Птичка в клетке

Ларкатал понял, чего хотят Темные, и напрягся всем телом, в ужасе глядя на товарищей. Их не допрашивали. Просто закрепили и ждали. Тандаполдо держался, сколько было сил, даже когда это стало мучительным, и на его лбу выступила испарина. Сил у нолдо было немало, стойкости тоже — недаром в первый день он терпел пытку, не издав ни звука; но сейчас эльф стонал от боли в сводимых судорогой руках. В прошлый раз Тандаполдо сам говорил товарищу, что терпеть пытку молча — не главное, и все же сейчас он чувствовал себя слабым и униженным. Но продолжал изо всех сил удерживать руки поднятыми и вставал на цыпочки, когда ощущал, что они все же понемногу опускаются.

Эта тщетная попытка оттянуть неизбежное длилась нестерпимо долго, и вдруг Морнахэндо, чьи ноги из-за стояния на цыпочках тоже затекли, а плечи начали болеть, пробормотал:

— Нет, — что значило «Нет, я не соглашусь прислуживать на кухне».

Ларкатал, глядя на товарищей, только что не извивался в кресле, а потом выкрикнул:

— Ты никогда не получишь от меня того, что хочешь, Саурон! Я проклинаю тебя!

Пока эльф говорил, дверь в камеру открылась, и на пороге показался Эвег. Он оценил ситуацию, ухмыльнулся и прошел внутрь. Расположившись удобно среди пыточного инвентаря, целитель обратился к Ларкаталу:

— Я обязательно передам Маирону твое проклятие. Уверен, он оценит, чем ты платишь за все, что он для тебя сделал, — в голосе умаиа звучало злорадство: Эвег ненавидел Маирона, хоть и служил на Тол Ракава. — Начиная с того момента, как ты согласился быть гостем на Острове, ни одного из твоих спутников не трогали. Но более Повелитель не может тянуть, и теперь, как я и говорил, каждый из них пройдет через пытки перед тобой.

Ларкатал не ответил умаиа. Это было бессмысленно. Эльф не жалел о своем проклятье, хотя оно и отрезало пути назад. А Саурон… он был безумен: пытаться заполучить Свет и едва ли не добиться доброго отношения через пытки его друзей! Неужели хоть кто-то мог не понимать, что так можно добиться лишь ненависти?

Но пока Ларкатал негодовал, время шло, и с неотвратимостью приближая миг, когда Тандаполдо вздернет на дыбе своего товарища, и Эвег, как и Больдог, не хотел пропустить этот момент. И вот — Тандаполдо, наконец, опустил руки, не смог удерживать их дольше и застонал, чуть не захрипел сквозь зубы, когда цепь подняла Морнахэндо вверх, и эльф вскрикнул от боли.

Ларкатал отчаянно думал, как помочь родичам, но у него не было ничего, кроме слов.

— В этом нет твоей вины, Тандаполдо, ни капли! — пытался поддержать эльф товарища, под стоны и крики Морнахэндо. — Ты делал, что в твоих силах, а твари подстроили так, что ты не мог не опустить руки. Но то, что не в наших силах и не в нашем выборе, это не вина. А ты, Морнахэндо, держись, друг! Не сдавайся и теперь!

По мнению умаиар, Ларкатал не сказал ничего интересного. Больдог дождался, пока Морнахэндо повиснет на дыбе, и теперь усмехался, глядя на его страдания. Впрочем, пытка длилась недолго, всего четверть часа, которая показались пленникам вечностью. Эвега же больше занимал Ларкатал: он тоже неотрывно смотрел на пытку и не мог думать ни о чем другом, пока перед ним мучили Морнахэндо. Ларкатал сам вскрикивал, вслед за товарищем на дыбе, повторял свои бессильные слова и вцеплялся руками в подлокотники кресла.

