Всегда с тобой

Он скользит ладонью вверх по моей руке, нервы под каждым дюймом кожи взрываются подобно фейерверку. Его рука останавливается на моей щеке. Лаская меня нежнее, чем кто-либо когда-либо. С легким нажимом он поворачивает мое лицо к себе.

Мы сейчас так близко, всего в нескольких дюймах друг от друга. Его теплые шоколадные глаза ищут в моих ответа.

— Тебе нужно еще отвлечься? — бормочет он.

Отвлечение внимания — звучит заманчиво. Что-то, что отвлечет мои мысли от моего преследователя, от предательства Джордана, от моей ссоры с Натали, но я уже знаю, что все, что произойдет с Майлзом, не будет просто отвлекающим маневром. Он всегда был чем-то большим.

Я качаю головой. Его соблазнительная улыбка мерцает, пока я не шепчу:

— Я не хочу, чтобы это было отвлечением.

Его пальцы перебирают мои волосы, но именно я сокращаю расстояние между нами. При первом прикосновении моих губ к его, мой желудок яростно переворачивается, дыхание перехватывает в горле.

Я представляла это — наш первый поцелуй — так много раз, что не могу сосчитать их все. Но это лучше — это реально. Я на самом деле целую Майлза Мариано. И его губы мягче, чем я когда-либо представляла.

Наши губы приоткрываются, идеально подходя друг к другу. Так или иначе, несмотря на то, что всего несколько часов назад он посасывал мою шею и его твердый член терся об меня, этот поцелуй кажется самым интимным прикосновением на сегодняшний день.

Он откидывается назад на долю дюйма, прохладный ветерок пролетел между нашими губами, прежде чем снова поцеловать меня. Его рука сжимает мои волосы, и он притягивает меня к себе, шире открывая мой рот и просовывая внутрь свой язык. Я стону в него.

Намного лучше, чем я себе представляла.

Когда он отстраняется, то еще несколько секунд держит глаза закрытыми. На его лице мерзкая ухмылка. Мое сердце колотится так, словно я только что пробежала пять миль.

Мир не всегда мрачен и страшен. Иногда на крыше можно провести время с мальчиком, который целует тебя в первый раз и уже точно знает, как тебя целовать.

— Ты даже не представляешь, как долго я хотел это сделать, — говорит он.

— До или после того, как ты снова увидел меня на вечеринке у Натали?

Он прижимается своим лбом к моему.

— Всегда.

— Тогда тебе следует сделать это снова.

Но вместо того, чтобы наклониться, Майлз берет меня за руку и целует кончики пальцев. Это почти что более интимно, чем наш поцелуй.

Я наблюдаю за ним. Загипнотизированная.

Везде, где он прикасается ко мне, моя кожа гудит. Как будто мое тело до сих пор находилось в спячке. До него.

— Боже, — шепчу я.

Со злой ухмылкой он говорит:

— Это Майлз.

Он наклоняется ко мне, но я отступаю.

— Мы не должны. — Я качаю головой, пытаясь выбраться из этого навеянного Майлзом тумана. — Я рассталась с парнем где-то два дня назад. Мы должны… сбавить обороты. — Слова почти невозможно произнести. Это последнее, что я хочу делать.

Майлз не отпускает меня.

— Перестань беспокоиться о том, что другие люди думают, что ты должна или не должна делать, и делай то, что ты хочешь. Чего ты хочешь?

— Тебя, — шепчу я.

Его глаза становятся хищными.

— Тогда ложись.

Я так и делаю. Еще один прохладный ветерок скользит по обнаженной коже моего лица, шеи и ног, заставляя меня дрожать, хотя все остальное во мне горит.

Его джинсы скребут по крыше, когда он приближается на дюйм. Он приподнимается на локте и снова запускает руку в мои волосы, проводя кончиками пальцев взад-вперед. Я бы хотела, чтобы он делал это всю ночь.

Первый поцелуй начинается медленно. Нежное прижатие губ к губам, прежде чем его язык касается моего. Я открываюсь для него, и его язык проникает внутрь. Так умело, что я задаюсь вопросом, что еще он может сделать своим языком.

