Творец слез

– Приходи на суд, Ника. Выступим с тобой свидетельницами.

Ее просьба ввергла меня в панику. Я должна радоваться этой новости, желать справедливости, но мысль о том, что Она, кошмар из прошлого, снова появится в моей жизни, перевернула мою душу.

Я продолжала ходить к психологу. Мои страхи утихли, но не исчезли. Я все еще не могла носить ремни, а при прикосновении к кожаным изделиям меня тошнило. Иногда мои страхи превращались в монстров и терзали душу.

Исцеление не приходило. Порой я ощущала ее присутствие в своих снах, по ночам я могла услышать ее ужасный голос, шепчущий мне на ухо: «Знаешь, что будет, если ты кому-нибудь об этом расскажешь?»

– Я тоже хочу забыть ее, Ника! – Аделина прищурилась и сжала кулаки. – Я тоже… Как бы я хотела, чтобы у меня было другое детство – счастливое, свободное от Нее… Но это наш шанс, Ника! Наконец-то мы дождались момента, когда нас готовы выслушать. Ход за нами. Не будем молчать, не отойдем в сторону, только не сейчас! Сделаем это ради меня, ради тебя, ради Питера и всех остальных. Она должна заплатить за то, что сделала.

Аделина часто дышала и смотрела на меня заплаканными глазами, но я видела железную решимость на ее лице. Она ужасно боялась этого суда. Никто из нас не хотел видеть Маргарет снова. Никто из нас не хотел опять встретиться с ней глазами. У нас одинаковые шрамы, одна и та же отчаянная тоска в душе. И у нас появился шанс навсегда избавиться от этого кошмара.

Я вспомнила ту девочку, которая до сих пор часть меня, увидела нас двоих, маленьких и в синяках, подбадривающих друг друга в темноте общей спальни.

– Я выступлю свидетельницей. – Я сжала пальцы в кулак, чтобы не было заметно, как они дрожат. В глазах Аделины загорелся мощный свет. – Но пообещай мне одну вещь, – продолжила я, – Ригель ничего не должен знать.

Аделина остановилась и посмотрела на меня. Я не смогла выдержать ее разочарованный и растерянный взгляд. Она надеялась, что Ригель тоже придет на заседание, чтобы морально нас поддержать.

– Это из-за…

– Я не хочу, чтобы он там был, – перебила я жестко.

Я сжала пальцы, и мой взгляд на Аделину впервые в жизни не допускал возражений.

– Он не должен приходить в суд.

В тот судьбоносный день я надела узкие темные брюки и белую шелковую блузку с облегающим серым жилетом. Мне казалось, что этот кусочек ткани душит меня, поэтому я все время теребила его пальцами. Анна спросила, не хочу ли я надеть один из ее жакетов поверх блузки, но одной мысли, что он стиснет запястья, было достаточно, чтобы у меня скрутило желудок.

По мраморному полу коридоров стучали каблуки элегантно одетых мужчин и женщин. В здании суда, просторном и торжественном, с высоченными потолками, мы казались крошечными и незначительными.

– Все будет хорошо, – прошептал голос Анны.

Аделина, стоявшая рядом с ней, нервно сглотнула. Ее голубые глаза сейчас напоминали зимнее море, нервное, мутное и взволнованное. Бледная, под глазами тени – значит, не только я мучилась бессонницей последние дни. Карл не смог прийти, и ей очень не хватало его сейчас.

– Я пойду с вами, сяду среди зрителей, – продолжила Анна. – Нам нужно подождать… О, вот она.

Я повернулась к фигуре, поднимающейся по большой лестнице. К нам подошла Асия, одетая в темную юбку и бирюзовую атласную блузку. Энергичная и решительная, она хорошо вписывалась в строгую и формальную обстановку Дворца правосудия. Удивительно, что она пришла. Я знала, что Асия получила диплом юриста и хотела стать адвокатом по гражданским делам, но не ожидала ее здесь увидеть.

– Извините, – сказала она решительно, – я поздно увидела, что они перенесли время заседания.

