Бросок Венеры

-Экон!

-Ну, если исходить из того, как ты описал её платье…

-Да, я, пожалуй, должен быть более сдержанным в своих описаниях.

-Нужно было взять меня с собой. Тогда бы я на месте во всём убедился.

-Сынок, тебе уже за тридцать. Пора бы научиться думать о чём-нибудь, помимо секса.

-Менения пока не жаловалась, - ухмыльнулся Экон.

Я постарался придать своему лицу осуждающее выражение, но получилось, скорее, любопытное. Экон выбрал себе в жёны черноволосую красавицу, очень похожую на Бетесду. Интересно, в чём ещё они походили друг на друга? Порой я невольно задавался этим вопросом – совершенно естественным образом, как человек моего возраста задумывается о современной молодёжи и её образе жизни. Экон с Мененией… нагой Клодий и его сестра в ничего не скрывающем платье…

В этот момент где-то в доме раздался крик одного из близнецов. Он вырвал меня из мечтательности, а заодно и напомнил, каковы бывают последствия у приятных ночей.

-Мы отклонились от темы, - напомнил я. – Я сказал, что был в сомнении, берясь за это дело, а ты ответил: «Я думаю».

-Да просто это дело выглядит чрезвычайно мутным. Разве ты так не считаешь? Или даже подозрительным. Я хочу сказать, всё это как-то нехорошо пахнет. Смотри: единственное, что ты узнал о Целии из разговора с Клодией – это то, что он занимал деньги у богатой женщины старше него. При этом он, говоря откровенно, действовал обманом, и вернуть ей эту сумму был не в состоянии. Ну да, ещё он носил с собой кинжал – в пределах города это, конечно, незаконно, но большинство здравомыслящих людей в наши дни так и поступает. Совсем недавно эти двое были любовниками, а теперь женщина ищет улик, чтобы осудить мужчину за убийство. И что нам со всем этим делать? Целий был наперсником её брата, а сейчас Клодии стремятся представить его наёмным убийцей на службе у царя Птолемея – или, что то же самое, у Помпея. Не забывай, что Клодий – хозяин дома, где живёт Целий, за один квартал от тебя.

Я покачал головой.

-Уже нет. Клодий выселил его.

-Когда это было?

-Несколько дней назад. Я и сам не знал об этом, пока мне не рассказал там, в шатре, Клодий – голый, стряхивая капли воды и без тени смущения обсуждая со мной свою недвижимость. Любопытно, мы с Тригонионом шли туда как раз мимо этого самого дома, а там, несмотря на тёплый день, все ставни на втором этаже были закрыты. Я ещё подумал, что Целий, видимо, отсыпается после попойки. А жилище было, оказывается, пусто. Целий вернулся в отцовский дом на Квиринале, и там же, скорее всего, останется до самого окончания судебного процесса.

-Так они окончательно решили выдвинуть против него обвинение?

-Обвинение уже выдвинуто. Но не Клодием.

-Тогда кем же?

-Угадай.

Экон покачал головой.

-У Марка Целия слишком много врагов, чтобы я рискнул сделать какое-то предположение.

-Его обвиняет семнадцатилетний сын Луция Кальпурния Бестии.

Экон со смехом протянул руку:

-О судьи, я не указываю пальцем на преступника – я указываю на преступный палец!

-Так ты знаешь эту историю?

-Конечно, папа. Все знают, как Целий обвинял Бестию в отравлении жён. Жаль только, что мы с тобой уехали к Метону, когда это было. Мне эту сплетню пересказала Менения.

-А мне – Бетесда. Но похоже, что Бестия скоро сможет отыграться на Целии.

-День суда уже назначен?

-Да. Обвинение было выдвинуто пять дней назад. Поскольку по закону сторонам полагается десять дней на то, чтобы подготовить свои аргументы, у меня остаётся пять дней.

-Так скоро! Времени, можно сказать, в обрез.

-Разве когда-то было по-другому? К нам всегда обращаются, думая, что мы можем добыть улики из ничего.

Экон вскинул голову:

-Погоди, ты говорил, что суд начнется через два дня после апрельских нон. Но тогда получается, что, если он продлится больше одного дня, то совпадёт с открытием праздника Великой Матери.

