Птичка в клетке

— Что-то я могу сказать… — наконец сказал Тандаполдо. — Но что ты обещаешь взамен?

— Я предлагаю тебе именно то, что и сказал, — ответил Волк, — свободу, в ответ на твои слова. Твой друг свободу уже получил, теперь выбор за тобой.

— Если я скажу только часть, это будет бесполезно и для меня, и для других, верно? — спросил Тандаполдо.

— Верно, — кивнул Волк. Умаиа ожидал, что один эльф теперь начнет уговоривать другого… заговорить, выдать,… предать. Но Морнахэнду лишь смотрел на товарища с горечью:

— Ты всегда был сильнее меня.

— Ты не слаб, это твари жестоки и хитры, — ответил Тандаполдо и обратился у Саурону. — Раз так, ты ничего от меня не услышишь!

— Мне жаль, что таков твой выбор. Но ты еще можешь передумать, — сказал Волк, и Тандаполдо увели.

— Отдыхай, — Маирон заговорил уже с Морнахэнду. — К тебе сегодня зайдет целитель, а завтра с утра ты выйдешь в путь. Я дам тебе охрану, они проводят тебя до безопасных для нас границ, а дальше уже без труда дойдешь до своих сам.

Морнахэнду одновременно чувствовал гордость за товарища и страх за него.

— Ты сказал, если я не отвечу, ты займешься Тандаполдо и задашь те же вопросы ему, и я ответил тебе… И теперь я обрету свободу. Обретет ли он хотя бы отдых? — нолдо говорил с Сауроном не так, как прежде, и чувствовал это сам.

Маирон смотрел в окно. Все само собой складывалось так, как он запланировал с самого начала. Морнахэнду стал единственным, кто заговорил и всех выдал, и теперь его можно было отпустить, чтобы он на свободе продолжал служить Северу. Сейчас, когда Маирон предлагал эльфам свободу, он не думал о своих первоначальных идеях, но, получив отказ от Тандаполдо, разозлился и вспомнил, чем может отыграть поражение. Волк задумчиво смотрел в окно, и на эльфа, казалось, больше не обращал внимания — как на отработанный материал. Что все же делать со вторым? Зачем ему теперь Тандаполдо? С кем развлечься из знающих тайны есть. На Севере рабов тоже достаточно — одним меньше, кто заметит? А Ларкаталу это будет важно.

— Я мог бы дать свободу твоему другу. Ты ведь знаешь, что он должен был сказать, пусть и без деталей. Расскажи мне это сам, за него, и вы уйдете вместе.

— Мы не говорили об этом. Не делились тем, что передал Лорд, — ответил Морнахэнду. Он оказался избавлен от этого выбора: выдать ли то, что друг считает важным сберечь, или отказаться. И теперь Тандаполдо будут пытать, и то, что выдал он сам, окажется наполовину бессмысленным. Получается, он заговорил ради себя…

— Ну, может, еще надумает, — ободрил Волк эльфа и вышел.

***

Ларкатала вернули в подземелье, в ту камеру, где его в первый раз растягивали вместе с Кирионом. Нолдо опять усадили в кресло, а напротив закрепили Тардуинэ.

Дознавателем в этот раз был Фуинор, и он принялся за дело неторопливо. Тардуинэ было решено казнить перед Ларкаталом, но не сразу, а растянуть эту смерть на несколько дней почти непрерывной боли, чуть-чуть подлечивая пленника, чтобы он не истек кровью, и чтобы можно было особо интересные штуки повторять по несколько раз. Иногда Тардуинэ намеревались давать отдых и на это время оставлять эльфов вдвоем в камере, но так, чтобы ни один не мог дотянуться до другого.

Тардуинэ был опытным и сильным, но в Ангамандо допросы не шли без перерыва: тогда им было нужно, чтобы пленник остался способен к работе. А сейчас его не спрашивали ни о чем. И эльфу казалось, что его муки не только бесконечны, но и бессмысленны.

— Дайте… мне… отдых, — с трудом, хрипло выговорил Тардуинэ.

