Здравствуй, Аннабелль

— Я его уже не люблю, — рассмеялась девушка.

— А его никто не любит...

— Он обломал нам секс.

— Позже наверстаем упущенное.

Франсия не стала отвечать. Она молча поставила чайник и принялась резать фрукты, немного собрав на стол, как будто пара собиралась встречать очень важного гостя.

Когда Адам приехал и вошел в дом, все выглядело, как сон Уильяма при температуре сорок. Клэман по-хозяйски присел за кухонный стол, достал какие-то бумаги из папки и измерил комнату взглядом.

— Хороший дом, — сказал он, — сам отгрохал?

— Нет, купил уже готовый. Сделал тут ремонт...Это, кстати, Франсия – моя девушка, — представил подругу Уильям.

Франсия пригладила волосы и помахала Адаму.

— Адам Клэман. Не переживайте, мы с вашим бойфрендом не дружим, — отшутился он, — я на него плохо не повлияю.

Краснощекая девушка налила мужчинам чаю, извинилась и ушла в спальню, видимо, в конец застеснявшись самоуверенного Адама. «Действительно, — подумал Уильям, — как такого не застесняться. С годами, как вино». Клэман возмужал, появилась в его движениях, взгляде что-то серьезное, мужественное, крепкое. Рубашка облегла сильные руки, и обтягивала не менее мощную спину.

— Ну, выкладывай, — сказал Воттерс-младший, — что тебе от меня нужно.

— Я хочу устроить выставку, нужны нюансы. Помоги с делом, чувак. Все расходы на мне, плюс тебе подкину деньжат.

— Какую выставку? Ты рисовать начал?

Адам сделал глоток чая.

— Ага, мой максимум – это слово ОТСТОЙ на заборах. Выставка нужна не мне. Смотри, я составил план действий и еще кое-что...

Он протянул ему несколько бумаг из папки.

— Что? — любопытно спросил Уильям, вчитываясь в документы Клэмана. — Ты собрался ее в Лувре делать, судя по сметам?

— Нет, это с учетом нюанса...Обо всем рассказывать не буду, пока в процессе. Нюанс такой – надо найти некоторые картины, в плане, не знаю их местоположение, но для этого нужно кинуть клич в медиа, только негромкий, а то испортишь.

— А как я их искать должен? И что за картины? Загадал задачку Джокер.

— Так, — сел Адам, — я сейчас расскажу сейчас все, но ты дай слово, что никто кроме тебя не узнает о чем мы здесь с тобой говорили.

Уильям поднял на него испуганный взгляд.

— Ты что задумал?

Адам усмехнулся, сложив руки на груди.

— Ничего серьезного и плохого, что могло бы навредить.

46. Искусство жить

Наше время

В тот вечер Аннабелль не хотела возвращаться к Ронану. Впервые. Впервые она сморщилась, вспомнив его имя и сцену в театре. Даже идеальные люди способны вызывать отвращение. Что уж там, простым смертным. Аннабелль иногда задумывалась – а какие у Ронана недостатки? Ведь когда находишься долго в отношениях с человеком, невольно об этом задумываешься, розовые очки разбиваются. И идеальный человек превращается в обычного мужчину со слабостями.

Поздним вечером она бродила по городу одна. На экране телефона высветилось новое уведомление. Морган без интереса взглянула, текст сообщения заставил девушку вернуться к нему. Картину купили. Ее картину купили. За ту стоимость, которая была ей заявлена, ни центом меньше. Она судорожно перешла по ссылке и убедилась – да, у картины появился новый хозяин, некий Педро. Он написал сообщение о том, что картина показалась ему гениальной и отождествляла образ неразделенной любви юной девушки и взрослого мужчины, который воспринимал ее лишь как сексуальный объект. Аннабелль, конечно, писала работу, закладывая другой смысл, и была удивлена тому, как покупатель растолковал все иначе.

— Сбылась мечта идиотки, — сказала она вслух тихо, — спустя десять лет.

На радостях Аннабелль выскребла из сумки мелочь и радостно протянула ее уличной торговке в обмен на букет нежнкупила букет нежно - желтых цветов у уличной торговки, и быстрым шагом направилась к Ронану. Теперь-то была мотивация вернуться. Показать, что она может позаботиться о себе, что она не собиралась наживаться на нем, что она способна на многое. Но в ту же минуту Аннабелль чувствовала себя маленькой девочкой, обижающейся на разные глупости. Разве Рон когда-то желал ей плохого? Разве Рон не имеет прав на эмоции? Разве ему не может стать горько или обидно?