Я кивнул:

-Слушание продолжится и в праздничные дни. Другие суды на время праздника будут закрыты, но не тот, который рассматривает дела о политических убийствах.

-Политических? Так это не просто дело об убийстве?

-Не просто. Против Целия выдвинуто четыре обвинения. Первые три – в организации нападений на александрийское посольство: ночные погромы в Неаполе, бросание камней в Путеолах и поджог имения Паллы. Ими я заниматься не буду. Моя единственная задача – четвёртый пункт, который непосредственно касается Диона. Целий обвиняется в попытке отравить его в доме Лукцея.

-А что касается самого убийства в доме Копония?

-Вообще-то это тоже по моей части. Но ведь Публия Асиция уже судили за это дело, и оправдали. Обвинители остерегаются вменить то же самое в вину Целию. Вместо этого они хотят сосредоточиться на более ранней попытке отравления. Конечно, я постараюсь разузнать об убийстве в доме Копония всё, что только можно – эти факты будут весьма ценными.

-А заодно и удовлетворят твоё собственное любопытство.

-Само собой.

Экон составил вместе кончики пальцев.

-Итак, мы имеем суд по делу с политической подоплёкой, во время праздника, когда в Риме соберётся уйма народу; обвиняемый – бывший протеже Цицерона, а за всем этим, в качестве фона – скандально известная женщина… Да, папа, это будет всем зрелищам зрелище.

Я застонал:

-Как я и ожидал! Единственное, чего мне не хватает для полного счастья – чтобы в мою дверь постучались крепкие ребята от Помпея или царя Птолемея, и вежливо попросили меня прекратить расследование.

-Думаешь, так и будет? – вскинул бровь Экон.

-Надеюсь, что нет. Но у меня плохое предчувствие относительно этого дела. Как ты и сказал, оно скверно пахнет. И мне оно не нравится.

-Тогда зачем же ты взялся за него? Ты ведь ничего не должен Клодии – или всё-таки должен? Ты точно рассказал мне обо всём, что сегодня произошло в её шатре? – он улыбнулся.

-Не мели ерунды. Я ей должен только задаток. Но кое-какие обязательства у меня и в самом деле есть.

Он кивнул:

-Ты имеешь в виду, перед Дионом?

-Да. Он просил меня о помощи, а я ему отказал. Так я говорил себе, когда шёл суд над Асицием.

-Ты ведь тогда болел, папа.

-И что из этого? А затем, когда Асиция оправдали, я решил, что теперь это дело прошлое. Но как оно может окончиться, если никто из убийц не осуждён? Как душа Диона может успокоиться? До сих пор я старался избегать таких мыслей, чтобы чувствовать себя свободным от обязательств. До тех пор, пока ко мне домой не пришёл галлус – и не поставил меня лицом к лицу с моим долгом. Да, меня позвала в дорогу Клодия, но не только она.

-И её брат, Клодий?

-Нет. Я хочу сказать, что они оба – представители чего-то такого, что много выше их самих. Начало этой истории положил Дион, но лишь время может показать, чем она закончится. Некая высшая сила, похоже, твёрдо решила сделать меня её участником.

-Немезида?

-Я, скорее, думаю о другой богине: о Кибеле. Это ведь её жрец привёл в мой дом Диона, и он же недавно пришёл за мной. А можно ли считать простым совпадением то, что суд будет проводиться во время празднества Великой Матери – то есть Кибелы? Между прочим, давным-давно, когда этот культ только пришёл к нам с Востока, одна из прародительниц Клодии спасла статую Кибелы от гибели в водах Тибра. А ты видишь здесь связь?

-Папа, ты с годами становишься всё религиознее, - спокойно констатировал Экон.

-Возможно. Если я теперь и не сильнее почитаю богов, чем прежде, то, по крайней мере, сильнее их боюсь. Впрочем, если хочешь, можешь вообще не думать о богах. Считай, что это просто расчёт между мной и тенью Диона. По крайней мере, чувства долга у меня больше, чем благочестия.

Экон с серьёзным видом кивнул. Как всегда, он меня понял.

-Чего же ты хочешь от меня?

-Ещё не знаю. Может быть, и ничего. Разве только чтобы ты выслушивал мои рассуждения и кивал, если что-то в них покажется тебе осмысленным.

Он взял меня за руку: