Страница 190 из 203
***
После помощи Эвэга Кирион поправлялся быстро. Боль целитель снимал каждый день, и под конец лечения не осталось ни слабости, ни ран… ни даже шрамов.
— Спасибо тебе, — Кирион коснулся плеча Эвега. — Если бы не память, можно решить, что меня только что взяли в плен. Но теперь у меня осталось только два дня. Ты знаешь, что ждет меня в эти дни сейчас, когда я больше не нуждаюсь в исцелении? — Кирион считал эти дни, и каждый день задавал Эвэгу один и тот же вопрос: «Как Хэлйанвэ?».
— Эти два дня тебя не будут трогать, но и я не смогу приходить к тебе. А потом, наверное, перед тобой будут допрашивать Хэлйанвэ. Он очень силен, он молчит, когда многие бы стонали, и стонет, когда невозможно не кричать. Только однажды его самого заставили кричать. И я не знаю, что посоветовать тебе, и чем вам помочь…
— Я постараюсь быть готовым, насколько возможно, — тихо ответил Кирион и сплел пальцы… Как, действительно, приготовиться к тому, что перед тобой будут мучить товарища? Разве что неожиданностью не будет. — Удивительно, но эти пять дней окажутся в числе лучших, — лучше было, наверное, только, когда они остались с Ларкаталом в одной комнате и шептались. Большую часть остального времени Кирион был избавлен от пыток, но оставался один и ничего не знал о других…
— Мне… очень давно не говорили таких слов, — Очень давно, больше четырехсот пятидесяти лет назад… Энгватар был так тронут, что лицо его стало еще печальнее. — Я пробовал сделать так, чтобы вы присутствовали при лечении друг друга, якобы чтобы вы видели мучения друг друга, но мне запретили. Они хотят, чтобы вы не успели подготовиться к полной пытке.
Даже то, что Эвэг пытался помочь товарищам встретиться, пусть и безуспешно, было для Кириона в радость. И прежде, чем целитель ушел, тинда благодарно коснулся его руки.
***
Уже на третий день Март и атанэ обнимались у всех на глазах, словно давние возлюбленные, но… как беспокоилась тэлэрэ, не слишком ли открыто? Линаэвэн была удивлена быстротой, с какой сближались Март и Лэннадир. Тэлэрэ не столь много общалась с людьми, чтобы оценить, часто ли их отношения развиваются так стремительно, но эльдэ виделось в происходящем нечто большее, чем желание Смертных, чьи жизнь и молодость слишком коротки, успеть как можно больше.
В это утро орки привели Линаэвэн на кухню еще до того, как туда пришли влюбленные, и тэлэрэ слышала, как другие рабыни перешептывались.
— Каков наш Март, оказывается! Из молодых, да ранний.
— А Лэннадир? Всегда была такой тихой, скромной, казалось, только на котлы и смотрит…
— Верно, долго она таилась — никто и не заметил.
Так эльдэ поняла, что и для людей происходящее выходило за пределы обыкновенного. Март и Лэннадир вошли вместе, прижавшись друг к другу, и рабыни замолчали. Однако распрашивать их тэлэрэ виделось бестактным.
Какой-то частью сознания Март понимал, что между ним и Лэннадир происходит что-то не то, но… он не мог понять, что именно не так. Мысль словно все время ускользала от атана, и он забывался. И еще… его все больше раздражало присутствие Линаэвэн рядом. Словно он видел в тэлэрэ немой укор.
***
Тем же утром Фуинор вывел из башни Акаса:
— Хэлйанвэ жестоко допрашивают, но он молчит. Помоги своему другу, уговори его уйти с тобой.