Бедный Ронан.

Аннабелль, наверное, не любила его. Она вообще никого не любила, даже себя. Аннабелль не умела любить, и могла бы прожить остаток дней, перебиваясь случайными связями. Может так случилось, что Ронан оказался в ее жизни неслучайно – он учил ее любить, а потом устал, потому что отдавать и получать ничего в ответ – неблагодарная работа.

И вот она с этими цветами. Жалкая. Расставалась с мыслями о счастье.

Ронан был дома. Аннабелль не знала забегал ли он куда-то еще после театра, но судя по раскиданным вещам и осколкам вазы, он не терял времени зря. Открыв девушке дверь, он впустил ее, небрежно подтолкнув вперед.

— Вернулась, — сказал он, — где ж тебя носило весь вечер?

Она взглянула на Ронана – все ещё мрачного. Мужчина стоял, рукой опираясь о плательный шкаф: рубашка расстегнута, волосы взъерошены, а глаза до безумия мутные, как запотевшее стекло. Сжавшись, девушка попятилась назад. От Воттерса-Кляйна пахло алкоголем.

— Ронан, ты выпил? — предположила Аннабелль. — Нужно выспаться. Давай ты выспишься, и мы поговорим завтра.

— А можно было пережить сегодняшний день трезвым? — развёл руками Воттерс - Кляйн.

— Ты в театре устроил сцены похлеще, чем Шекспир написал.

— Мы, — помотал он головой, — мы с тобой еще дома, перед выходом начали отношения выяснять.

Аннабелль усмехнулась.

— Да о чем ты говоришь? — недоумевала Аннабелль. — Ты как будто не с той ноги встал.

— Я сегодня сильно удивился. И не понял, почему ты продолжила отношения с человеком, который тебя ни во что не ставил. И почему, когда тебе предлагают гораздо лучшее, ты еще выбираешь между ним и мной. Я не знаю, Белль, это сводит с ума.

— Ох, черт. Так это из-за Адама. Ты ревнуешь.

Ронан сунул руки в карманы, склонив голову.

— Не ревную. Пытаюсь понять. Как же сложно тебя любить. Адам превратил тебя в удобную живую игрушку, и теперь смотрю на тебя. Как ты стала. Куда он позовет, туда и бежишь.

— Да перестань, — прошептала Аннабелль, — пожалуйста.

Ронан покачал головой. Аннабелль не могла поверить своим глазам – за секунду спокойный, рассудительный Ронан говорил такие вещи.

— Адам делал тебе больно десять лет, а ты возвращалась и возвращалась к нему, и до сих пор, блин, думаешь о нем.

— Ронан, но я ведь, — опустив подбородок, сказала Аннабелль, — я...

— Когда мой младший брат съехал с катушек, а подруга уехала с каким-то придурком в неизвестном направлении. Я сам столько лет ходил к психологу, чтобы выбраться из ночного кошмара — на меня давили все, и я боялся, что кто-то узнает, что я обычный человек. И что любить очень трудно, потому что все, кого я любил, куда-то уходили.

— И что все это значит?

— Что ты за девушка такая? Я никогда так ни перед кем в лепешку не расшибался. Не бегал. Тут уже себя превзошел, — сказал Ронан, понимая плечами. — Что бы я не делал, к Адаму ты прикипела сильнее. Меня не многие вещи ранят, но вот это...Очень сильно. Я люблю тебя, и готов понять, но...

— Но я стою с тобой рядом. Никакого Адама не нет, — не сдерживая слез, прошептала Аннабелль.

— Когда ты плакала, рядом с этой чертовой картиной, я не выдержал. Мне тебя всегда было жаль, и сегодня я сломался, — подойдя к ней сзади, проговорил Воттерс – Кляйн. — Задумался – почему любить так тяжело?

Ронан приобнял девушку сзади, пытаясь успокоить. Аннабелль всхлипывала, от кончиков волос до пят — по телу бегала дрожь.

— Мы с ним никогда не будем чужими. Я ненавижу это, но мы столько пережили вместе. Первая любовь сдвинула мне крышу. Адам – не очень хороший человек, Ронан, и он точно не может тягаться с тобой ни в чем.

— Почему выбираешь его постоянно?