Добрые соседи

Будто укус. Будто лицо твое заглатывает питон.

Мама его делала вид, что все в порядке. Типа, нормальное дело, что эта тетка стоит у них в прихожей и корчит обидные рожи. Тут Дейв вдруг все понял. Мама боится Рею. А Рея показывает, что ненавидит его, потому что она его действительно ненавидит. Он — единственный из Крысятника, кто ни слова не сказал против Арло Уайлда. Не пошел у нее на поводу.

Дейв отвернулся. Рея победоносно выдохнула.

— Дежурства — это отличная мысль, — сказала Джейн.

— Я так рада, что ты меня поддерживаешь. А то я боялась, что перебарщиваю, — ответила Рея.

— По-моему, ты мыслишь совершенно трезво.

— А, ну хорошо. Мне это приятно. Дежурить будем по очереди. Домами. Я уже со всеми поговорила, кроме Бенчли — они уехали во Флориду. И Атласов. Она совсем плоха. Плюс у них детей нет. По-моему, они слабо понимают, что происходит. Ты в курсе, что Фред пытался найти Арло адвоката? Можешь в такое поверить?

— Мы последние? — прервала ее Джейн. — Что ж ты ко мне раньше не пришла? Я хороший организатор.

Утром заходила, но вас не было дома. К вам к третьим.

— К третьим — это нормально. Красивое число. — Она произнесла это будто бы в шутку, а на деле совершенно серьезно.

— Отлично. Линда, Марко или Фрицик принесут тебе график. Смены по два часа. Дело важное. Смотреть в оба — никто ж не знает, когда этот извращенец снова примется за свое.

Джейн кивнула.

— Понти я все объяснила очень подробно, но повторить не помешает. Главное — никакого насилия. Наша задача — предотвращать.

— Не переживай, душенька. Я в любом случае на твоей стороне.

Рея улыбнулась.

— Для меня это так важно… Только здесь нет никаких сторон. Арло явно терзается душевной болью — в противном случае не совершил бы такого.

Джейн издала уморительный, похожий на лай звук. Всхлип. А потом произнесла срывающимся голосом:

— Непостижимо, как ты можешь проявлять такое понимание.

Дейв наполовину спустился с лестницы — его испугал мамин крик боли.

— Надеюсь, тебе не придется его проявлять, — ответила Рея. — Не огорчай маму, Дейв. Пока, Тим, — добавила она и удалилась.

Тим?

У Дейва екнуло сердце, он обернулся. Вот он, его папаша: в затрепанном халате, небритый. В морщинах под глазами так и чернеет битум. Уже четыре дня прошло с тех пор, как он со всей бандой ходил кидать кирпичи, но так толком и не помылся.

Мама, стоявшая внизу, подняла глаза. Их взгляды встретились. Нет, не с Дейвом. Она сделала крошечный шажок через черту. Никогда не знаешь, когда случится взрыв. Когда они начнут орать друг Другу ужасные вещи. Дейв мысленно, душевным усилием толкнул ее обратно в безопасную зону. Потом вытолкнул из дому. Потом столкнул весь дом в пропасть — и освободился.

Для человека нездорового отец его преодолел лестницу очень быстро. И вот они встретились, лицом к лицу. Стоя совсем рядом с матерью, отец обратился к ней впервые за последнее время:

— Я тоже буду дежурить.

Молчание. А потом:

— Здоровье позволит?

— Да. Сегодня не болит. Так, только жилочки. Спасибо, что спросила.

Они отправились в кухню, почти соприкасаясь плечами, каждый по свою сторону черты — как в старом мультике койот и овчарка в конце долгого трудового дня.

Вскоре после этого Дейв нарушил режим домашнего ареста, который по умолчанию ввели все родители с Мейпл-стрит. Чарли Уолш открыл сразу же, будто сидел и поджидал посетителей. Дейв хотел предложить смыться куда-нибудь и выпить банку пива, которую он свистнул у старшего брата. Но уж больно приветливо выглядел дом Чарли изнутри (красивая мебель, книги расставлены по темам, на стенах — фотографии довольных домочадцев)

— У тебя есть что поесть? — спросил он.

— Как раз делаю сэндвич из индейки. Хочешь?

За едой Чарли сообщил:

— Я тут поговорил с Джулией. Мы с ней найдем Шелли.

Мейпл-стрит, 116

29 июля, четверг

Ужин Уайлдов прервал громкий удар в дверь.

