Страница 119 из 203
— Не выдам тайны? — переспросил Вэрйанэр и вернул вопрос. — Тогда какой тебе прок давать отдых за ответ, который ничего тебе не даст? А если ты готов сделать что-то и без особой пользы для себя, то дай передышку… просто так. Скажем, для гостя. Тебе этот день ничего не стоит, у тебя же много времени.
Вэрйанэр выслушал то, что сказал Саурон. Мог ли умаиа говорить правду? Мог. Но трудно было поверить, что Линаэвэн могла показать на карте границы. Чем ее принудили или как представляли ей все это? Может быть, так же сказали: «Все это уже известно, неважно, что ты скажешь и покажешь — это просто жест доброй воли». Вэрйанэр заметил и то, как умаиа искажает слова: передышку в один день с возвращением к допросам назвал спасением; то, с чем связана цель посольства — не тайной. Нолдо полагал, что опыт Линаэвэн позволит ей распознать обман, но что, если нет? Стоило держать в уме, что все слова Саурона могли быть нацелены на то, чтобы выведать что-то у пленника.
— О том, где пропадают твои шпионы, ты мог узнать и раньше. Границы Наркосторондо… это дурная весть. Если это правда, конечно. Ты мог бы сам их мне показать, на той же карте?
— Да, конечно, могу, — Волк поднялся и сделал несколько шагов к своему столу, взял с рабочего стола карту, на которой золотистым порошком поверх зеленого фона уже были нанесены границы Наркосторондо.
— Узнаешь? — поднял бровь умаиа, хотя сам незаметно следил за реакцией «гостя». Когда Вэрйанэр изучил карту, радушный хозяин вернул ее на место и снова сел за стол.
Вэрйанэр старался справиться с потрясением. Границы, конечно, не были точными, но в общем и целом… Саурон примерно знал, как далеко они простираются на север, запад, юг и восток. Нолдо прикрыл глаза прежде, чем повернуться к умаиа и медленно выговорить, уже глядя на него исподлобья:
— Поистине дурная весть, — ему было жаль Линаэвэн, но не Саурону же о том говорить! И эльф боялся за город. Деву он мог еще увидеть. Город… мог ли он отвратить беду, и что было лучшим? Можно было отправиться к тем границам с якобы мирным посланием, чтобы предупредить. Но Саурон не стал бы говорить о том, что не входило в его замысел. Можно было молчать. Наверняка избежать ошибки, ловушки… и просто дожидаться нападения. Просто надеяться, что народ Наркосторондо сумеет укрыться в тайном городе и выдержать осаду. Хотя и не весь, найдутся многие, кто не успеет… Да и город после осады не будет больше тайным. — И Вэрйанэр выбрал говорить. — Но все же ты многого еще не знаешь. Я, как ты понимаешь, не буду сообщать, чего именно. — Эльф рассчитывал, что эти слова помогут ему защитить город, побудить Саурона отложить нападение. Или … побудят Саурона допрашивать больше и более жестоко. Но он и так допрашивает, едва ли только Ларкатала и Кириона. Хотя если Темный все еще ничего не знает об Ароквэне, о Морнахэндо, об Акасе… может быть, их пока и не трогают?
По реакции Вэрйанэра Волк видел, что границы в целом верны. Это хорошо.
