Страница 43 из 203
— У нас есть и куры, и коровы, и козы; и яйца, и молоко, и шерсть, — ответила Линаэвэн, — Но убить того, о ком заботился, для нас было бы тяжко, — наверное, это могло случиться, но только в каком-то крайнем случае, никак не в повседневной жизни.
Эльдэ говорила странные вещи о скотине, но не спорить же с ней, в самом деле. Повисла пауза, и тэлэрэ решила, что надо сменить тему:
— Мое имя Линаэвэн; твоего я пока не знаю. И скажи, если это не тайна, как случилось, что ты оказался здесь? — Дева назвалась настоящим именем, не «Безымянной девой». Не могла же она с этим атаном говорить в таком же тоне, как с Сауроном и его слугами.
— Март я, госпожа. Это старое имя, еще из-за гор принесенное. А здесь я по великой милости Повелителя, — о своем господине Март отзывался с почтением и теплотой. — Он однажды зимой, случайно, ко мне в дом зашел. Облава тогда на нашего бывшего князя была. Ну и отведал, чем мы богаты были, хотя какое там тогда богатство? А как отведал, сказал, что я Мастер. - Март выпрямился и засиял при этих словах. — Потом Маирон часто ко мне захаживал: то по дороге на ночь встанет, то после охоты приедет. И зверем со мной делился, и беседовал много. Я поначалу-то сам волком на него смотрел, а потом… Многое потом переменилось.
Повар оказался не сломленным или запуганным, а обманутым. Линаэвэн хотелось открыть атану, кто такой Саурон на самом деле — очевидно, при Марте умаиа притворялся добрым, вел себя, как вчера за ужином; да еще, быть может, и не угрожал никогда. Но как рассказать Марту правду, не зная ничего о самом атане, так тепло отзывающемся о враге? И еще Линаэвэн услышала то, о чем никогда не знала прежде: об облаве на князя.
— Я могла знать твоего князя, — задумчиво и печально произнесла она. — Не Бреголас ли имя ему?
Казалось вероятным, что атан мог быть из Дортониона, ведь та земля была захвачена; и вместе с тем казалось невероятным, что дортонионец мог охотно служить Саурону.
— Князя нашего бывшего, может, и знала, только это не Бреголас был, а его меньшой племянник Берен. Говорят, он последний в своем роду остался, вот и прозвал себя князем. Только что же это за князь такой, что ничем и не владеет? Да говорят, Берен еще прошлой весной сгинул, и ни слуха от него теперь нет. Так что готовить пожелаешь?
Весть о том, что Берен сгинул, а перед тем, как видно, и Барахир погиб, была печальна.
— С Береном я не была близко знакома, он был совсем юн до войны. Жаль, если он погиб, и Дом Беора пресекся оттого, что твой нынешний господин устроил облаву на твоих князей… — вздохнула Линаэвэн. — Пожалуй, лучше мясо коровы с травами, да и суп может быть с мясом. — В языке людей были отдельные слова «говядина», «баранина», но дева таких слов не знала.
Эдэлет попыталась снова сменить тему, но Март не мог не вступился за Повелителя:
— Что моему господину делать оставалось? Берен и так здорово всюду воду мутил. Ясно же, что не отвоюет он Дортонион, так что было глупую борьбу вести? От этого Берена всем только хуже было, а как не стало его, так Дортонион и зажил спокойнее. Повелитель своих орков крепко держит, да и страну отстраивать начал. Все к лучшему*(1).
***
Болтая с Линаэвэн, Март не забывал, зачем они здесь, и проводил деву в холодную, где помог и мясо нарубить, и с собой в кухню отнести.
Линаэвэн же мучилась мыслью, что пусть только сегодня, но она будет готовить, как и желал того Саурон…
Когда мясо было принесено, эльдэ начала выбирать травы, взяв за основу душистую мяту. Дева бережно касалась листочков — верно, и они были пленниками, рабами под рукой Саурона. Что передаст она им? Эту бережность, любовь тэлерэ к тому, что растет, желание исцелить и напомнить о былой свободе — и, неизбежно, свою печаль. И надежду. Все еще может измениться.
