Корона Меднобородого

Ласка почувствовал, что сильно устал. Но дождался супа, поел и только потом завернулся в старую епанчу и уснул. Вольф тоже. Даже Доминго не стал ни с кем говорить, а скрутил себе из одеяла гнездо между Лаской и Вольфом.

Проснулись с первыми лучами солнца. Вокруг, близко и далеко, поднимались заснеженные вершины. Дул прохладный ветерок. Ноябрь в Альпах нежаркий. День обещал быть пасмурным.

— Мы чуть ли не в неделе пути от Вены. Если по нормальным дорогам, — сказал Вольф, оглядев окрестности.

Ласка пожал плечами. Главное вовремя вернуться.

Весь следующий день ехали по узкой, шириной едва в одну телегу, дороге в предгорьях. Колонну возглавили Фредерик и проводник Иоганн. На привалах Фредерик доставал карту и покачивал над ней серебряный шарик на цепочке. Кассий Хохратте бросал на ветер перышки. Рафаэлла раскладывала карты Таро. Седой ландскнехт отходил от обоза, высыпал на ровное место пшено и, кажется, разговаривал с птицами. Доминго тоже попытался поговорить с птицами, но они его заметно боялись.

Иоганн проехал куда-то по боковой дороге и вернулся с человеком, одетым как местный житель. Местный ехал на маленькой лошадке, а за ним бежали две бело-рыжие собаки. Собак тут же подсадили в «Арсенал».

Особое внимание уделяли тропинкам, которые отходили от дороги на юг. Обоз шел своим ходом, а всадники выезжали на каждую со своими проверками, но неизменно возвращались.

В обычном походе в доспехах тяжело, а зимой еще и холодно. Железо надевают перед боем или в разведку, в дозор. Или когда ждут врагов. Несмотря на наличие обоза, все, у кого была броня, ехали в броне.

Падал легкий снег. Лошади исправно тянули, колеса исправно крутились. Навстречу за весь день попалась одна легкая крестьянская телега в одну лошадь. Фредерик дал крестьянину серебрушек, тот спустился до широкого места, развернулся и почти до вечера ехал за обозом, а потом свернул обратно в свою деревню.

Еще до темноты разведчики посчитали одну из тропинок по-настоящему подозрительной. Фредерик, Рафаэлла, Иоганн, Кассий и седой ландскнехт проехали по ней, посовещались и решили ставить лагерь поблизости.

Снова выбрали под лагерь место, чтобы не видно было с дороги. Снова поставили фургоны вагенбургом, укрываясь от ветра. Внутри периметра разложили костры.

Кухня накормила лошадей овсом, а людей — бесхитростным полевым блюдом «недокаша-пересуп» с мясом, капустой, морковкой и горохом. Налили по кружке вина. Никаких посиделок у костра, никаких походных баек, никаких сплетен про баб. Молча поели и разошлись.

На ночь выставили часовых. По одному рейтару и одному ландскнехту со сменой каждый час по песочным часам. Чувствовалось, будто серьезные люди готовятся к встрече с не менее серьезными врагами. Каждый как натянутая тетива.

Утро началось со свиного и женского визга.

— Уииии! — между телегами пробежал Гаэтано.

На его спине с трудом удерживалась Рафаэлла, и непонятно, кто из них верещал громче. Девушка спрыгнула, а кабан с разбегу плюхнулся в ручей, пробив ледяную корку. Ручей оказался глубже ожиданий, и Гаэтано утонул в нем полностью, погрузившись ниже кончиков ушей.

Вынырнул. Свиньи в ручьях не тонут. Нащупал опору под ногами и вылез наверх. Отряхнулся, разбрасывая брызги.

— Бодрит! Прохладненько!

Полевая кухня всем раздала по толстому куску подогретого у костра хлеба и по кружке горячей воды, щедро сдобренной вином и медом. Насыпали всем желающих сухарей, долили фляги вином.

Фредерик построил всех и начал инструктаж.

— За день пути эта долина — первое место, где все подозрения сходятся. Вчера заниматься поисками было уже поздновато, поэтому начинаем сегодня с утра пораньше. Напоминаю, что мы должны найти покойника и его корону. Кто найдет, руками не трогать. Прикасаться к предметам только стальными клещами и складывать вот в этот стальной сундук. Корона, цепи, монетки и вообще любой кусок одежды или, тем более, тела, могут нести посмертное проклятие или еще что похуже.

