Здравствуй, Аннабелль

— Я отправила, но больше для галочки. Мне нужен чертов перерыв, иначе прямо из аудитории универа попаду в психбольницу.

Адам присел рядом, стянув с себя строгий плащ и накинув его на плечи Аннабелль. На улице достаточно резко похолодало, хотя лето выдалось теплым. Морган оделась не по погоде — ежилась в легком топе и рубашке, украденной из шкафа Уильяма.

— Годик выдался у тебя что надо, да, будем тебя лечить. Поцелуями, впечатлениями, вкусняшками. С родителями поговорила? Хочешь, мы познакомимся?

Аннабель удивлялась, насколько Адам галантно и внимательно вёл себя в тот вечер. Его предложение о знакомстве с родителями поставило в ступор. С одной стороны, это было бы отличным решением – Адам показал бы себя, как взрослый человек, но зная повадки этого парня, Морган всячески избегала подобных встреч.

Адам, может быть, сыграл бы какого-то адекватного человека, да экспериментировать не хотелось.

— Маме сказала, она скептически к этому относится, но вроде разрешила. А вот отец – это самое сложное, он такой строгий, злющий. Он изменяет маме, потрахивает какую-то молодую девицу. Мама тоже, кажется, не была одна, но сейчас хочет вернуть семью. А насчет знакомства, не надо, Адам, я не хочу, — пожав плечами, ответила Аннабелль.

— Стесняешься меня?

— Глупенький, — покачала головой Аннабелль, — я от тебя без ума. У меня своеобразные родители, не хочу портить отношения с тобой из-за них.

— А если я сделаю тебе предложение? — с азартом спросил Адам. — Нам придется познакомиться.

Морган рассмеялась.

— Через пару лет, когда мы с тобой окончательно поедем головой, и перестанем наслаждаться холостой жизнью, может быть...

— У меня на тебя самые серьёзные планы, миссис Клэман, — улыбнувшись, щёлкнул Аннабелль по носу он, — но сейчас рано об этом говорить, переезд займёт много времени и отнимет кучу сил.

— Да уж, а по Ингрид скучать не будешь? — засыпала Адама Аннабелль вопросами.

Клэман рассмеялся.

— Ингрид беременна, я недавно узнал. У нее новый парень.

— Что? Серьезно? — закашлялась Аннабелль.

—Тоже удивился, когда узнал.

— Вот это поворот. Интересные новости. И как тебе эта ее беременность? Не ревнуешь?

— Белль...Какая ревность?

— Я очень боюсь, что ты меня разлюбишь.

Клэман уложил девушку к себе на колени. Он зарылся в ее светлые волосы и поцеловал в макушку. Тепло его рук успокаивало девушку, будь она дома, то мгновенно заснула бы.

— В твоей голове слишком много плохих мыслей. Знаешь, что скажу? Мы не можем гарантировать друг другу того, что всегда будем вместе – жизнь длинная, мало ли, ты встретишь кого-нибудь, давай хотя бы гарантируем друг другу счастливые сегодня и завтра, так будет спокойнее.

— Давай, — пожав плечами, сказала Аннабелль, — попробуем. Отвезёшь домой?

— Отвезу. Так быстро? Не хочешь перекусить? — спросил Клэман. — Я нашёл классный азиатский ресторанчик.

— Нет, извини, аппетита нет. Нужно ехать домой, поговорить с отцом, пока у меня появилось желание и силы, чтобы выдержать эту пытку.

— Как скажешь. Напиши, как все пройдет.

Аннабелль кивнула, Адам поцеловал ее в губы. Он довез девушку до дома, но по дороге они молчали. Морган провалилась в мысли, тщательно подбирая слова к предстоящему разговору. Почему-то до встречи с Адамом, она не думала, что придётся объясняться перед отцом, а это — самое главное? Получить от него разрешение. Она ведь не могла сбежать просто так. Папа – полицейский, разыщет ее за две минуты и посадит на домашний арест до конца жизни.

***

Когда Аннабелль вошла домой, Эмметт сидел на первом этаже в гостиной, бурно обсуждая последний футбольный матч по телефону. Мужчина потягивал пиво, переключал каналы, попутно выражая мнение о новом нападающем Реала.

Эмметт помахал дочери. Он присела рядом с ним, глядя на то, как мячик летает над футбольным полем от одного спортсмена к другому. Успокаивало. И когда отец перестал говорить, девушка прочистила горло, привлекая к себе внимание.

