Страница 5 из 9
ristimuamoni rihmasette,
čikkoni čimmin kirjasette.
Baiju baiju baibasilla,
tuuti tuuti tuutusilla.
Тихий хриплый напев постепенно наполнил комнату заставляя перезвон затихнуть, погружая Ясеня обратно в сон.
***
Утро подкралось незаметно, тонкие солнечные лучи с трудом пробились сквозь покрыта инеем окна, слепя глаза свернувшемуся на печи охотнику. С трудом разлепив слипающиеся очи, Ясень мутным взглядом обвел мерзлую комнату. Мышцы с трудом подчинялись, как будто тело не желало покидать кокон шкур и одеял, в котором итак едва хватало тепла. Босые ноги обожгло холодом, стоило Ясу уговорить себя спустится с печи. Натягивая ботинки и потирая глаза, в надежде убрать ощущение, будто кто-то склеил его веки смолой, охотник пытался осмыслить ночное происшествие.
Если бы не сугробы, видневшиеся в мутных от инея окнах он бы подумал, что ему приснилось полуночное пробуждение и пляска зимних духов, но природа не лгала.
Как и все что выходит из земли, будь то духи или твари, покинув лоно своей новой матери, они тянутся к другим источникам силы самый могущественный из которых, после смерти пяти богов – гниль.
Черти обманывая людей и поглощая их жизнь заражают землю своей потусторонней энергией медленно заражая мир, изменяя его под себя. Эта сила манит к себе всех, кто получает свои способности из внешних источников. Если духи спустились с гор сюда, значит Ясень не ошибался в своих подозрениях. Где-то во круге есть порча и местные скрывают ее.
Сглотнув вязкую слюну и почувствовав, как медленно оживает пересохшее горло Ясень сжал спрятанный под рубахой святой символ. Пред лицом всплыли яркие веснушки и живые голубые глаза маленькой гельской девочки. В воображении Ясеня зрачки Малиши медленно потеряли свою форму, и чернота заволокла взгляд.
- Святая кровь…
В ушах стоял гул подобный завыванию метели.
- Ты достоин Стровала маленький гел.
Неизвестная женщина стояла перед ним на коленях закрывая своим телом рыжеволосую девочку.
- Пожалуйста не надо!
Серебряный клинок светился, пронзая мать и дочь будто нож масло.
- Ему так нравилось проливать кровь своих братьев!
- Ты должен был защищать их родич!
- Святая кровь! – голос демона искажался бился о стенки черепа вызывая головную боль – Святая кровь!
Резкий удар заставил голову Ясеня мотнутся в сторону. Громкий шлепок оплеухи заглушил голоса, возвращая охотника в реальность. Перед ним уперев руки в боки стояла Мираша.
- Чей ты встал как в землю вкопанный, а ну иди помогай, чай не нахлебник! Дверь замело за ночь так что не отопрешь. Давай-давай, Бодур сам не справится, чай ток причитать на духов и может.
С трудом и крепким словом, вдвоем со старостой, Ясеню удалось отодвинуть дверь достаточно что бы протиснуться наружу и вооружившись лопатами начать откапывать дорогу. Деревню замело так что многие дома практически потонули в сугробах едва различимые в снежных холмах.
С разных сторон слышалась ругань и перебранки местных, пытающихся выбраться из домов и вернуть деревне жилой вид. Сегодня он планировал провести Страшный час около колодца, но церковным заботам суждено было дождаться пока он сможет хотя бы дойти до центра деревни.
Обряд с каждым часом переносился все дальше и дальше, деревенские не были счастливы отпустить лишнюю пару рук, когда она была столь необходима, а Ясень не желал без надобности вызывать гнев у вспыльчивых и усталых мужиков.
Прислонившись к стене одной из недавно откопанных лачуг, охотник вытер лоб, убирая назад промерзшие от пота и холода пряди, когда его окликнул зычный мужской бас:
- Родич! – утопая по пояс в снегу, прямиком через деревенскую площадь к Ясеню приближался Кюдр. Его загорелая кожа шла красными пятнами от холода, а длинные рыжие кудри были собраны сзади в причудливую прическу из нескольких кос, на нем была только шерстяная рубаха, закатанная до локтей, а на плече лежала лопата. Было похоже, что мужчина пытался прокопать путь до Ясеня, пока не признал, что пройти напрямик будет гораздо быстрее.