— Тварь, — выругался Акас. Хэлйанвэ жестоко мучили, а его, Акаса, теперь хотели использовать против младшего товарища. Который остался верен своему лорду, в отличие от самого Акаса, который теперь стал предателем… Об этом нолдо, конечно, не сказал бы Темным, как и о своем бессилии помочь Хэлйанвэ… Потому что выходило, что Акас оставлял товарища одного на пытки. Если юноша не сдастся, его могут терзать невозможно долго, а потом казнят… Акас хотел хотя бы попрощаться со стойким товарищем, но на месте Хэлйанвэ он не стал бы разговаривать с предателем.
— Думаешь, нолдо, это тебя пытали? — усехнулся Фуинор. — Нет, тебя лишь чуть пощекотали, а Хэлйанвэ терпит пытки уже неделю, и лечит его после допроса не Лаирсулэ, а Эвег.
Что такое лечение Эвэга, Акас хорошо знал. А Хэлйанвэ — терпит это неделю?! Фэаноринг восхитился стойкостью младшего товарища, и следом нолдо обожгла мысль: «Ведь Хэлйанвэ верил в тебя, с тебя хотел брать пример — а ты?». Фуинору Акас больше ничего не сказал.
***
Акаса все же привели в камеру к Хэлйанвэ, которого только что закончили допрашивать — молодой фэаноринг полувисел на стене, в крови, ожогах, со сломанными пальцами, так что кости торчали наружу.
— Попрощайся, Акас, со своим другом. Ты оправился после плена, теперь тебе пора возвращаться домой.
Прощание было коротким.
— Ты герой, — сказал Акас. Он знал, что теперь часто будет видеть окровавленного Хэлйанвэ в кошмарах.
— Акас, ты… — с трудом ответил юноша, вовсе не чувствуя себя героем. — Лорд доверял тебе…
— Тобой лорд Тйэлкормо может гордиться, — голос Акаса дрогнул. Чем теперь он мог ободрить того, кто держится вопреки пыткам? Если бы он сам в тот миг вспомнил о лорде Куруфинвэ! — Я раскажу о тебе твоему Лорду, — поклялся Акас. Сам этот разговор было страшно и позорно даже представить, но это было меньшим, что сейчас нолдо мог сделать для Хэлйанвэ.
Висящий в цепях юноша хотел ответить Акасу: мысль о Лорде придала Хэлйанвэ сил, и нолдо попытался выпрямиться и встать, но не смог и застонал от боли.
Фуинор не стал дожидаться, пока старший фэаноринг найдет еще, что сказать. Акаса теперь будет сильнее терзать вина, позор предательства, муки родича, которые и сейчас помешали ему говорить. А дальнейшее продолжение разговора могло быть не на руку Темным, поэтому старшего фэаноринга повели прочь.
— Прощай, Хэлйанвэ, — успел сказать Акас.
— Прощай.
***
Волк был зол — его план провалился, Хэлйанвэ не ненавидел предателя-родича, они расстались не как друзья, но было видно, что щенок готов дать Акасу второй шанс; а это укрепит волю оступившегося фэаноринга сражаться с Тьмой изо всех сил.
И все же Акаса с Лаирсулэ отпустили, но перед этим Лаирсулэ сказали:
— Ты забрал у пленников последнюю радость, больше не будет никого, кто поддержал бы их, ободрил или унял их боль. Ты бросил их всех один на один с бесконечным страданием. Какой же ты целитель, если бросил страждущих?
Лаирсулэ закусил губу. Ему самому было страшно — как трое его товарищей (один — юноша, другой — тинда, что был слаб телом, но не духом, третья — дева, не воин!) останутся теперь без помощи, без поддержки, когда даже лечение их обратится в пытку?! Ведь ими будет заниматься Эвэг, умаиа; Лаирсулэ видел, что он творил с Акасом… Но нолдо-целитель сознавал, что иначе он помог бы палачам, исцеляя пленников для новой пытки. И Лаирсулэ махнул рукой Акасу:
— Идем.
На том эльфов вывели прочь с Острова.
***
За ужином Март пожаловался Волку, что общество Линаэвэн тяготит его.