Птичка в клетке

— Мой дорогой Нэльдор, — вздохнул умаиа, отставляя кубок, — Я верю, что ты стараешься быть любезным, но у тебя это весьма скверно получается. Неужели ванна, чистая одежда, вкусная еда для тебя и твоих спутников вместо раскаленного железа и дыбы стоит лишь нескольких скупых фраз сквозь зубы? Ты принял награду, но не выполняешь свои обязательства.

***

…Тем временем рубаха хорошо окрасилась кровью, и орк аккуратно срезал ее с эльфа.

***

Нэльдор отставил тарелку в сторону, медлить дальше было нельзя. Саурон выразился ясно: или нужно говорить подробнее, или их всех ждут дыба и раскаленное железо.

— Что я мог бы сказать тебе? — спросил нолдо. — Что я умею делать лучше всего, я ответить не могу, на такие вопросы не отвечают… по доброй воле. А как ответить на второй вопрос, не знаю. Ты не принесешь нам книги, не споешь песню, не станцуешь, не отпустишь поохотиться. А то, что ты можешь сделать, едва ли нас обрадует.

Волк выслушал Нэльдора и серьезно кивнул:

— Я не думал подловить тебя, Нэльдор, но то, в чем ты мастер, ты не сможешь скрыть. Это говорит в нас. Как когда вы вошли в комнату и осмотрелись, я сразу понял, кто из вас видит ее впервые, а кто узнает. И по тому, как Ламмион, единственный из вас, посмотрел на нож на столе, стало понятно, что ему близко оружие. Я думаю, он не только воин, но и до войны ему было близко убийство… думаю, Ламмион охотник. Это все мелкие штрихи, детали, что здесь ли, в подземелье ли, становятся видны. Так что я спросил тебя о мастерстве лишь для поддержания беседы. — Волк не врал. Почти. — Что же до книг, почему нет? Мне досталась хорошая библиотека, я буду рад поделиться ею с вами. Петь песни тоже неплохая мысль. Я могу вам спеть песни Дортониона, вы мне песни своих мест. А дева могла бы станцевать для всех нас. И даже поохотиться, Нэльдор, я могу отпустить тебя. Или Ламмиона. Или обоих: просто дайте слово, что вернетесь, — Маирон говорил свободно и просто, ведь ему приходилось произносить прописные истины. — Вы обещали быть гостями, и пока вы держите свое обещание, я держу свое. Любой из вашего отряда — все из вашего отряда — могли бы выбрать то же вместо камер.

Ламмион чуть заметно нахмурился, чуть сильнее сжал нож, когда Саурон назвал его охотником. Это была правда, он был дозорным и охотником… С каким азартом он расспрашивал воинов Лорда Тйэлкормо и его самого! И теперь Ламмион едва сдерживался, чтобы не высказать все, что думает о «рачительном хозяине». Верно, и высказал бы, окажись он здесь один. Но Нэльдор и Линаэвэн… Впрочем, отпусти Саурон его сейчас на охоту — эльф попробовал бы бежать к своим, пусть к Тол-ин-Гаурхот и не привести помощь…

Нэльдор после слов умаиа был в смятении, в растерянности. Саурон наблюдал за ними и уже многое понял… как много? Может ли умаиа вот так догадаться, что перед ним нарготрондцы?! И тут же эти «щедрые предложения». От предложения спеть песни Дортониона нолдо едва не передернуло, но библиотека, танец, охота… все это могло бы позволить им тянуть время, дало бы им защиту, пусть хоть на время. Более того, на это время они смогут избежать разговоров с Сауроном, а значит, и опасность проговориться будет минимальной… И потом, в библиотеке же не книги Темных, но Наместника Артарэсто, Государя Финдаратоа, жителей Минас-Тирита!

Только что же выбрать? Библиотека? Охота? Танец? Все по очереди? Или ни на что соглашаться нельзя, ведь во всем может быть скрыт подвох? Нэльдор обернулся к Линаэвэн, самой старшей из них (интересно, это Саурон тоже понял?), и во взгляде нолдо читалось: «Подскажи, что делать!».

Линаэвэн чуть прикрыла глаза. О песнях лучше было не упоминать. Эльдэ отказалась бы даже от библиотеки. Не только потому, что другие томились в подземелье, но и из-за иллюзии свободы. К тому же, Саурон ничего не будет делать просто так: Темным неведома радость бескорыстного дара, и за любое «благодеяние» Саурон потребует платы или постарается сам забрать ее силой и хитростью. Тэлэрэ видела, что сейчас недостаточно было отщипнуть курицу, нужно было что-то сказать, и Линаэвэн помогла Нэльдору в его растерянности, заговорив с Сауроном. Так, чтобы отвечать пришлось самому Саурону, а не им.

