Страница 8 из 28
Нэнси на мгновение замолчала. Она не могла поверить, что её догадка о том, что сообщение Мэгги Фарр каким-то образом связано с новостями, прервавшими передачу, пока она смотрела телевизор, была ошибочной. Совпадение было слишком велико! Но какая тут была связь? Возможно, ответ лежал где-то в прошлом.
– Твоя мама всегда была уборщицей, Тэд? – спросила она.
– О, нет. Только последние пару лет. До этого она работала официанткой. А одно время мама была костюмером у той знаменитой оперной звезды, мадам Арахны Онидес.
– Арахны?! – Нэнси будто молнией поразило.
– Да, я думаю, это греческое имя, – продолжил молодой полицейский. – А что? Это так важно?
– О, Тэд! Это может быть очень важно! – воскликнула она.
– Каким образом?
– Ты когда-нибудь слышал этот древний миф?
– Что за древний миф?
– В греческой легенде Арахной звали женщину, которая была превращена в паука!
Глава 6. Известное преступление
– На самом деле, – взволнованно продолжала Нэнси, – я полагаю, что слово «паук» в современном греческом по-прежнему звучит как «арахна»! И именно поэтому учёных, специализирующихся на изучении пауков, называют арахнологами!
Тэд был так же поражён, как и юная сыщица, неожиданной подсказкой.
– Ты думаешь, что связь с именем мадам Онидес – больше, чем просто совпадение? – спросил он.
– Должно быть, – заявила Нэнси. – В этом деле возникает слишком много «совпадений»!
Но объяснение всё ещё ускользало от неё.
– Твоя мама, случайно, не научилась говорить по-гречески, когда работала у мадам Онидес?
– Вроде нет, – ответил Тэд Фарр после минутного раздумья. – Хотя теперь, когда ты упомянула об этом, я припоминаю, что она действительно выучила несколько слов на этом языке. Некоторые из них были невежливы, – добавил он со смешком. – У мадам О был довольно вспыльчивый характер, кажется. Но почему ты спрашиваешь?
– Мне просто было интересно, – задумчиво произнесла Нэнси, – мог ли этот рисунок, сделанный твоей матерью после перенесённого инсульта, быть самым простым способом, который она могла придумать, чтобы указать на оперную певицу.
Тэда поразила эта идея. Но по мере того, как Нэнси обдумывала это, инстинкты склоняли её усомниться в том, что она нашла истинное объяснение.
– Мне просто надо продолжать копаться в этой тайне, – сказала она ему, прежде чем повесить трубку. – По крайней мере, это даёт мне ещё одну зацепку для работы.
За чашкой какао перед сном Ханна Груин спросила Нэнси, удостоились ли Бесс Марвин и другие члены её любительской театральной труппы «Быстроногие» чести, на которую они надеялись.
– О, да! Разве я тебе не говорила? – ответила Нэнси. – Их выбрали в прошлый четверг для участия на фестивале Оушенвью!
Этот недельный музыкально-драматический фестиваль ежегодно проходил в приятном приморском городке Оушенвью. В дополнение к всемирно известным звёздам, различные студенческие и общественные труппы каждый год приглашались выступить в открытом амфитеатре, специально построенном для проведения гламурного летнего фестиваля.
– Это действительно большая честь, – заметил Карсон Дрю из глубины своего кресла. – Я не припомню, чтобы слышал что-нибудь об этом в местных новостях.
– Это потому, что комитет фестиваля ещё не выпустил рекламный релиз, папа. Официальное объявление будет сделано завтра на утреннем представлении «Быстроногих».
«Быстроногие» под руководством ветеранов бродвейской сцены Гамильтона и Марго Спенсеров разместились в прекрасном старом трёхэтажном доме на окраине города.
На следующий день после раннего обеда Нэнси поехала туда с Джорджи Фейн. Обе девушки ненадолго присоединились к «Быстроногим» во время одного из предыдущих дел Нэнси5, и они всё ещё иногда помогали, хотя ни одна из них не была так увлечена сценой, как Бесс.
– Что это за история, которую я вчера прочитала в газете о том, как кто-то пытался ранить дизайнера ювелирных изделий Бретта Халма камнем? – полюбопытствовала Джорджи. – В статье сказано, что ты была с ним, когда это произошло.
