Страница 9 из 203
Эльфы извиняться не стали, и Больдог вновь повел их по коридору. Ламмиона поддерживали орки, так как сам он идти мог с трудом.
***
Коридор вывел процессию к бывшей комнате Артарэсто, ныне занятой Маироном. Хозяин крепости ждал их внутри, за дверью, возле сервированного стола. Волк стоял, скрестив руки на груди, и сумрачно смотрел на «гостей».
— Хорошо хоть, что ты, Нэльдор, не нарушил своего обещания и не присоединился к спутникам. Потому вы все еще здесь, — произнес Волк.
Но Нэльдор был подавлен случившемся и промолчал; Линаэвэн, давшая про себя зарок не говорить с Темными, тоже молчала, и войдя в просторную комнату, лишь коснулась руки Нэльдора. Ламмион, все еще чувствовавший себя слабо, хмуро смотрел на Саурона.
Волк понял, что ответа не дождется, но пока сделал вид, что не заметил грубость «гостей» и, маскируя улыбку вежливым приглашением пройти за стол, продолжил:
— Впрочем, Ламмион уже, кажется, получил свое наказание за проступок, безымянная дева свою кару тоже выбрала, так что все недоразумения разрешены. Мы вполне можем приступить к ужину. Близится закат, в это время из окна особенно прекрасный вид. Присаживайтесь.
Взгляд Линаэвэн невольно скользнул по окну — его очертания не изменились. Вечерний свет в самом деле, был красив, хотя пейзаж, открывшийся из окна на омраченный остров и земли за ним… был не тем, что эльдэ назвала бы «прекрасным видом».
Волк жестом отпустил орков. Он не боялся трех измученных дорогой и голодом эльфов, один из которых был ранен, второй сейчас был не боец, а третий — дева. И Волк обратился к Нэльдору, обещавшему ему беседу:
— Глупо делать вид, что мы друзья, но взаимную вежливость нам поддерживать под силу? Скажи, ты жил в этой крепости ранее? Если да, быть может, я смогу поселить тебя в твоей прежней комнате.
***
Эльдар толком не ели с того дня, как их взяли в плен. Нэльдору и тем, кого он привел с собой, было легче терпеть, когда еды было мало или вовсе не было, но сейчас запахи приготовленного ужина и вид накрытого стола будили голод с новой силой. На столе стояли хлеб, пара запеченных куриц, свежие травы, сырые и вареные овощи, вино. Еда легкая, для оголодавших, но более чем сытная.
Нэльдор согласился на трапезу ради того, чтобы потянуть время, пусть только для них троих, и теперь был растерян. Чего он ждал? Пожалуй, угроз, требования к Линаэвэн назвать ее имя, рассказать о письмах. Но не приглашения к накрытому столу.
Нэльдор не жил в Минас-Тирит и не бывал на острове раньше, и на вопрос Саурона нолдо ответил довольно неопределенным качанием головы — то ли «нет, не жил», то ли «нет, не нужно селить в прежней комнате», то ли «нет, мне не под силу поддерживать вежливость». Линаэвэн, видя, что пауза затянулась, ободряюще посмотрела на родича и пошла к столу. Отравить умаиа в самом деле мог их и без их согласия, а есть для пленников было безопасней, чем говорить. Только нужно не торопиться, как бы ни хотелось есть, напротив, стоило замедлять каждое движение.
***
Волк заметил, как дева осматривала комнату — не как нечто незнакомое, а наоборот, как давно не виденное, сравнивая, отмечая изменения. «Так ты бывала здесь. Интересно, жила или приезжала в гости? Была ли ты тут в осаду?», — думал Волк, попутно отмечая про себя, что юный Нэльдор, наоборот, здесь никогда не был.
Эльфы по-прежнему продолжали молчать, и Маирон изогнул бровь, а улыбка покинула его лицо, но властитель острова промолчал, давая эльфам второй шанс. Тэлэрэ подошла к столу, не дожидаясь других, и тогда Маирон снова усмехнулся и сел рядом.