— Мне… интересны земли, — медленно произнесла Линаэвэн. — Реки. Озера. Горы. Холмы. Но о землях Севера я почти ничего не знаю.

Дева все же заговорила, и Волк усмехнулся про себя. Рано или поздно, это все равно бы случилось, но так даже лучше: она не заговорила легко и свободно сама, она сделала это, переступив через себя, через свой запрет, сама сломав себя в малом. И если они не хотели говорить, в чем их мастерство, то тогда и о дальних землях им не стоило упоминать. Улыбнувшись, Волк ответил:

— Говорить о землях, это и правда интересно! Я думаю, мы сможем провести с тобой немало приятных минут над картой, рассказывая друг другу о Белерианде, и том, что лежит за ним, не так ли?

Тэлерэ выдержала паузу, обдумывая ответ.

— Карты изучать интересно, как и видеть то, что за ними, — дева будто ступила на неверный, ломкий лед. А Саурон хорошо скрывал насмешку, держал себя так, будто ему и впрямь было интересно! — Но вначале я желала бы услышать о землях Севера.

Как поступить, когда умаиа ответит и придет снова ее черед говорить, Линаэвэн еще не решила. Сказать нечто заведомо известное Саурону, скажем, о Дортонионе? Но не выдаст ли она тем самым что-то и о себе? Или лучше сказать о землях за пределом карты… землях Запада? Как Саурон сможет использовать знание о Тол-Эрессеа? …Быть может, так однажды пленники и рассказали о Братоубийстве в Альквалондэ, считая этот рассказ «безопасным»? Ведь они не говорили ни о войсках, ни о крепостях, ни о военных планах, даже не о землях Эндорэ — а о прошлом и Амане, куда нет возврата. Но Враг воспользовался тем знанием и, исказив и преувеличив, посеял рознь меж нолдор и тиндар.*(5) И потому не лучше ли и ей замолчать вновь, и будь что будет?

А Саурон, тем временем, словно бы принял ее условие и продолжил:

— Земли Севера обширны, больше чем вам видится, ведь никто не может обойти их без воли Владыки Мэлькора, а потом еще и покинуть. Ты, быть может, станешь первой, кто узнает о них, — серьезно ответил умаиа. — А от тебя, быть может, об этих землях узнают и твои родичи. Так что ты спрашиваешь у меня немало, и в ответ я хочу услышать соизмеримое. Ты расскажешь мне о землях, в которых живешь. Чтобы не выдать лишнего за раз, можем сыграть в игру: вопрос за вопрос. Я уступлю тебе, как гостье, право спросить первой. Только для начала, назови свое имя. Как нам иначе продолжать общение? — и Маирон дружелюбно улыбнулся.

Волк в самом деле считал, что он предлагает выгодные условия, по-королевски щедрые. Дева, скорее всего, из Тайного Королевства, но это тайное однажды станет явным и будет уничтожено, а вот о том, как устроен Север — не знает никто, и это воистину драгоценная информация. Притом всегда есть шанс, что безымянная сможет вернуться к родичам, тем или иным путем, и поведать им то, что узнала от Маирона.

— Имя? — тем временем опять медленно переспросила тэлэрэ, обдумывая ответ. — Чтобы ты мог обратиться ко мне и говорить обо мне? — Линаэвэн опасалась, что Саурон может сделать вывод из ее имени: неверный, но опасный. Ее имя, Линаэвэн, было также именем озера в Нэврасте, а именно там жил Турукано и его народ, до того, как они все ушли неведомо куда. Но знал ли Враг, что в Нэврасте жил Турукано? Ведомо ли ему было имя этого озера? Если да, то он свяжет имена воедино, и может решить, что Линаэвэн со спутниками из королевства Турукано. Более того Враг может сделать и верный вывод: ведь имя Линаэвэн было известным среди лордов эльфов. А может ли… скажем, Нэльдор, однажды нечаянно назвать ее, как до того назвал Ламмиона? Юноша старается быть внимательным, но если он не поймет, что ее имя произносить опасно, то может проговориться… Дева сжала губы и подняла голову: она боялась Саурона.