— Чего-то ты совсем одеваться перестала, — спросил Эмметт. — На улице не так жарко. Можно было надеть что-то поприличнее.

Аннабелль закусила губу.

— Что не так? Это топик с рубашкой. Что, мне, в халате на улицу выходить? Да и вообще – как дела на работе?

Она старалась перерасти тему как можно быстрее, чтобы у отца не осталось времени зацепиться за очередную вещь и найти повод для ссоры.

— Устал, собирался в отпуск, но Мэтта – напарника покусала служебная собака. Придётся попотеть еще парочку дней, пока он отслеживается. У тебя как дела?

— Не знаю, жду результаты, куда поступила. Голова занята только этим.

Щеки предательски покраснели, Аннабелль чувствовала как они горят. Она тщательно думала перед каждой репликой, будто отвечала на оценку, а не говорила с родным отцом. Он почти не смотрел на неё, изредка поглядывая на ноги.

— Куда отправила документы?

— В Париж, Бордо и Гренобль, — чуть дрогнувшим голосом сказала Аннабелль.

Отец удивлённо вскинул брови.

— В Монреале есть прекрасные университеты. Почему ты не отправила документы в местные университеты? Я не разрешал принимать такие решения без меня, — прояснил отец гневливо.

— Я хочу уехать, — сказала Аннабелль уверенно, — мне не нравится тут. Разве совершеннолетние люди не выбирают сами, где живут?

Эмметт косо посмотрел на дочь. Аннабелль сжала руки в кулаки – снова взгляд, полный пренебрежения, снова почувствовала себя глупой и никчемной.

— Ты полностью зависишь от нас с матерью. У тебя ни цента нет за душой. На что будешь жить? Картинки рисовать на улицах? — сказал мужчина, засунув руки в карманы форменных брюк.

Аннабелль ухмыльнулась. Папа знал, куда уколоть. Она не стала ничего говорить про накопления – отец мог их забрать, поэтому решила придумать очередную байку. Накопления были не очень большими, но на первое время их бы хватило.

— Я найду работу, — солгала она, — буду работать в кофейне бариста. Легко совмещать с учёбой, ничего сложного нет. Платят обычно нормально. А что плохого в картинках?

— Сколько? Один доллар в час?

— Очень смешно. Ну, с зарплатой копа, пап, это не сравнить. Я не могу понять, чем тебе так не нравится моя идея переезда. Я не собираюсь исчезать, я просто буду жить во Франции.

Эмметт потёр лоб. Взгляд его бегал, Аннабелль заметила это. Отец не мог задержать взгляд на чем-то одном, постукивал пальцами по поверхности стола и все время закусывал нижнюю губу, будто сомневаясь в собственных мыслях и их правильности.

— Мы дали тебе немножко свободы здесь, в Монреале, что произошло с тобой? Ты превратилась из нормальной девушки в маргиналку, связалась с каким-то идиотом, и хочешь уехать подальше от дома. Аннабелль, ты ещё не умеешь распоряжаться своей свободой, тебе рано. Поживи с нами, ничего страшного не случится. Посмотри на себя, на кого ты похожа! — Эмметт указал пальцем на многочисленные проколы в ушах девушки.

Она покачала головой, отсев от отца подальше.

— Не смей меня трогать, — прошептала Аннабелль озлобленно, — я могу выглядеть как угодно, встречаться с кем угодно, и последний человек, который будет иметь на меня влияние – это ты.

После этих слов, Эмметт вытянулся во весь рост, встав с дивана. Нахмуренные брови, сморщенный нос, гневная гримаса исказила лицо. На висках Аннабелль углядела биение пульса, а щеки выступили пунцовыми пятнами.

— Я последний человек? Я не считал себя лучшим отцом на свете, мой отец почти ничего мне не дал, я выбирался сам и умел любить так, как любили меня. Для тебя я старался, вкладывал какие-то безумные деньги в твое образование, старался тебя повкуснее накормить, одеть, обуть получше. Возил в путешествия. И вот сегодня услышал твои слова. Я считаю себя ужасным отцом, потом что воспитал тебя таким чудовищем, — спокойно сказал он, — ты чудовище.

— Кто угодно. Только бы не твоя дочь, — буркнула Белль, скрестив руки на груди.

— Что, настолько не угодил тебе? Потому что заботился с пелёнок?