– Да, это было довольно страшно – и определённо неприятно, – описала инцидент Нэнси. Затем она сменила тему, заговорив о фестивале Оушенвью. – Спенсеры уже решили, какую пьесу они там покажут?
– Да, эта британская мистическая мелодрама, Крик в темноте. Тебе следовало бы сыграть в ней главную роль, Нэнси!
Юная сыщица усмехнулась.
– Спасибо, но у меня сейчас полно дел с загадкой Ким Вернон и этим странным рисунком паука.
– Кстати, о звёздах, – продолжала Джорджи, – Бесс сказала тебе, кто сегодня сделает объявление? ... Я имею в виду, что на фестиваль выбирают «Быстроногих».
Нэнси покачала головой, ведя машину по приятной тенистой дороге.
– Нет. И кто?
– Если ты ещё не знаешь, я не стану портить сюрприз, – сказала Джорджи с усмешкой. – Подожди и увидишь!
Художественно выполненная деревянная табличка, висящая на дереве, с надписью «БЫСТРОНОГИЕ» обозначала их пункт прибытия. Нэнси свернула на подъездную дорожку и припарковалась на посыпанной гравием стоянке, которая уже была заполнена машинами. Затем они с Джорджи присоединились к потоку посетителей, направлявшихся к переоборудованному сараю, служившему театром для труппы.
На утреннем представлении в среду была показана возрождённая бродвейская комедия, которая вызвала частый смех и искренние аплодисменты зрителей. После нескольких вызовов на бис в зале зажёгся свет. Затем высокий седеющий режиссёр Гамильтон Спенсер с улыбкой выступил вперёд.
– А теперь, дамы и господа, – объявил он глубоким, звучным голосом, – позвольте представить вам всемирно известного тенора Ренцо Скалья!
Шквал рукоплесканий, даже перемежаемых несколькими возгласами браво, приветствовал коренастого чернобородого мужчину, который сейчас вышел из-за кулис. Нэнси была взволнована точно так, как и ожидала Джорджи. Смуглолицый красавец Скалья был не только звездой Метрополитен-оперы в Нью-Йорке, но и часто пел в лондонском Ковент-Гардене и Ла Скала в Милане.
Он начал с того, что объявил, что, как одна из выдающихся маленьких театральных трупп в этом районе, «Быстроногие» были специально выбраны для участия в фестивале Оушенвью. Затем он попросил Гамильтона Спенсера рассказать зрителям о пьесе, которую его труппа будет там ставить, и призвал всех перед отъездом приобрести билеты на фестиваль.
В качестве последнего штриха Скалья произвёл фурор в зале, спев одну из оперных арий, которыми он был знаменит, «La Do
Когда захватывающее завершение утреннего спектакля подошло к концу и зрители, наконец, разошлись, мистер Спенсер представил гостя всем «Быстроногим», включая Нэнси и Джорджи.
– Мисс Дрю сама довольно известная молодая леди, – сказал он оперной звезде. – Её специальность – разгадывать тайны!
– В самом деле? – Нэнси покраснела, Ренцо Скалья уставился на неё своими глубоко горящими карими глазами. – Мне кажется, я читал о её подвигах.
– Весьма вероятно, – сказал Гамильтон Спенсер. – Однажды она разгадала тайну прямо здесь, и там была замешана странная танцующая кукла.
Он описал тайну, которая была одним из самых необычных дел Нэнси Дрю. Скалья выглядел впечатлённым.
– Возможно, signorina7 было бы интересно применить свои детективные навыки к знаменитому преступлению, которое однажды произошло на одном из первых фестивалей Оушенвью, – пробормотал он. С игривой улыбкой, изогнувшей его губы под бородой, он продолжил: – На самом деле я мог бы даже предложить фестивальному комитету использовать её расследование в качестве – как бы это сказать? – рекламного трюка, помогающего продвигать оперное искусство в этом году!
– Хммм, возможно, в этом что-то есть, – сказал мистер Спенсер. – О каком преступлении вы говорите?
Повинуясь внезапной вспышке интуиции, которую впоследствии она так и не смогла объяснить, Нэнси вставила: