Страница 62 из 203
— Пока только воспоминания, наверняка навеянные, — ответил Таурвэ.
— Пока, — повторил Тардуинэ и предложил. — Выждем. Скажи, если почувствуешь еще что-то странное. А если нет… будем есть.
***
Вэрйанэра от горячего вроде бы мяса начал пробирать озноб. Он не испытывал такого холода с тех самых пор. Ледяной ветер, заставляющий повернуть голову, чтобы вздохнуть, иней на бровях, с трудом гнущиеся пальцы. И упрямое: «Вперед», повторяемое самому себе. Он дойдет… Да, дошел давно. И пребывая в своих воспоминаниях, Вэрйанэр поднял голову и снова пробормотал: «Вперед».
***
Если наверху, в покоях Саурона, Лаирсулэ казалось, что он ощущает нечто странное в аромате пищи, то сейчас отпечаток был куда заметнее. Руки эллет и… и некая Темная сила… или здесь на всем будет отпечаток силы Саурона? Этого целитель не знал. Он решился съесть немного обеда, а затем всякое желание прикасаться к еде пропало — слишком сильной болью отдавалось в душе эльфа воспоминание об увиденном в Альквалондэ. Постепенно мысли целителя перетекли на Линаэвэн: ей в Альквалондэ, да и позже, было еще тяжелее… И не зачаровал ли Саурон ее прежде, чем она стала готовить?!
***
Ароквэн опустил голову: перед его глазами проходили все, кого он не вытащил, кому не помог (а, наверное, мог) во время Исхода… Зато и воля, и простор… и смерти на всем просторе…
Химйамакиль вначале невидяще смотрел перед собой, что-то вдруг всколыхнуло в нем память Исхода и всю ее горечь, и… желание, самое меньшее, посмотреть в глаза, и даже — отомстить… Нолдо встряхнул головой. Отомстить? Не врагам?! Тйэлкормо и Куруфинвэ, что помогают защищать Наркосторондо, а не Саурону? Химйэмакиль вновь встряхнул головой и сцепил пальцы, силясь сбросить наваждение.
***
Тандаполдо словно обожгло ледяным ветром, и вспомнилось все, что он думал о предателях во время перехода через Льды; но нолдо нашел в себе силы остановиться и сам напомнил себе об исцелении вражды и общей Осаде Ангамандо.
Морнахэндо вспомнил о примирении быстрее, хотя и перед его глазами вставали все тяготы перехода и все погибшие, кого он видел, и бесконечная ночь, казавшаяся безнадежной. А еще не отпускала мысль: ведь нельзя служить Саурону чем-либо, это падение. Сумеет ли Линаэвэн опомниться и удержаться?!
***
Нэльдор, глядя на еду, коснулся рукой лба, думая, что Линаэвэн заставили готовить этих домашних коров, выращенных на убой, наверняка из-за того, что он согласился идти к Саурону в гости. Эльф вздохнул и приступил к еде. И о чудо! Это было не просто мясо, а словно рассказ историка: о светлом Амане и Великом Море, об Альквалондэ и Хэлкараксэ… И еще было дыхание моря и свободы. Да, даже во время Исхода они все были свободны — верно, Линаэвэн постаралась напомнить товарищам об этом.
Нэльдор не был участником тех далеких событий, и чары не задели юношу.
***
Сама Линаэвэн так и не узнала, что сделал Саурон с ее песней, и получив обед, дева чуть улыбалась, ощущая вложенное ею — море, ветер, свободу. Пусть это станет хоть малым утешением для ее товарищей…
***
Не то чтобы Волк имел какие-то конкретные планы, посылая пленникам зачарованную пищу. Но всегда полезно заставить узников переживать, томиться, ненавидеть родичей. Однако приятное часто идет рука об руку с более полезным — через эту пищу можно было понять, кто из эльфов не чувствует чары в еде, а, значит, этим можно будет воспользоваться, а кто из пленников понимает, что за пищу получил.
***
Кирион и Ларкатал поднимались наверх из подземелья вместе, рука об руку. Так было легче идти не только морально, но и физически — оба эльфа перенесли пытку и теперь опирались друг на друга, и поддерживали.
Когда они вошли в купальню, Кирион, осевший в Наркосторондо тинда*(1), особенно обрадовался воде. Он радовался и стыдился своей радости: ведь эту ванну они получили за согласие идти в «гости». Кирион считал, что согласились они оба: ведь сам тинда тоже хотел просить прекратить пытку… Просто Ларкатал высказал это желание первым. И все же передышка между подземельем и визитом к Саурону была настоящим отдыхом.
— Радости вам, девы! Насколько возможно обрести ее здесь, — обратился Кирион к молодым женщинам, помогавшим пленникам вымыться.
— Спасибо, господин, — потупились девы. Говорить дальше, в присутствии такого красивого, сурового и могучего воина, как Ларкатал, они не смели. Что они, согласившиеся быть рабами, могли сказать? Первых эльфов, девушку и молодого парня, они жалели, но предлагать этому, с сияющими глазами, сдаться…
Девушки показались печальными и испуганными. Ларкатал смотрел с жалостью на некогда свободных атанэсси, которых принудили исполнять службу… но молчал.
После купания Кирион хотел, как получится, постирать свою одежду, но девы остановили его и протянули эльфу новую: чистую, но чужую…
— Вы уже четвертые, кто согласился придти, — наконец произнесла одна из рабынь, сама толком не зная, зачем это говорит.
— Значит, других не было, — произнес Ларкатал. О троих он уже знал. — Спасибо.
— Вы — четвертая группа… — прошептала девушка, поправляя воина и совсем стушевавшись. Ведь она уже запомнила, что рядом с Повелителем лучше молчать, зачем же теперь заговорила?..
— А сколько эльфов? — спросил нолдо, прежде чем выйти.
— Трое, и потом два раза по два, — поделилась атанэссэ тем, что знала, и добавила: — Не выдавайте нас.
***
Одетых в чистое «гостей» повели в комнату Повелителя — и Ларкатал быстро понял, куда именно их ведут. Эльфы шли так же, рука об руку, только в дверь вошли один за другим. Саурон сидел за столом на месте Артарэсто.
Волк улыбнулся вошедшим.
— Итак, мы пришли, — начал Ларкатал. Тон был резковатым, но слова вежливыми. — Младший умаиа сказал нам, что раз я обещал быть гостем, ты будешь ждать от меня именно это. Что ты считаешь обязанностями гостя и хозяина, принимающего гостя?
— Для начала — представиться и сесть за стол. Вы можете звать меня Гортхаур, или Маирон.
Звать Гортхауром Саурона было несложно, назвать свое имя… не так страшно. Тяжелее и неприятнее всего было сесть за один стол с умаиа, но выбора не было — иначе Кириона вновь будут пытать.
— Мое имя Ларкатал, — сказал нолдо.
— Кирион, — произнес тиндо.
Они сели за стол (чувствуя себя еще более голодными, чем до того), и Ларкатал продолжил:
— И все же? Я предпочел бы знать условия заранее.
Маирон улыбнулся — эльфы учились покорности. Назвали имена, сели за стол… Может и других стоило сначала мучить, а потом предлагать гости?
— Я бы рад тебе ответить, Ларкатал, но даже не знаю, что сказать… Будь ты из беорингов, ты бы не задавал вопросов, а так, как объяснить тебе? — эльф не знал обычаев людей, значит, был не из народа младших арфингов (как и Кирион), но бывал раньше в этой комнате… — Вы тоже из Наркосторондо или жили раньше здесь? Есть ли в Наркосторондо законы гостеприимства?