Страница 55 из 203
Волк не удосужил эльфа даже взглядом:
— У нас был договор, Лаирсулэ. Не твое имя было условием. Ты получил предоплату, а теперь решил меня обмануть.
Лаирсулэ сжал зубы. Сказал же ему Вэрйанэр — не говори! А он назвался. Как оказалось — совершенно бессмысленно. Решил, дурак, что так будет честней! Но Саурон, конечно, повел себя подло и обманул пленника: за названное имя Лаирсулэ получил ничто.
***
Саурон завтракал, не обращая внимания на эльфа. Какой же он забавный — решил отделаться крохами вместо того, что обещал, хотя уже многое получил, и теперь негодует, что Волк не принял подачки. Некоторые пленники так забавно носились со своими именами, словно были Лордами нолдор и узнать их имя — значило, узнать, что за дичь попала в руки Темных. Чушь — в подавляющем большинстве случаев имена были просто именами, и ничем больше. Но зато пленник, поставив свое имя как ценность, которую нельзя выдавать, и все же вынужденный назваться, внутренне уже переходил некую черту, и дальше его было разговорить легче.
Умаиа знал, что наказание внизу скоро закончится, с пленника снимут рубаху и принесут сюда. А до тех пор — интересно будет понаблюдать за тем, что сделает Лаирсулэ. Эльф зря думает, что если он ничего не говорит, то ничего и не сообщает. По его поведению уже можно многое понять. Например, то, что он нерешительный и робкий.
Спустя некоторое время в дверь осторожно постучали, и Волк разрешил войти.
— Получи свою плату за обман, — сказал умаиа, и орк протянул нолдо окровавленную изодранную ткань.
Лаирсулэ отшатнулся и только что не вскрикнул, увидев окровавленные лохмотья. Нолдо ждал наказания себе, но тварь поступила более жестоко… а он еще назвал Саурону свое имя…
Теперь эльф жалел пуще прежнего, что не послушал Вэрйанэра — как же он глупо себя повел! Лаирсулэ перевел взгляд на Саурона и медленно произнес:
— Если в чем-то уступить тебе, но не сделать все, что ты требуешь, это ничего не изменит. Я запомню. — Нолдо вновь закусил губу и шагнул к двери. Орк вошел как-то… может быть, сейчас целитель сможет выйти?
Маирон окинул взглядом Лаирсулэ и покачал головой:
— Если пообещать мне, а потом обмануть — я этого не прощу, — поправил эльфа Волк. — У тебя еще есть возможность передумать. Советую ею воспользоваться.
***
Маирон не мешал эльфу выйти за дверь, и присланные орки повели нолдо в подземелье.
Проходя по коридору мимо комнат, в одной из которых Лаирсулэ спал этой ночью, из приоткрытой двери своих бывших «соседей» нолдо услышал тихие всхлипы девы (не Линаэвэн ли это? сложно было разобрать плачущий голос) и сетования на то, как ей тяжело выстоять одной. Но нерешительный Лаирсулэ ничего не сказал и не сделал, даже не попытался, хотя и дернулся, и вздрогнул, и наверняка после не раз думал об услышанном.
Когда конвой спустился в подземелье, из-за дверей некоторых камер слышались мольбы и крики. Что именно там происходит, Лаирсулэ не знал, и его сердце целителя сжималось — но и сейчас эльф ничего не попробовал предпринять. А орки только ухмылялись, таща его дальше.
Наконец, Лаирсулэ затолкнули в какую-то камеру, и осмотревшись, нолдо понял, что он там один. где Вэрйанэр, где другие товарищи, было неизвестно.
Некоторое время нолдо сражался сам с собою, с обуревающими его эмоциями и страданием, но затем не выдержал, бросился к двери, и плотно прижавшись к ней, закричал в щель:
— Вэрйанэр, держись!
И содрогнулся: может быть, это кровь Вэрйанэра была на рубахе; и если да… это его, Лаирсулэ, вина…
А может быть, то была кровь Линаэвэн…
***
Вэрйанэра пока тоже поместили в отдельную камеру — быть может, не зная, где Лаирсулэ и что с ним, слыша страдание родичей, он изменит мнение? Крик Лаирсулэ разрушил планы Темных, но… Тут ведь как: один план идет прахом, а другой на этом самом прахе и возводится. Эмоции часто мешают эрухини думать, и Темные всеми силами старались лишить пленников душевного равновесия. И вот Лаирсулэ, терзаемый своими переживаниями и виной, назвал имя, которое сам Вэрйанэр так рьяно и гордо скрывал. А у Лаирсулэ стало еще одной виной, пригибающей его вниз, больше. Не только свое имя ни за что сказал, но и приятеля выдал. И пусть его, что вина-то липовая и надуманная, для эльфа она была самая что ни на есть настоящая.
Теперь Темные на какое-то время оставили Лаирсула одного: его вине и смятению надо подрасти, как тесту на дрожжах и замучить эльфа. А когда он будет готов, с ним снова поговорят.