Будто камень кинули. Первым побуждением Арло было перевернуть стол и воспользоваться им как щитом.

Еще один камень: бамс!

— Эй! Есть тут кто? — раздался снаружи низкий мужской голос. — Это я! Питер Бенчли!

— Оставайтесь здесь, — сурово приказал Арло детям. Выглянул в окно. Вот он, Питер, у самого крыльца. Кидает камни, потому что на коляске по ступеням не въехать.

— Порядок. Все в порядке. Просто сидите на месте, — сказал Арло Джулии и Ларри, а потом вышел, закрыл за собой дверь и спустился к Питеру.

Тот был в простой белой футболке, подколотых снизу брюках хаки. На коленях кожаный чемоданчик. Побрился, лицо без щетины выглядело бледным. Зрачки сужены. Арло, с его десятилетним опытом воздержания, почувствовал щекотку в затылке. Память об удовольствии после укола.

Он встал на колени, протянул Питеру руку.

— Ты меня защищал перед копами. А я даже спасибо не сказал. Спасибо.

Питер кивнул.

— Прости, что не сообразил раньше. То, что ты встал на нашу сторону, многое для нас с Герти изменило. Я могу тебе чем-то помочь?

Питер выпустил руку Арло. Пожатие слабое, кожа младенчески мягкая — похоже, коляску катает не чаще раза в неделю.

— Нужно сказать тебе одну вещь, — произнес он. Голос звучал отрешенно, как будто Питер лишь одной ногой стоял в этом мире. Арло с приязнью и тревогой вспомнил это ощущение. Такого не испытаешь от спиртного. Такого вообще ни от чего больше не испытаешь.

— Какую? — спросил Арло. Нет, ему совсем не хотелось ширнуться, однако он слышал в собственном голосе хрип вожделения.

— Они тебя затравят.

— Кто? Ты видел, кто именно бросил кирпич?

— Ты в курсе, сколько лет я провел у собственного окна?

Арло покачал головой.

— Я здесь вырос. Но друзья все разъехались.

А я как Питер Пэн, — проговорил Питер с улыбкой.

— Точно.

— Я этих людей знаю, как бороздки на собственных культях.

— И?

— Они всегда были предсказуемыми. Спят-едят-работают, никаких отклонений. А тут такое. — Он мотнул головой в сторону провала. — Все изменилось. Они изменились.

Арло так и стоял перед Питером на коленях.

Ноги дрожали, он заваливался на бок и, чтобы удержаться, оперся ладонями о липкую от битума землю.

— И что в них изменилось?

— Ты знаешь, что я был в Ираке? — спросил Питер.

— Сообразил.

— Пацан взорвал самодельную бомбу. Держал ее в руке. Полагаю, что родители заставили. Или кто-то еще. — Питер смотрел вдаль. — Сам погиб на месте. И мой командир с ним. Я-то не так уж сильно пострадал. Но его кости шрапнелью вошли мне в ноги. Проблема в том, что попали и фрагменты его костного мозга. Внутри у меня разрослась его иммунная система. Отсюда и ампутация. И зеркальная терапия. У меня полная комната зеркал. Все думают, я придуриваюсь. Потому что торчок. Но все на самом деле. Ты знал? — Он не сделал паузы, не стал смотреть, кивнет Арло или нет. — Боль такая, что мне даже протезы не надеть — использую их только для зеркальной терапии. Чтобы увидеть свое отражение как цельного человека. Тогда мозг путается и начинает думать, что я исцелился. Неважно. Когда это случилось, когда пацан взорвал нас с командиром, я услышал одобрительные крики. Из укрытий. Это были гражданские. Соседи. Они радовались.

Арло вообразил себе. Попытался.

— Такая вот там была энергетика. Крики одобрительные, но не веселые.

Колени Арло не выдержали, он оперся о кресло Питера. Вблизи увидел, что Питер куда моложе, чем выглядит. Просто глаза запавшие.

— На Мейпл-стрит та же самая атмосфера.

— Какая?

— Истерическая. И я не понимаю почему. Даже не уверен, что в тебе дело. Ты просто мишень.

Питер кивнул за спину — там стоял микроавтобус для трансфера в аэропорт, с местом для инвалидной коляски. Какой-то мужчина грузил багаж, а очень пожилая пара — старики Бенчли — ждала на тротуаре.