— Я понимаю, что для тебя в узнанном мало радостного, но все же не все так плохо. Я действительно мог бы не нападать на Наркосторондо; пока вы живете тихо, уединенно и не вмешиваетесь в дела Владыки Севера, мне нет смысла воевать с вами. Более того… я думаю, мы могли бы жить в союзе. Я не претендую быть вашим владыкой, конечно же, но нет смысла отказываться от мира, — Волк и правда думал, что союз с Фелагундом возможен. Этот эльф, как он считал, поставил на передний край своих младших братьев и так якобы любимых им людей, а сам спрятался у всех за спинами. Такой владыка должен был хотеть мира. — И зачем ты дразнишь меня, говоря, что я еще многое не знаю об обороне Наркосторондо? Крепость Ангарато и Аиканаро была мощной, но ее смели валараукар, а дым застилал все и не давал воинам видеть, ел глаза, удушал: мощная крепость пала легко и быстро. Минас-Тирит стояла дольше, и я осаждал ее больше года, но Наркосторондо, затерянный среди скалистых берегов Нарака (Народа)… вряд ли будет столь же мощным, и вряд ли сможет продержаться долго в осаду. Финдарато ставит не на крепость стен, а на тайну, не так ли? — Если бы не Вэрйанэр, это не стало бы так кристально очевидно Волку. — Ты поэтому боишься посылать гонца? И уверен, что я прослежу за ним… Пожалуй, тебе стоит навестить Ламмиона, когда он очнется, и поговорить об этом. — Поняв, как это прозвучало, умаиа покачал головой и пояснил. — Ламмион ездил на охоту, один, попал в бурю и был ранен. Сейчас лежит в комнате и спит. Можем потом к нему зайти, если хочешь. — Что же… в гостях появлялся новый смысл. Шпионы разузнают о Наркосторондо, что смогут, но и пленники могут проговориться и что-то выдать…
Вэрйанэр все же не выдержал, сжал зубы и опустил голову.
— Никогда того не будет, чтобы нолдор заключали с вами союзы, — не мог нолдо ответить иначе. Только нужно было сдержаться: наверняка Саурон провоцировал его! Хотя, может быть, просто вел свою линию, как и Вэрйанэр свою. Умаиа не мог не понимать, что такой мир невозможен, и с самого начала было ясно, что или один, или другой это скажет. Но можно было говорить об этом… пока это было безопасно: только так нолдо мог защитить город. — Да, Наркосторондо защищен иначе и сложнее, чем были защищены крепости Норэтантона (Norethanion = Дортонион), — сейчас Вэрйанэр провоцировал умаиа и не мог этого не понимать. Прежде всего на то, чтобы Саурон начал допрашивать его, оставив других. — И конечно, Ламмиона я хочу увидеть. — Поговорить при Сауроне, конечно, не выйдет, но хотя бы повидать.
Волк склонил голову и с любопытством посмотрел на эльфа. Значит, крепость защищена еще лучше…
— Быть может, мира и не будет, Вэрйанэр, но ты берешь на себя право решать за весь город и за своего Лорда? Ты знаешь, сколь многие погибнут и будут пленены, если дело дойдет до войны? Дай своему Государю решать, тем более что ты даже не его Верный. А уверяя меня, что я должен получше узнать об обороне крепости, ты вообще поступил неразумно, честно говоря. Что мне теперь, вернуть в застенок Морнахэндо и расспросить еще и об этом? Пожалел бы ты Верного Артарэсто, он мягок, как и его Лорд. — Волк был зол, что получил отказ, и Вэрйанэр должен был заплатить за этот отказ.
Нолдо похолодел. «Но умаиа и так пытал бы Морнахэндо, раз уж начал, раз знает, что это Верный Артарэсто», — напомнил себе воин. Морнахэндо уже допрашивали — неужто перестали и отпустили бы? Вэрйанэр не был ни Государем, ни Лордом, ни главой посольства, но был тем, кто мог на что-то повлиять. Здесь и сейчас.
— Полагаешь, Морнахэндо знает обо всем этом лучше меня? — сейчас Вэрйанэр попытался сыграть в открытую. Хотя и не знал, что это даст. Начало войны, как он думал, удалось немного отложить; плохо только, если о подходах, башнях, путях кто-либо расскажет (или он сам, если не выдержит). Тогда окажется, что он подсказал, о чем лучше спрашивать…
Волк улыбнулся. Вэрйанэр пытался закрыть собой товарищей. Красиво, гордо, предсказуемо и глупо.
— Морнахэндо Верный Лорда, и мне понятно, чем он может быть интересен, почему стоит сосредоточить внимание на нем, но ты говоришь, что ты куда важнее его. Возможно, это и правда так. Возможно, мне даже стоит отпустить Морнахэндо, раз в моих руках есть птица поважнее, но тогда тебе придется рассказать мне, чем ты лучше.