- Родич! – Кузнец выдохнул облака пара.
Голубые глаза гела были полны беспокойства, а лоб пересекала глубокая морщина делающая его и без того внушительный вид, еще более грозным. Стоило Кюдру приблизится как несколько деревенских отдыхавший неподалеку от Ясеня с легким беспокойством и долей почтения отошли в сторону давая двум землякам пространство. Кузнец усмехнулся:
- Меня они на самом деле тоже не жалуют, разве что уважают чуть больше. – Кюдр устало скинул с плеча лопату, лицо его вновь стало серьезным – Помощь твоя нужна родич. Беда в дом пришла.
Мужчина поймал взгляд Ясеня желая убедится, в доброй воле невольного родственника. Ясень кивнул, до конца, не понимая собственных мотивов.
Для гелов было нормально доверять лишь людям своей крови. Любой степняк скорее обратился бы за помощью к незнакомому гелу, чем к родственнику иной крови, и похоже в этой глуши единственным кто несмотря ни на что внушал кузнецу чувство надежности был Ясень – потерянный ребенок степи, лишенный каких-либо связей с предками. Осознание этого простого, факта отогревало что-то глубоко в душе Ясеня, подобно широко раскрытым глазам Малиши впитывающей каждое его слово накануне.
- Женка моя Надья, вчера днем в избу знахаря пошла. Чувствовала она себя плохо. Сказала знает, как лекарство сделать, да только травы нужные чай ток у лекаря есть. Он бишь пару декад как ушел куда-то, а может и сгинул, нам то, кто скажет, а дом его нетронутым стоит. Все местные знают, что у него запасов до весны хватит ежели кому помощь понадобится, а уж готовить бабы и сами умеют. – Кюдр помахал косматой головой пытаясь собраться с мыслями. – Так бишь, о чем я. Я вчера тревогу не бил, знаю, что травы время любят, да вот после бури не по себе мне. Я бы сам сходи за ней, да Малишу с бабкой оставлять невмоготу одну, да и помочь местным надо, не поймут. Сходи к избе знахаря. Проверь как там Надья моя, помоги ей добраться, она же у меня крохотная, утонет в сугробах. Подсоби. Ты хоть чужаком и назвался, а с дочкой моей как родич говорил.
Пару минут Ясень спокойно разглядывал обеспокоенное лицо кузнеца, обдумывая просьбу. Не было особенной разницы меду тем, чтобы остаться и помогать откапывать деревню и уйти на поиски Надьи. В любом случае, он не мог провести Страшный час в ближайшее время и даже несмотря на помощь, сомневался, что услышит от местных что-то кроме отмашек на все свои вопросы. Кюдр как и бабка были правы, его тут не ждали и помощь его, в мистических делах, не приветствовали. С другой стороны, разбрасывание снега не вызывала такого тепла под сердцем как полные скупой благодарности глаза Кюдра, когда он согласился отправится проведать его жену.
***
Дорога до знахарского дома была полностью заметена ночной метелью, и местные мужики явно не торопились откапывать ее, пытаясь привести в порядок собственные дома. С трудом пробираясь по рыхлому снегу, на переплетенных Мирашей снегоступах, порой утопая по пояс в сугробах, Ясень медленно пробирался вдаль от деревни.
Лес в этом месте был не густым, вероятно когда-то давно местные вырубили большую часть деревьев в надежде, что их деревня со временем разрастаться, но единственный дом, который в итоге вырос в освободившемся пространстве был едва видневшейся в дали лачужкой местного лекаря. Чем ближе подбирался к ней Ясень, тем больше ему в глаза бросалось отличие ее от остальных деревенских домов. Избёнка пусть и неказистая была явно новее и, по сравнению с практически ушедшими под землю деревенскими, возвышалась над опушкой, даже наполовину занесенная снегом.