По тому, как тэлэрэ касалась стола, как поворачивалась за ножом туда, где он должен бы лежать, как подходила к огню, когда все было нарезано и подготовлено, несложно было заметить, что на этой кухне она не впервые.
Готовя, дева продолжала разговор:
— Так ты знаешь о том, что это Саурон захватил Дортонион, перебил и пленил твоих родичей и тех, кому ты прежде был верен? — Линаэвэн стоило труда спрашивать сдержанно и неторопливо. Она полагала, что, быть может, атан, принимает умаиа не за того, кем он является. Но с другой стороны… не довелось ли ей столкнуться с предателем? Или атан все же был обманут, только тоньше, чем она думала? — Ты сказал, что вначале смотрел на Саурона волком, и я могу это понять; но что произошло такого после, что изменило твое отношение, этого я понять не могу. Мы-то здесь от того, что схвачены его орками, но ты живешь на Острове по своей воле.
Вопрос эльдэ удивил Марта:
— Конечно, я знаю, госпожа, война же была. А то, что он пленил многих, да и тебя со спутниками, на то и война. Не Повелитель ее начал, но что ему делать остается? Не победи он, так победят его, а вы с пленными ведь еще хуже, чем он, обращаетесь. И пытаете, и убиваете потом всех до единого, а Повелитель старается вам жизнь сохранить. Вон как тебя обхаживает, хочет настоящей гостьей сделать. Разве кто из ваших так попробовал бы с северянами?
Теперь тэлерэ стало понятнее происходящее — повар в самом деле был обманут и околдован.
Взгляд Линаэвэн был обращен на стол, ее руки нарезали ледяное мясо, холоднее рыбы из полыньи, но ум эльдэ обдумывал ответ. Наконец она заговорила — неспешно, так, словно объясняла нечто неизвестное или поправляла ошибку. Линаэвэн предпочла говорить не о себе и товарищах — как объяснить атану, что Саурон врет о них? — но о прошлом, рассказывая то, что она знала:
— Начал войну не Саурон, — согласилась дева, — а его господин, Моринготто. Считать ли начало от убийства Короля нолдор Финвэ и Древ Валинорэ, или от похищения моих родичей у Куивиэнэн, или от Искажения Арды, что было даже раньше, чем эльфы пришли в мир. Мы можем лишь чувствовать Искажение, но гибель Древ и мрак, что пал тогда на землю, как и похищение эльфов, в ту пору даже не знавших оружия, свершилось на моей памяти.
«Сказать ли ему и о Кириамо или Нанитаро (Nanithārō)?», — думала эльдэ. Но этот человек, Март, служит Врагу и может передать ему услышанное. Да и другие слуги умаиа могли их подслушать. Линаэвэн и так открыто назвала свой возраст, упомянув Куивиэнэн, хотя Саурон, быть может, сам не угадал бы, как много она помнит и знает. Но тэлэрэ надеялась, что, возможно, она может помочь Марту… Юный атан оправдывался словами, как видно, слышанными от Саурона… Тогда можно рассказать ему о начале войны в Валариандэ, не говоря о себе; Линаэвэн не была свидетелем осады и освобождения Гаваней Фаласа или же гибели Лэнвиона и победы Эльвэ. Если Март спросит, от кого эльдэ об этом слышала, довольно сказать: от тех, кто видел это своими глазами. И дева продолжила.
— Когда же нолдор Первого Дома достигли Валариандэ, — Линаэвэн запнулась, но ей удалось не опустить голову, не прерваться надолго, пусть комок и подступал к горлу всякий раз при воспоминании об Исходе, — война уже была в самом разгаре. Гавани Кирдана были осаждены, и лесным эльфам пришлось защищаться от напавших орков: тогда пал их Король, Нанитаро (Дэнэтор), и многие, и многие из его народа. Если бы Фэанаро не привел тогда войско нолдор, не знаю, остались бы в Арде серые и зеленые эльфы или все бы были истреблены.