Страница 44 из 203
***
Пока Линаэвэн неторопливо готовила (завтраком это уже не станет, но будет, что подать на обед), Март с готовностью и предупредительностью помогал ей, а еще с вниманием запоминал, что и как делает эльф. Но то, что говорила Линаэвэн, огорчало Марта, хотя и не удивляло.
— Ты, должно быть, не знаешь, но те, кто зовут себя Владыками Запада, первыми начали войну. Они напали на крепость Повелителя и его Владыки, разрушили все в их землях и пленили самого Владыку, навалившись на него толпой. И с тех пор эта война так и идет. Мне, конечно, жаль, что вы, эльфы, гибнете — красивые вы. Но так ведь вы сами с ним мириться отказываетесь, вот хоть ты, хоть другие пленники. Все же у меня перед глазами, я сам все вижу. Повелитель к вам и так, и этак, а вы его и знать не желаете.
— Владыки Запада напали на крепость, — Линаэвэн покачала головой. Как глубоко пустила корни эта ложь! Март даже не сомневался, что Саурон сказал ему правду. Сумеет ли она найти верные слова, чтобы переубедить атана? — Скажи, а ты знаешь о том, почему они напали и что было до того? Ты слышал что-нибудь об этом?
— Слышал, конечно, госпожа, — отозвался Март, пока они укладывали мясо и травы на противень. — Да полюбуйся, какие травы! Я сам их выращиваю. А та война, о, это было скверно. Владыки Запада завидовали Мэлькору, ведь он был самый могучий среди них. Но ты знаешь: свора собак и матерого волка завалит. Так вот, один из них назвал себя Королем Мира и требовал, чтобы Мэлькор во всем подчинялся его воле. Видя такую несправедливость, многие покинули своих господ, в том числе и Повелитель Маирон, и они встали на защиту Мэлькора. На сторону справедливости то есть. И было это давным-давно, когда никого из живущих не было еще на свете. Вот какая это древняя война, видишь? А теперь эти «владыки» живут в страхе на своем Западе и дальше него нос не высовывают*(2), но вот беда! Они ведь сами спрятались, а вас, эльфов, и нас, людей, на Мэлькора натравили, чтобы жар, значит, чужими руками загребать. А Владыка Севера хочет лишь мира и возможности каждому творить свободно. — Как хорошо, думал про себя Март, что эта дева слушала его! Быть может, она сможет понять правду и тоже примкнет к Повелителю. Вот тот обрадуется! Повелитель всегда радуется, когда совершается что-то доброе и справедливое, он… душа редкой благородности. Вот только времени у них мало: едва Март закончит помогать эдэлет, как скоро ему нужно будет готовить обед для Маирона и его командиров, а может, и гостей.
Однако тэлэрэ и не думала соглашаться с атаном.
— Ты не видел ни Владык Запада, ни Мэлькора или Моринготто и судишь обо всем по словам своего господина; я видела и тех, и других, — тихо ответила Линаэвэн. — И я могу судить не только по чужим словам, но и по тому, что видела своими глазами. — Про себя дева тоже думала о нехватке времени, а еще, что, должно быть, лучшим было бы ей сначала подробно расспросить Марта о том, во что он верит, и только затем начинать говорить самой. Но как же мало у них было времени… — Ты говоришь, что мы не желаем знать твоего Повелителя… Но знаешь ли ты, что слуги Саурона убили наших товарищей, а нас захватили в плен и гнали сюда без пищи и отдыха? И сейчас большая часть моих спутников заключены в подземелье. И я не знаю, скольких уже мучили за молчание и непокорность; как-то мне принесли окровавленную одежду одного из пленников, а увидеться ни с кем не дали. Не говоря обо всем, что сделал Саурон до того. рассуди сам: неужели после этого мы пожелаем примириться с Сауроном, беседовать с ним как с товарищем только за то, что он дал нам еду? Да и то, он обещал морить голодом моих спутников, если я не буду готовить для них.
Март, обладая недюжей выдержкой, смог ни разу не перебить эльдэ и ничем не выразить свое возмущение. И когда дева закончила, дортонионец мягко сказал:
— Жаль, у нас разговоры все между делом. Давай лучше вечером я к тебе в комнату приду, там и поговорим? Ведь… ты просто не знаешь, о чем говоришь. Вот, слуги Маирона убили ваших спутников и взяли остальных в плен, но ведь и твои родичи поступают ничуть не лучше. Вы так же убиваете слуг Повелителя, а если кому из несчастных доводится попадать к вам в плен, то с какими зверствами им только не приходится встречаться! Но видишь: Повелитель бесконечно благороден и добр, он желает мира и готов простить вас, без условий и выкупов. Разве он не сделал, что мог для тебя и твоих спутников, согласившихся стать гостями, а не сидеть в тюрьме? Разве не отпустил одного из вас, что пожелал уехать? Но ты так ненавидишь Повелителя, потому что не можешь видеть своими глазами и повторяешь лишь то, чему тебя научили. А про обещание Повелителя морить голодом твоих спутников… Кто же более жесток: ты, из упрямства и гордыни думающая, не отказаться ли кормить тех, кто тебе якобы дорог, или Повелитель, желающий дать вам свободу и все передающий в твои руки?