Мы целуемся так долго, что мне приходится отвернуть голову, чтобы сделать вдох. Его лицо становится все труднее разглядеть в темноте. Хотя я могу различить только его очертания, я точно знаю, как он смотрит на меня — как хищник, изголодавшийся после нескольких месяцев зимней спячки.

Он не дает мне долго отдышаться. Он поворачивает мою голову обратно к себе и жадно целует меня, постанывая мне в рот. Я никогда раньше не слышала, чтобы он издавал такой звук, и, боже мой, я хочу заставить его сделать это снова.

Затем он берет мою нижнюю губу в рот и сосет. Я вот-вот воспламенюсь. Я уже взмокла и жажду его.

Когда он высвобождает мою губу из своих зубов, я встаю, и он следует за мной. Я хватаю его за руку и забираюсь обратно через свое окно. Весь смысл и логика исчезли — меня не волнует ничего, кроме того, что губы Майлза будут на мне. Они повсюду на мне.

— Я же говорил. — Он ухмыляется.

— Что ты мне говорил?

— Что ты пригласишь меня в свою комнату.

Я закатываю глаза, но не могу сдержать смех, вырывающийся из моей груди. Он был прав.

Я выключаю свет, и не успели мы пройти и половины комнаты, как он заключает меня в объятия. Я обхватываю ногами его бедра, и он прижимается моими губами к своим.

Наконец-то.

На краткий миг мне кажется, что он не знает, что со мной делать. У него никогда не было секса, и я до сих пор не знаю, как далеко он зашел. Девственники обычно не осознают, что они делают, не так ли?

Но потом я думаю о том, что он мне сказал. Хочешь показать мне, как это делается? И внезапно мне становится все равно, есть у него опыт или нет — я хочу показать ему, как именно это делается со мной.

Когда я начала заниматься сексом с Джорданом, он уже делал это с Софи. Наверное, представлял ее каждый раз, когда был со мной, сравнивал в голове все способы, которыми ей доставлял удовольствие. Закрывал глаза и представлял, что это она была той, в кого он вонзался. С Майлзом мне не нужно беспокоиться об этом, даже если у него были другие девушки. Я знаю, что он смотрит только на меня. Это было с самого первого дня.

Он сажает меня на край кровати и целует так крепко, что моя шея запрокидывается назад. Но он удерживает меня в вертикальном положении, положив твердую руку мне на затылок.

Его рот движется вниз по моей шее, посасывая, облизывая и покусывая. Дрожь пробегает по моей спине. Он повторяет движение с другой стороны, и я уже чувствую, как там расцветают засосы.

— Я хотел сделать это очень, очень давно, — шепчет он мне на ухо. — Значит, мы пробудем здесь какое-то время.

— Хорошо. Я никуда не собираюсь.

Он не срывает с меня майку и лифчик. Вместо этого он медленно стягивает мой топ через голову, бросая его на пол. Его пылающий взгляд падает на мою грудь, вздымающуюся под лифчиком.

Когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы, на его лице читается почти боль.

— Могу я прикоснуться к тебе? — шепчет он, и в его словах слышится мольба. Я хочу слышать, как он умоляет меня всю ночь.

— Теперь ты спрашиваешь? — Я смеюсь.

Но он даже не улыбается.

— Я хочу тебя. Каждый дюйм. — Он заправляет мне волосы за ухо, и мое сердце замирает. — Но я хочу только то, что ты хочешь мне дать.

— А что, если бы я просто хотела, чтобы ты кончил на меня? — Я поддразниваю.

Майлз упирается руками по обе стороны от меня, прижимая к себе.

— Тогда это все, что мы бы сделали, и я бы позаботился о том, чтобы в конце ты промокла и дрожала, и больше не могла этого выносить.

У меня перехватывает дыхание, и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь снова нормально дышать.

— А если я захочу отдать тебе все? — Шепчу я.

— Не думаю, что ты еще готова к этому.

— Откуда тебе знать?

— Потому что я знаю, что ты только что рассталась со своим бывшим мудаком. Даже если он был придурком, который тебя не заслуживал, часть тебя все равно любит его.

Иногда меня нервирует то, как хорошо он может читать мои мысли, не залезая в мою голову.

— Но дело не в любви.

В его глазах появляется ярость, и я задаюсь вопросом, не было ли неправильно это сказать.