Ларкатал видя, что делают с его товарищем, был в ужасе… он должен был догадаться, что сказать Саурону! Он не мог открыть военные тайны или тайну Наркосторондо, не мог дать Саурону и того, что желал умаиа, но что-то можно было сделать?! Не будь он, добившись избавления от худшего, так сосредоточен на том, чтобы выдержать искушение отдыхом и не угодить в ловушку, наверное, мог бы найти что можно сделать ради друзей.

— Я не могу дать тебе отдыха, — ответил Фуинор, не останавливаясь. — Ларкатал может. Если захочет. — Темные были приятно удивлены. Глядя на то, как вели себя беглецы из Ангамандо, создавалось впечатление, что они, зная все, что их ожидает, были намерены молчать. Поэтому одного из них и было решено казнить: все равно от пленного толку никакого. Даже на рудники этих двоих возвращать опасно: опять попробуют сбежать и других настропалят. А вот Ларкатала заставить говорить, или просто устрашить такой казнью будет можно. Да и не только Ларкатала. И тут вдруг Тардуинэ сам подал голос!

— А ведь Повелитель Маирон хотел тебя отпустить, — заметил Эвег. — Ты ничего важного не знаешь, ты, в общем-то, не нужен. Но… Ларкатал выбрал иначе, — и целитель посмотрел на сидящего в кресле. — Как глупо было с твоей стороны. Маирон признал твою победу, дал развлечься с орком, хотел вручить тебе дар… А как ты ответил? Но мы нашли любопытный выход, что делать с теми, кто нам больше не нужен. Так что… ты полностью виноват в том, что происходит с Тардуинэ. Он бы уже мог идти домой. А теперь он мечтает об отдыхе, который ты ему не дашь. Боль так сильна, что даже пересилила его гордость: посмотри, как он мучительно страдает. И это лишь первые три часа. А их будет много, очень много. Столько, сколько он сможет выдержать, — разумеется, о том, что пленника решено казнить, никому из эльфов не сказали. Эвэг победно улыбнулся Ларкаталу.

— Муки без смысла, только чтобы мучить, как же вы безумны! — выдохнул Ларкатал. — Я не могу сделать то, чего хочет Саурон, и не выдам там тайну. Но если умаиа нужно мое унижение, чтобы освободить Тардуинэ или хотя бы облегчить его страдания… то я пойду на это, — Саурон говорил о его гордыне; возможно, злоба оборотня отчасти будет утолена, если эльф согласится на что-то для него унизительное?.. — Я мог бы согласиться приготовить еду или убраться на кухне, в ванной. Но не раньше, чем узнаю о том, чем это поможет Тардуинэ или другим моим товарищам, не раньше чем услышу обещание Саурона. Все же… спасибо за совет, — тихо закончил эльф, и откинул голову назад. — Саурон действительно… был готов отпустить Тардуинэ и других?!

Какой глупый вопрос… разве Эвэг знает мысли и задумки Саурона, разве сам не обманет? Эвег вышел из застенка, не ответив.

— Ты знаешь, что от тебя нужно, Ларкатал, — спокойно заметил Фуинор. — Ты посмеялся над Повелителем, ты упустил шанс, который выпал одному пленнику из тысяч. Да, все, кто нам не интересны, по воле Маирона были бы отпущены. Тогда от тебя не нужно было ничего, но ты отказался. Теперь же ты знаешь, какую цену должен заплатить. И меньшим ты не отделаешься, — Фуинор ухмыльнулся. — А я не Маирон, меня ты не разжалобишь.

Фуинор ясно дал понять, что ничто, кроме ответа на заданный Сауроном вопрос, помощью не станет, и Ларкатал только и мог, что с болью смотреть на муки Тардуинэ.

Пытка продолжилась. Прошел еще один долгий час прежде, чем Фуинор отстегнул Тардуинэ и отошел от него. Эльф обессиленно рухнул на пол.

— Отдыхайте пока, — сказал умаиа и вышел из камеры.

Пленники решили, что теперь они могли хотя бы говорить.