Март впервые говорил с эльфом, и пока, увы, все слова Повелителя подтверждались. Они не могут думать и видеть сами; Линаэвэн не хочет готовить для своих товарищей и обвиняет в этом Маирона. Как же глупы, жестоки и несправедливы эти эльфы!
Тэлэрэ наклонила голову.
— Длинными будут мои слова, но не все можно поведать кратко. Ты говоришь, что я, будучи захвачена, не благодарна Саурону за то, что он не мучает меня и только требует стать гостем? — Дева видела, что атан хочет возразить, но покачала головой. — Если тебе говорят: подчинись и иди в гости, или твоих родичей будут мучить, это не приглашение и прощение, а принуждение. - Линаэвэн не видела, что предложение Саурона было иным: все, кто не хочет страдать в подземелье, могут подняться наверх. - Если ты видишь иначе, то я даже не знаю, что ты понимаешь под принуждением и неволей. И если ты считаешь, что действия Саурона благородны и заслуживают благодарности, то не должен ли Мэлькор быть благодарен Валар? Он получил прощение и свободно ходил по Аману и всему Валинорэ — а эти земли много обширней Валарианда и прекрасны — он мог творить, если хотел, встречаться и беседовать с эльфами, и ему не только не препятствовали и не приказывали что-либо делать, но и не следили за ним*(3). Потому, что поверили в искренность его раскаяния. А он, Исказитель Арды, тот, кто принес в мир болезни, разрушение, ненависть, создал орков и многих чудовищ, и на это, не на созидание, обратил свою могучую силу. Даже твой господин признает, что Мэлькор — Отец Лжи, и сам называет его так… в разговоре с теми, кто знает об этом.
Линаэвэн говорила так быстро и много, что едва успевала перевести дух, но она и не думала останавливаться, а учтивый Март не перебивал.
— Еще прежде войны, о которой ты говоришь, слуги Мэлькора похищали у Куивиэнэн эльфов, не ведавших вражды*(4); в ответ на это, чтобы защитить эльфов, Валар и начали войну с Мэлькором, с его крепостью. Людей в те дни, в самом деле, не было, а живущие на земле были, и я одна из них. Я помню, как Оромэ защищал нас в пути от чудовищ. Но позже, в Амане, Мэлькор был свободен в продолжение веков, в пересчете на солнечные годы, и Валар не пытались изменить это… Похоже ли это на действия злобных завистников? И чем Мэлькор ответил на добро? Вначале распространял злые слухи о Валар и клеветал эльфам друг на друга так, что среди тех, кто всегда жил в мире, начался раздор. Когда выяснилось кто стоял за ними, «могучий и благородный» Мэлькор не вступил в борьбу и не избрал мир, но сбежал, чтобы затем тайно вернуться и убить Древа, творения Йаванны, что давали свет Аману, прекраснейшие из всех деревьев; убить Короля нолдор, Финвэ, который никогда не нападал на него или, скажем, на Маирона; разграбить сокровищницу Фэанаро и похитить Сильмарилли, хотя творцу лучше бы состязаться с другим и попытаться создать то же или лучшее, а не отнять. И когда были убиты Древа, все в Амане погрузилось во мрак, а Мэлькор бежал сюда, в Средиземье. Здесь жили наши родичи, тиндар, лаиквэнди и авари, которые не ушли некогда в Аман по призыву Валар и не воевали ни с кем; а также гномы. И тогда Моринготто не вооружился против Валар и не стал жить в мире с обитателями Эндорэ, но стал захватывать земли мирных эльфов; его орки убили множество лаиквэнди и тиндар и осадили Гавани Кириамо. Повторю: не приди нолдор им на помощь, они все были бы убиты или пленены. — И едва переведя дух, Линаэвэн продолжила. — Все это, кроме Искажения Арды, было на моей памяти, и я видела это своими глазами или слышала от пострадавших. Это не просто то, чему меня научили, напротив, это ты повторяешь то, чему тебя научили, причем наставник у тебя был лишь один, не так ли? Но ты можешь судить об истинности его слов по его делам, если будешь, как призываешь, смотреть своими глазами, а не глазами своего Повелителя. Построил ли он эту башню, взрастил ли плоды, что ты ешь, или даровал тебе свет? Нет: он щедр только в том, что похитил у эльдар и атани. Скажи, когда ты сам и твои родичи были свободней и счастливей, когда жили в землях, дарованных твоему народу Государем Финдарато, или теперь? Слышал ли ты в ту пору от эльдар повеления и угрозы? А о зверствах, что эльдар якобы творят с пленными, даже не знаю, что и сказать: разве что орки могли придумать это из страха или потому, что всех считают подобными себе.*(5) Эльдар не применяют пыток и мучительных казней и рабов не держат. Убивают орков, да, это верно, но мечом или стрелой, и никогда не длят мучений. Для нас это… совершенно немыслимо, настолько, как для тебя отрастить орочьи клыки и съесть себе подобного.