Страница 10 из 203
А Ламмион недоверчиво переспросил:
— Ты исполняешь то, что скажет тебе повар-Смертный?
— Что удивляет тебя? Я дорожу своим поваром и его расположением. Приготовление пищи, это тоже мастерство, и одну и ту же пищу можно сделать невкусной, вкусной или шедевром. А Мастер не может работать под принуждением, он должен быть всем доволен, должен быть в комфорте. Я стараюсь угодить своему повару, чтобы он угождал мне и моим гостям, — и Маирон поднял свой кубок в приветствии, за своих сотрапезников.
Никто не ответил на слова Саурона, как никто и не поднял кубка. А Ламмион уверился, что умаиа лжет — Гортхаур, и дозволяет кому-то «творить без принуждения»?
***
Пока Повелитель Волков развлекался с «гостями», Больдогу поручили заботу о других пленных. Его сил умаиа хватало не на многое, но все то, что касалось орков, он мог делать лучшим образом, и тюремщиком тоже был отменным, да и в пленных разбирался — «нутром чуял».
Разведя эльфов по камерам, каждой паре Больдог дал номер*(2). За всеми номерами смотрели и слушали, а Больдог делал выводы.
Первая пара: оба молчат, но наблюдающий хочет согласиться на предложение быть «гостем».
Вторая пара: оба молчат, наблюдающий готов согласиться.
Третья пара: тот, что у стены, поддерживает наблюдающего, наблюдающий хочет согласиться.
Четвертая пара: тот, что у стены, очень мужественно выносит свои страдания и поддерживает наблюдающего; наблюдающий в смятении.
Пятая пара: наблюдающий подбадривает того, что у стены, о согласии на «гости» никто не думает.
Шестая пара: оба молчат, но наблюдающий хочет согласиться.
Ну что же… С этим уже можно было работать.
Пока Господин беседовал с «гостями» за ранним ужином, в подвал к третьей паре (это были Вэрйанэр (Бэрдир) и Лаирсулэ (Лаирсул) но Темные пока не знали их имен) зашел орк. Он смеялся над нолдор, но не смел сделать больше, чем то, что ему было приказано: орк достал из-за пояса кнут и размотал его.
***
Взгляд Нэльдора скользнул к тарелке и обратно с облегчением (все же не награбленное им подали) и изумлением. Курятник у Саурона показался эльфу чем-то невозможным, как если бы у одного из орков, что их захватили, оказался собственный домик с садом. И в следующий миг Нэльдор понял: на Волчьем Острове, конечно же, есть рабы, и повар такой же раб, и курятник не Саурона, а рабов. Конечно же, Ангбанд не может жить одной войной, иначе орки в Осаду поумирали бы от голода. Или разбежались. Жаль, что не так… Некоторое время Нэльдор медленно ел, но нужно было отвечать, и эльф ухватился за тему, которую счел безопасной.
— А что, и на Севере есть курятники и поля? Или вы среди снегов рыбу ловите? Как орки выжили, пока их нолдор в Осаде держали?
Нэльдор говорил через силу и теперь пытался дерзить, но Волк был терпелив.
— На Севере есть и поля, и куры, и пастбища, — как ни в чем ни бывало, кивнул Маирон. — И до того, как взошла Ариэн, с продовольствием было много хуже, чем во времена, что вы зовете Осадой. Пока не было Солнца, почти ничего не росло, и орки жрали друг друга, тогда и пленных в Твердыне почти не было: чем их кормить? Но со временем Властелин велел создать и поля, и пастбища. Из орков плохие садоводы и пастухи. — Волк поморщился, вспоминая. — Так что еду для Твердыни выращивают ваши родичи. Кстати вино, что вы пьете… вы обратили внимание на его особую терпкость? Так вот, оно тоже с северных виноградников. — Про себя Волк усмехнулся и подумал, что вряд ли теперь Нэльдор попробует дерзить в том же духе.
***
Орк тем временем не спешил пускать кнут в ход — поднял им голову висевшего на стене Вэрйанэра (Бэрдира), несколько раз ткнул рукояткой эльфа в живот, чувствительно потыкал в раны — но увы, ни одна забава не может длиться вечно.
***
Помрачневший Нэльдор думал о девах и женах, угнанных на Север, которых ныне орки заставляют растить для них пшеницу и даже виноград (в омраченных землях!) А после — о той участи, что ждет их самих.
Линаэвэн отломила кусочек хлеба. Да, им не следовало отказываться от пищи сейчас, и она, в самом деле, была вкусной, но горек хлеб в плену. Эльфы понимали, что откуда бы ни было это угощение, оно не из доброго источника. Странно только было, что земля-под-Тенью не лишилась плодородия: где прошли враги, все хирело, тем более скудной должна была быть земля в королевстве Моринготто… Разве что. возможно, среди его слуг были и бывшие ученики Йаванны?
— А в чем вы Мастера? — продолжил Волк, словно и не заметил неловкости, возникшей за столом.
Нэльдор понимал, что на этот вопрос, видимо, нужно ответить, и невесело подумал «Ответить, и сообщить врагу, куда именно нас гнать как рабов: кого в рудник, кого в кузницу делать оружие, кого виноград растить». Нельзя было отвечать на такой вопрос…
Так же полагала и Линаэвэн. Все они сейчас должны промолчать. Но тогда, беседа, вероятно, завершится. Или — все же заговорить? Она знала, что можно сказать, не отвечая, и как можно ответить, не открывая ничего о себе, а Нэльдор, очевидно, не знал… Но эльдэ считала, что ей еще рано начинать говорить. Нужно подождать еще немного. И дева вернулась к трапезе, отщипнула кусочек курицы и положила его в тарелку Нэльдора. Нолдо чуть удивился, и начал было возражать:
— Я не… — а затем перевел взгляд на Саурона, поняв, что хотела сказать Линаэвэн, и завершил иначе, чем собирался. — Я хотел бы сначала поесть.
***
Эльфы боялись молчать и боялись говорить — это забавляло Маирона. Но они продолжали есть и пить, после всего того, что узнали о еде и вине — и это было хорошо для него.
Дева, упорно молчащая, первая придумала, как выкрутиться, и смогла подсказать другим — нужно будет вывести ее из равновесия и посмотреть, сможет ли она так же противостоять, если будет волноваться. Пока же Волк сменил тему.
— Покуда вы мои гости, я хотел бы выказать себя рачительным хозяином и узнать, чем бы я мог занять вас, чтобы вы не скучали.
***
Тем временем орк выполнил то, зачем его послали — без спешки, с расстановкой, нанес крест-накрест шесть страшных ударов по груди Вэрйанэра, рассекая кожу пленника прямо через рубаху. Закончив, орк не спешил уходить — ждал, пока рассеченная рубаха пропитается кровью.
Эльфов в подвале ни о чем не спрашивали и вроде как ничего не хотели — те сами знали, что нужно лишь согласиться стать гостем, чтобы все это кончилось. От них не требовали ни тайн, ни предательства, ничего трудного или непростительного.
***
— Мы никогда не скучаем, — кратко отозвался Нэльдор и вернулся к трапезе.
Линаэвэн подумала о том, что среди родичей для нее было бы радостью услышать песню, переливы флейты, перебор струн. Но здесь? Даже если бы она не желала молчать всегда, когда это возможно, что бы она услышала? Жалобное пение несчастных рабов, что будут из страха угождать Саурону? Орочьи вопли и бой барабанов? Песню умаиа? Ничего из этого она, несомненно, слышать не желала. Как и ее товарищи. И Линаэвэн продолжала молчать, не вмешиваясь в диалог Нэльдора и Саурона.