— Нэльдор, Ламмион, посмотрите, ваша спутница умирает от голода. Не заставляйте ее ждать, — и умаиа обернулся к эльдэ. — Ты права, что стараешься есть медленно. Это очень разумно для тех, кто долго обходился без пищи.
Нэльдор после первой ошибки боялся проговориться или через как-нибуть другую оплошность раскрыть что-то важное, а потому молчал. Он, конечно, согласился на беседу с Сауроном, но полагал достаточным, если говорить будет только умаиа… тем более, что последний пока не спрашивал ничего, требующего более развернутого ответа, чем кивок или качание головой. Скорее всего, Нэльдор и сейчас ответил бы неопределенным жестом, если бы умаиа не заговорил с Линаэвэн. Только что воин стоял во дворе, заслоняя ее, только что сам Нэльдор выбрал ее, чтобы защитить, а теперь оставит? Но что было сказать? И Нэльдор запоздало ответил:
— Я смогу говорить вежливо, и не заставлю деву ждать, — после чего тоже подошел к столу. Следом за ним двинулся и хмурый Ламмион, сжавший губы в линию. Линаэвэн чуть улыбнулась товарищам, сочувствуя и желая поддержать, но при этом не изменяя принятому решению молчать, сколько сможет.
А Волк, глядя на пленников, усмехнулся про себя — все шло по плану. Эльфы не понимали, как себя вести, не знали, что им делать, боялись всего, и значит… они неизбежно будут совершать ошибки.
***
Еда была преотменной не только для изголодавшихся пленников, но и для изысканного ценителя. Эльдар приступили к трапезе: кто начал с овощей, кто с курицы. Когда ее попробовали все, Саурон вновь обратился к «гостям»:
— Как вы находите эту домашнюю птицу? Вы знаете, что у Смертных принято держать в доме и ухаживать за теми, кого потом убьют и съедят? Я признал, что с точки зрения эффективности, это прекрасная придумка, но удивился, что Атандиль*(4) не отучил свой Смертный народ от нее.
— Мы тоже держим домашнюю птицу, — сдержанно и кратко ответил Нэльдор. Он не знал, что люди растят и кормят кур не только ради яйца, но также убивают их и едят. Не по нужде, а именно выращивая для еды в своих домах. Нэльдор полагал, что, скорее всего, Саурон солгал, просто орки разорили людские курятники, а часть птиц притащили к столу своего господина… И тогда они едят отобранное у других… Эльф хотел знать, что случилось, наверняка, но не хотел выдавать своего желания.
— Твои слова, Нэльдор, звучат так, словно ты оправдываешь людей, понимаешь их резоны, только не поверю, что разделяешь, — заметил Волк. Юноша был очень напряжен, для него эта беседа была изматывающей, и умаиа это забавляло. А то, что Нэльдор постепенно начал разговариваться, пусть пока отделываясь скупыми фразами, было хорошо, это соответствовало плану Маирона: заговорив однажды, трудно вовремя остановиться.
Для Линаэвэн не было новостью, что атани странные и могут поступать так, как эльда не поступил бы: например, жениться несколько раз или не чувствовать, что деревья живые. Но сейчас, слушая вроде бы безобидные слова Саурона, Линаэвэн ощущала волнение Нэльдора и размышляла: если она не заговорит, не попадет ли юноша в какую-либо ловушку? Однако, пока эльдэ думала, что ей делать, заговорил Ламмион. Его голос был звучным и резким:
— Не знал, что ты разводишь кур.
— Да, я распорядился о курятнике, — с улыбкой ответил Волк. — У меня отменный повар, которым я очень дорожу; к сожалению, он Смертный… Впрочем, повара из вашего народа мне бы все равно не удалось получить, — и Волк с улыбкой развел руками, мол, ничего тут не попишешь. — Так вот, я стараюсь выполнять все пожелания моего повара, а он предпочитает иметь своих кур, сам выбирает, чем их кормить, как их обустроить. — Второй пленник вступил в беседу, хотя и не собирался, и теперь ему будет труднее молчать. Маирон был доволен.