверное, как у меня, когда я увидела его на пороге дома.

Наши с Ригелем глаза встретились, и я вдруг представила, как они с Аделиной касались друг друга, порывисто дышали… Нет-нет, прочь эти мысли, от них слишком больно.

Теперь я поняла значение того поцелуя, который она подарила ему, когда впервые пришла к нам в гости несколько лет назад. В их с Ригелем прошлом у них много общего.

От этой мысли у меня свело живот. Я встала, извинилась перед Питером и вышла из комнаты. Я уже поняла, что не смогу его переубедить: он слишком глубоко завяз в своих убеждениях и в прошлом, чтобы все переоценить. Он не поверил бы мне, а я сейчас хотела только одного – уйти отсюда подольше и побыть в тишине. Еще я думала об Аделине. Услышанное от Питера раздавило меня, но я не имела права портить ей вечер.

Я укрылась в комнате в конце коридора. Вошла и остановилась, не зная, куда девать себя, когда оказалась вдали от чужих взглядов и шума. За моей спиной щелкнула дверная ручка: кто-то вошел и закрыл за собой дверь. Когда я обернулась на звук, с моих губ уже слетел вопрос, потому что я знала, кого увижу:

– Ты был с Аделиной?

Ригель долго смотрел на меня, чуть опустив голову, в его глазах метались тревога и растерянность.

– Это тебе Питер сказал?

– Ригель, ответь мне!

Молчание стало единственным ответом, который я получила. И несказанные слова, как это часто бывало между нами, говорили больше, чем сказанные. Я с горечью отвела глаза, а затем снова повернулась к нему.

– И когда вы собирались мне рассказать?

– Что именно ты хотела услышать?

– Пожалуйста, не отвечай вопросом на вопрос. Ты знаешь, насколько ты важен для меня. Мысль о том, что вы двое…

Я искала подходящие слова, но обида сдавила мне горло. Хотя на что обижаться, ведь это произошло до того, как мы с Ригелем обнаружили, что принадлежим друг другу. Какое теперь это имеет к нам отношение? Никакого.

И все же эта мысль всколыхнула во мне неуверенность и тревогу, терзала сердце. Аделина сказала, что это Ригель держал меня за руку в подвале, что это он всякий раз пытался отвлечь на себя внимание Маргарет, чтобы меня защитить, что им двигала любовь, но теперь ее слова казались пустыми, далекими.

Неужели все неправда?

– Вот почему тебе не нравилось, когда я разговаривала с ней о прошлом. Ты боялся, что я узнаю.

Не стоило воспринимать этот факт так близко к сердцу, но меня угнетала мысль о том, что они ничего мне не рассказали. Взгляды, обрывки фраз, смущение… Сколько раз на меня нападал страх, что между ними что-то есть, сколько раз я пыталась проследить истоки их отношений… Я бы так не мучилась, если они поговорили бы со мной откровенно.

Они отодвинули меня в сторону, чтобы уберечь от волнений. Все за меня решили. Но неужели не проще сказать мне правду?

– Это происходило очень давно, – громко ответил Ригель, как будто эти слова дались ему с большим трудом. – Я не хотел, чтобы ты узнала. Что мне оставалось делать?

– Разумеется, ничего мне не говорить, – тихо отозвалась я.

Ригель уловил горечь в моем голосе и шагнул ко мне, в его глазах застыла досада.

– Значит, Питер что-то сказал, и теперь нам начинать все сначала?

– Не трогай Питера, – резко оборвала я. – Он единственный, кто сказал мне правду.

– Питер ничего не знает, – сердито прорычал Ригель, нависая надо мной. – Он объявился не пойми откуда впервые за столько лет, и ты сразу решила ему поверить?

– Не в этом дело…

– Удивительно, что ты в одну секунду перестала мне доверять!

– Я бы доверила тебе свою жизнь! – почти крикнула я, ощущая беспомощность. – Неужели ты не понимаешь? Я доверяю тебе, как себе, но ты скрыл от меня кое-что очень важное. Ты знаешь, как много вы с Аделиной для меня значите. Она мне как сестра. Что еще ты мне не рассказал?

Возможно, я сгущала краски, реагировала слишком бурно, но меня обидело, что они решили скрыть все от меня вместо того, чтобы рассказать.

Может, другая на моем месте и не захотела бы ничего знать, предпочла бы жить в неведении, счастливая тем, что имеет. Но не я!

Я была открытой книгой для Ригеля. Доверяла ему как никому больше на свете, но я хотела, чтобы и он мне доверял и ничего не скрывал, пусть даже из страха меня потерять.

Он и не потерял бы меня, я просто хотела знать правду. Неужели он действительно думал, что я порву с ним из-за того, что произошло много лет назад?

Я медленно выдохнула, покачала головой, безвольно уронила руки и посмотрела на него печальными глазами.

– Ты можешь мне все рассказывать, – тихо выдохнула я, – мне будет больно, только если ты решишь этого не делать. Если не хочешь говорить об Аделине, я никогда не узнаю, что между вами произошло. Ладно, – прошептала я, – но иногда мне хочется, чтобы ты помог мне лучше понять, что ты чувствуешь. Я знаю тебя, Ригель, но не всегда могу догадаться, о чем ты думаешь. – Я обхватила себя руками, опустила голову, давая голос самой хрупкой частичке моего сердца. – Ты можешь мне доверять. Не бойся сделать мне больно. И если ты не хочешь или не можешь говорить о вас с Аделиной, я не стану спрашивать. Я это принимаю! – Я сглотнула, мне казалось, что слова не хотят выходить наружу. – Я в тебе не сомневаюсь. Но мне хочется, чтобы и ты во мне не сомневался. Не стесняйся со мной говорить и будь со мной честным. Я безумно люблю тебя, – тихо призналась я, – и это навсегда.

Я подняла голову и попыталась улыбнуться, но горькие слезы помешали это сделать. Я отвела взгляд и тихо вздохнула.

– Гости нас уже потеряли, – пробормотала я, проходя мимо Ригеля.

Я подошла к двери и открыла ее, готовая вернуться к болтовне, к веселью, к реальности, которая протекала без нас, но рука Ригеля легла на дверь и закрыла ее.

Его дыхание коснулось моей шеи, его теплая грудь прижалась к моей спине.

Я не пошевелилась, когда почувствовала его рядом. Стояла неподвижно, пойманная в ловушку его тепла, как будто это мой конец и мое начало.

Навсегда запомню тишину этого момента.

– Я люблю тебя с пяти лет, – легонько коснувшись губами моего уха, хрипло прошептал Ригель, будто произнес самые сокровенные слова.

Я не дышала.

– Я изо всех сил старался побороть в себе любовь, – продолжил он так же тихо, – но ты не оставила мне выбора. Ворвалась в меня. Забрала у меня все, и за это я тебя ненавидел. Я был с ней, потому что искал тебя в других… Но ни у одной из них не было таких веснушек, ни у одной из них не было таких волос и ясных глаз.

Пауза. Его тело прижималось к моему, теплое дыхание касалось моей шеи. Я почувствовала, как трудно ему произносить эти слова.