Ларкатал невольно вспоминал, как Саурон лицемерно говорил ему, что не мог не начать допросы, но ради Ларкатала оттягивал их начало. И Эвег говорил так же. Но… пленников и сейчас не допрашивали — их просто мучили, чтобы вырвать у него, Ларкатала, желаемое. …И так будет со всеми?! Химйамакиль, Ароквэн, Лаирсулэ, юный Нэльдор…

Наконец Морнахэндо сняли с дыбы, но лишь затем, чтобы поменять эльфов местами, и теперь Тандаполдо ждал, когда у напарника не останется сил держать свои руки поднятыми.

— Ведь я не смогу, — почти беззвучно, в ужасе, двинулись губы Морнахэндо. Он старался поднимать руки, как мог, но Морнахэндо и прежде был куда слабее Тандаполдо, а после пытки… его руки просто не слушались.

Никто из пленных не знал, что с Тандаполдо и Морнахэндо решили обращаться бережнее, чем с прочими, чтобы потом отпустить их; эльфам же происходящее казалось ужасным. А умаиар, никого ни о чем не спрашивая, негромко переговаривались в углу: Больдог предлагал делать ставки. И Тандаполдо, уже вися на дыбе, понял, что он терпит бессмысленную пытку: все это делали даже не для того, чтобы принудить Морнахэндо готовить. Их двоих… просто использовали, чтобы воздействовать на Ларкатала.

Когда Тандаполдо провисел на дыбе свои четверть часа, его сняли и обоих пленных вывели из застенка, чтобы по очереди привести на лечение к Лаирсулэ.

***

Лаирсулэ ввели в подземную камеру, оборудованную под лазарет — теперь там его ждал Морнахэндо. Целитель понимал, что начались допросы, и старался помочь родичам, как мог. Ему снова дали очень мало времени, и он не мог поговорить, но сосредоточился на выправлении растянутых мышц… Затем Морнахэндо увели и привели Тандаполдо.

Вот и начались пытки… Чем больнее было сердцу Лаирсулэ, тем больше он сосредотачивался на лечении.

Темные усмехались про себя, видя, что эльф так пока и не понимал, что он делает.

***

Тем временем Волк в своем кабинете принимал тех, кого еще не успел узнать. Первым к нему привели Ароквэна.

— Привет тебе, Ароквэн, витязь Наркосторондо, — приветствовал Маирон эльфа.

Ароквэн был ошеломлен — как Темные узнали его имя, и то, что он в самом деле витязь, и самое главное — о Наркосторондо?! Но эльф тут же вскинул голову:

— Саурон. Я ждал, что меня сюда приведут.

Ароквэн ответил дерзко, и Волк… махнул ему рукой в сторону кресла.

— Садись. Или стой, как хочешь, — еще недавно Маирон с удовольствием вонзил бы зубы в этого эльфа, но теперь он чувствовал какое-то опустошение и раздражение. — Я позвал тебя, чтобы познакомиться, — но недавно перенесенные поражение и оскорбление напомнили о себе, и Волк бросил небрежно, мстя за себя: — Я уже узнал, что мне нужно о Наркосторондо: посмотри из окна, ты увидишь, орки приступили к строительству дороги. Я знаю, куда вести армию, — Волк резко поднялся, подошел к окну, сам выглянул из него и продолжил, словно самому себе: — Да, знаю, куда вести…

Ароквэна точно окатило ледяной водой, и он застыл на месте. В голове крутилось множество вопросов: «Как это возможно?! Что ты сделал с ними, как выпытал?! От кого? О чем именно ты узнал?». Нолдо на время словно потерял дар речи, но то, что он не заговорил сразу же было только к лучшему… Ведь умаиа мог лгать, а Ароквэн, начав спрашивать о Наркосторондо, сам мог дать Саурону подсказки. Взяв себя в руки, Ароквэн подошел к окну и посмотрел вниз. Орки и впрямь строили дорогу, и нолдо резко выдохнул:

— Тварь. — Но выругавшись, эльф взял себя в руки и оценил окно и ситуацию в целом: можно ли попробовать бежать?.. Он был в башне, вокруг были слуги Саурона, но если есть хоть самая малая возможность, он должен попытаться выбраться, и предупредить своих. Наркосторондо должен быть готов к войне прежде, чем дорога приблизится к Ломба Палар (Талат-Дирнэн)!