В глазах Аделины замерцали искорки радости, когда она посмотрела на Асию. И тогда я поняла, что это она попросила ее приехать. Асия села рядом, и я почувствовала, что воздух вокруг нас изменился, как будто наполнился неведомой силой. Она пришла поддержать нас. Как это хорошо.

– Нам пора заходить, – сказала Асия спокойным деловым тоном. – Анна, ты сразу проходи на галерею. А вам двоим придется ждать в глубине зала, пока вас не вызовут для дачи показаний. Прокурор попросит вас выступить в качестве свидетелей.

Асия пристально посмотрела нам в глаза.

– Постарайтесь не волноваться. Нервозность вам не поможет, а защитник может заставить присяжных поверить в то, что вы лжете. Отвечайте на вопросы спокойно, максимально четко, не торопясь.

Я терла ладони друг об друга, пытаясь запомнить ее слова. Последние дни меня не покидало неприятное ощущение, что я уже многое забыла. А ведь я должна четко и ясно рассказать о том, от чего, несмотря на прошедшие годы, у меня до сих пор подкатывает комок к горлу. Надо срочно взять себя в руки, сосредоточиться, все вспомнить.

Когда мы вошли, меня удивила уважительная тишина, с какой нас встретила многочисленная публика в зале. Здесь присутствовали и журналисты, которые надеялись опубликовать историю в вечернем номере и теперь с нетерпением ждали судью.

Анна бросила на нас ободряющий взгляд, и я уцепилась за него изо всех сил, следила за ней глазами, пока мы усаживались на стулья у стены.

В этот момент мне захотелось, чтобы рядом со мной сидел высокий и уверенный в себе молодой человек с черными глазами. Он посмотрел бы на меня строго и нежно, как только он умел. Обхватил бы мою ладонь своими нежными пальцами. Напомнил бы мне, что неважно, насколько темными были мои кошмары, ведь сквозь них я могла разглядеть звезды…

Нет, протестовала моя душа, нет, ему здесь не место. Он должен быть отсюда подальше. В тени и в безопасности.

Вошел судья, и все встали. Когда мы сели, клерк провозгласил: «Штат Алабама против Маргарет Стокер!»

Услышав эти слова, я вдруг осознала, что Она где-то рядом.

Мне стало тесно в собственном теле. Я покрылась холодной испариной. Начала нервно царапать запястье указательным пальцем, пока кожа в этом месте не покраснела и я снова не почувствовала себя липкой деревяшкой. Я хотела расцарапать себя до крови, но Асия взяла мою руку и, крепко сжимая, положила к себе на колено. У меня не хватилоо сил повернуться и взглянуть на нее. Аделина сжала мою другую руку и прижалась ко мне плечом, за что я была ей очень благодарна.

– Благодарю вас, ваша честь, присяжные заседатели, – сказал прокурор после разъяснения дела и оглашения обвинения. – С вашего позволения я начну опрос свидетелей.

– Продолжайте!

Мужчина кивком поблагодарил судью, а затем повернулся лицом к слушателям.

– Я вызываю Нику Миллиган в качестве первого свидетеля.

Я вздрогнула как от толчка. Назвали мое имя. Я первая.

Я встала и, мелко дрожа, вышла вперед. Мое тело казалось чужим. Колкий воздух царапал кожу на руках. Я шла в тишине, стараясь не смотреть на людей, которые, как немые роботы, медленно-медленно поворачивали головы вслед за мной. В ушах у меня стоял гул их голосов, хотя все молчали.

Через несколько мгновений судебный пристав взял с меня обещание говорить правду, а затем указал на свидетельскую трибуну, куда я прошла под пристальными взглядами присяжных.

Жилет душил меня, руки вспотели. Я сидела на краешке стула, плотно сжав колени и сцепив пальцы в замок. Смотреть по сторонам я не решалась, поэтому вперила взгляд в пространство перед собой.

– Пожалуйста, мисс, назовите свое имя для протокола, – сказал прокурор.

– Ника Миллиган.

– Вы проживаете на Бакери-стрит в доме номер сто двадцать три?

– Да.

– Два года назад вы прошли через процедуру удочерения, верно?

– Верно, – ответила я тихим голосом.