Безблагодатность

Николай помрачнел.

— Я тоже об этом думал. У меня был друг, настоящий герой, добрый и честный. В порыве отчаяния он совершил самоубийство — и этот единственный поступок перечеркнул всю его достойную жизнь. Я бы хотел, чтобы этот мёртвый миг провалился вниз, а всё светлое, что в нём было, воспарило в небо.

— Вот-вот! — подхватил Шаман. — В вашей религии конечный приговор — вверх или вниз — судьба людей. А у ороченов это судьба животных. У которых тоже лишь одна душа, и её путь после смерти тоже или вверх, или вниз, без вариантов. Но у душ ороченов иной путь; после смерти они получают именно то, чего достойны.

28

Кузя мечтательно закатила глаза.

— Хотела бы я побывать на звезде Чалбон. Она есть на нашем небе?

— Есть, — ответил Шаман, — вы называете её Венерой. Так что будь осторожней со своими желаниями — они имеют свойство сбываться.

— Слушайте! — внезапно вспомнил Николай. — Я же самого главного не спросил! Зачем вы здесь? Что вы хотели найти в этом медвежьем углу?

Лицо Кузи помрачнело; казалось, за секунду она постарела на несколько лет.

— Тебе в двух словах или с самого начала?

— Чем подробнее, тем лучше.

— Да, конечно. Извини, я должна была рассказать тебе об этом ещё весной, когда всё только начиналось.

— Что начиналось?! — Николай начал терять терпение. — Что у вас там произошло? Говори уже, не тяни кота за хвост!

— Нарушилось равновесие. Последний год мы с вами постоянно конфликтовали по поводу привата. Мы разрабатывали системы слежения, вы — способы обхода и уклонения. Нам, конечно, хотелось победить; мы считали такую победу благом. Но теперь, когда победа уже близка, она всё сильней меня беспокоит.

— А с чего ты взяла, что победа близка? — спросил Николай.

— Нам помогли, — коротко ответила Кузя.

— Пришла помощь, откуда не ждали, — вставил Шаман.

— И откуда же? — спросил Николай.

— Из Инферно, вестимо, — ответил Шаман. — Что-то наши шефы с ними намутили. Договорняк, как говорят сейчас в инете.

— Так, стоп! — оборвал его Николай. — Давай без этой конспирологии. Что у вас по фактам?

— Хорошо, — сказала Кузя, — давай по фактам. Началось всё с виртуальной эротики. Мы заметили, что внезапно резко увеличилось число дикпиков. Ты знаешь, что такое дикпик?

Николай отрицательно помотал головой.

— Нет.

— Это когда юноша знакомится с девушкой в инете, фотографирует свой член и посылает фото девушке в личку. Причём он знает, что девушкам такое не нравится. Но он в это не верит. Знает — но не верит.

— И давно вы начали мониторить личную переписку? — спросил Николай.

— Тогда мы ещё этим не занимались. Просто девушки в своих блогах слишком часто стали жаловаться, что им присылают дикпики.

— Или хвастаться, — вставил Шаман.

— Или хвастаться, — согласилась Кузя. — Так или иначе, сообщений о дикпиках стало гораздо больше. Также резко увеличилось и число выкладываемых нюшных фоток. Совсем юные барышни…

— И не совсем юные, — вставил Шаман.

— И не совсем юные тоже, — согласилась Кузя, — стали выкладывать свои селфи сначала в белье, а потом и без него.

— А что вы хотите — это же девушки, — сказал Николай. — Они всегда так делали.

— Не совсем так, — возразила Кузя. — Раньше это делали за деньги. Или, по крайней мере, пытались на этом заработать. А теперь это делают за лайки. Теперь барышни меряются количеством подписчиков, перепостов, лайков и комментов.

— Куда катится мир? — проворчал Шаман. — Чиксы перестали монетизировать сиськи!

29

Кузя строго посмотрела на него.

— Не паясничай! Мы о серьёзных вещах говорим. Так вот, эротикой дело не ограничилось. Юзеры начали массово выкладывать в сеть свою подноготную — и позитив, и негатив. Самолюбие людям, конечно, хотелось почесать всегда; их хлебом ни корми, дай выложить пост: «Я подал нищему милостыню», «Я покормил дворовую кошку», «Я перевёл старушку через дорогу»… «Я, я, я, я!»