Оружейник раздал клещи. По штуке на двоих.

— Если вам кажется, что вы во что-то превращаетесь, вам не кажется, — продолжил Фредерик, — Начинайте молиться погромче. Может быть, отпустит. Но без уверенности. Если видите, что сосед во что-то превращается, сразу бейте в голову. Он или уже по сути мертв, или безвозвратно сошел с ума. Если он превращается в камень, бегите и кричите. На бегу смотреть строго под ноги и никуда больше.

— Куда мы попали? — шепотом спросил Ласка Вольфа.

— Сам удивляюсь, — ответил тот, — Но остальные как не в первый раз.

— Василиски? Нам не говорили, — поднял руку один из рейтар.

— Я тоже их не жду, но их никогда никто не ждет, а они приходят, — ответил Фредерик.

— Что делать, если появятся какие-то твари? — спросил Ласка.

— Всех тварей, которые начинают с переговоров, проводить ко мне. С остальными три варианта. Снести голову. Испортить сердце. Сжечь. Твари бывают разные, что-то из этого списка действует на всех. Рекомендую бить в голову, вряд ли ты знаешь точно, где у какой твари сердце.

— Молитва, святая вода?

— Ты святой?

— Пока вроде нет.

— Святые именем Господа могут влиять на любых тварей. И творить любые чудеса, хоть Солнце остановить. К вам это не относится. Молитва и святая вода в руках мирян помогают только от исчадий дьявола.

— Бывают другие твари? — спросил тот же молодой рейтар.

— Первый раз?

— Да.

— Ты в зеркале отражаешься?

— Эээ… Ну да.

— От святой воды тебе что будет?

— Да ничего.

— Кто из вас рискнет выйти на обычного, не колдовского, волка или медведя со святой водой вместо оружия?

Все рассмеялись.

— А на собаку? На простую сторожевую собаку?

Снова желающих не нашлось.

— Именно это я имею в виду. Нашими врагами могут оказаться люди и звери, никак не связанные с дьяволом. Запросто можем встретить наемников. Простых парней вроде вас, только с другими начальниками. Поэтому меч и голову с плеч. Так надежнее. Если не помогло…

— Бывали случаи?

— Бывали. Так вот, если меч врага не берет, тогда переходим к водным процедурам.

Оружейник раздал фляжки со святой водой и обратился к Фредерику.

— Пули какие выдать?

— Да, пули, — Фредерик повысил голос, — Сейчас всем распыжеваться, прочистить стволы и зарядить заново. Пули забивать серебряные. Под отчет. Что не отстреляете, все сдадите. И не дай Бог, кто-то жахнет холостым, а пулю заначит. Повешу как предателя. Простой солдат разницы между серебром и свинцом не заметит. А встретите василиска или черта со свинцом в стволе, что делать будете? От серебра всех тварей хоть малость, да корежит, даже тех, кого свинец не берет. Решает точность, но еще лучше — плотность огня.

— Еще и чертей ждем? — спросил один из толстозадых ландскнехтов.

— Их никогда никто не ждет, а они приходят.

— Все так серьезно?

— Двойное жалование — восемь талеров в месяц. Во время войны. Я плачу те же деньги за шесть дней чистыми. Два дня сюда, два-три здесь, два обратно. Это в пять раз серьезнее войны.

— Я передумал, — толстозадый повернулся и пошел обратно, к своей телеге.

— Кассий, — Фредерик строго взглянул на начальника над этим трусом.

Кассий негромко свистнул. Седой ландскнехт повернул на шее ожерелье с косточками, поднес к губам одну из них и дунул. Дезертир замер, схватился за горло и рухнул набок.

— Крыса! — воскликнул Ласка и схватился за саблю, — Твари среди нас!

Труп только что был человеком, но едва упав, превратился в огромную, в человеческий рост, серую крысу. С вытянутой мордой, длинными усами, круглыми ушками, розовыми лапками и длинным голым хвостом. Но в костюме ландскнехта.

— Кассий, снимай личины, пока друг друга не порубили, — скомандовал Фредерик, — Ласка, это свои. Кассий — крысиный принц и наш друг.