— Вербальное селфи в наивыгоднейшем ракурсе, — подсказал Шаман.

— Верно, — согласилась Кузя. — Так и было. А теперь с тем же задором стали выкладывать и посты с негативом. Так сказать, вербальное селфи в невыгодном ракурсе. «Я нарисовал на заборе член», «Я утащил бокал из бара — в моей коллекции такого не было», «Я их наказал, потому что нефиг!»… И опять на первом месте «Я». Как будто люди хотят напомнить другим о себе — любым способом, даже самым некрасивым. Как будто боятся, что иначе о них все забудут, и они в каком-то смысле перестанут существовать.

— Сильное заявление, — сказал Николай, — но пока я не вижу здесь нарушения равновесия.

Кузя недовольно тряхнула головой.

— Чтобы его заметить, достаточно зайти в метро в час пик.

— Не понял, — признался Николай.

— А что тут непонятно? Помнишь, Высоцкий пел: «Я не люблю… когда другой мои читает письма, заглядывая мне через плечо»? Тогда это была всего лишь фигура речи, в то время никому бы и в голову не пришло читать в метро личные письма. Это же интимнейший процесс! А сейчас все пассажиры переписываются публично, в реальном времени. И никого не напрягает потенциальная возможность утечки. Заглянет сосед через плечо? — отлично, это же ещё плюс один просмотр на халяву!

— Коллективный парад эксгибиционизма, — подсказал Шаман.

— Именно. Мы старались ограничить приват, сделать его оболочку прозрачнее — чтобы там, внутри своего кокона, человек не смог задумать ничего противозаконного. А в это время пандемия эксгибиционизма уже охватила весь мир. Мы аккуратно протирали оболочку снаружи, а заражённые просто взорвали её изнутри.

— Но разве вы не этого добивались? — спросил Николай.

— Отнюдь! Мы не хотели уничтожить приват, мы хотели всего лишь ограничить его! Но заражённые сами взломали свои оболочки, и теперь мир заполнили люди без прочного кокона, люди без границ. А когда личность лишается защиты, ей в голову можно заливать что угодно. И заливают, из всех инфоканалов сегодня такое льют…

— То есть вы хотели усилить контроль, а в результате утратили его? — спросил Николай.

— По сути, так, — согласилась Кузя. — Но не мы превратили здоровых людей в эксги-инфицированных.

30

Николай удивлённо посмотрел на неё.

— А кто же тогда?

— Помощь пришла из Инферно, я ведь уже говорил, — ответил Шаман. — Подогнали нам мемовирус «эксги» — безвозмездно, в порядке братской помощи.

— А подробнее можно? — попросил Николай.

Кузя нахмурилась, собираясь с мыслями.

— Понимаешь, все наши тёрки по привату — это проблемы новейшего времени. Но есть и другие проблемы, по которым Элизиум бодается с Инферно уже сотни лет. И одна из важнейших — сексуальность. Из Инферно в наш мир засылали инкубов и суккубов, чтобы повысить общий уровень либидо; а Элизиум, напротив, стремился всячески ограничить этот уровень. Потому что гиперсексуальность чрезвычайно опасна; половая неудовлетворённость толкает людей на преступления и безрассудства. Ты же читал «Тараса Бульбу»? Он у вас, кажется, даже входит в школьную программу?

Николай недовольно нахмурился.

— А ты сомневаешься? Читал я и всё по программе, и сверх того. Могу цитат «про это» накидать тебе полную панамку. Вот, например:

Как журавлиный клин в чужие рубежи, —

На головах царей божественная пена, —

Куда плывете вы? Когда бы не Елена,

Что Троя вам одна, ахейские мужи?

— Не обижайся, — примирительно сказала Кузя. — Ты молодец, поэтов читал. А если бы прочитал «Теогонию» Гесиода, то понял бы ещё и про божественную пену.

— Знаешь что! — начал Николай, закипая, но Шаман оборвал его.

— Брэк! Брэк! Угомонитесь! Как дети малые! Вы мир хотите спасать или аттестатами меряться?

— Молчу, молчу, — сказал Николай, — продолжай, пожалуйста.