Поступление

- Профессор, да с таким отвратительным характером…

- Именно, - сухо перебил ректора Найтэ. – Вы упускаете, что из ниоткуда такой характер не возникает. Не иначе прежнее смирение далось лер Свон дорогой ценой, и теперь, когда она вдруг смогла возомнить себя равной тем, кому равной быть никак не может…

Эльф многозначительно замолчал, а Олаф фон Дали крепко задумался. Его пальцы начали отбивать по дубовой столешнице стола ритм некой мелодии, и, наконец, он решил:

- Хорошо, подобную провокацию можно осуществить. Конечно, тогда мне придётся отказать в сей привилегии абсолютно всем слушателям, но… но, пожалуй, намекну кладовщикам, что только в отношении Милы Свон запрет столь строг.

- Вы словно читаете мои мысли, - мягко улыбнулся Найтэ, а затем, словно играя, потеребил кончиком указательного пальца лежащую на столе жалобу. – Наверное, вы уже догадались, что ещё надо будет сделать? Я, видите ли, не люблю рассчитывать только на что-то одно.

- Я тоже, и поэтому не забываю ни на миг, что у первого курса в начале ноября должна состояться защита курсовой. Предлагаете сделать так, чтобы лер Свон её не защитила?

- Пф-ф! – с презрением фыркнул дроу, но вмиг вспомнил, что беседу он вообще-то ведёт со своим непосредственным начальством, а потому всё же убрал с лица возмущение. – До этого дня ещё полтора месяца, надо ли столько ждать?

- Эм-м, а что тогда вы предлагаете?

- К своей группе, как вы того и требовали, я применяю индивидуальный подход. И вследствие этого мне достоверно известны абсолютно все страхи моих студентов.

- Знаете, профессор Аллиэр, - откашлявшись в кулак, сказал Олаф фон Дали, прежде чем вдруг замолчал. Найтэ даже выразительно посмотрел на ректора, но тот всё равно не сказал ни слова. Вместо этого толстячок вдруг поднялся со своего кресла и подошёл к шкафчику, где обычно хранил крепкий алкоголь.

- Будете? – показывая на початую бутылку коньяка, осведомился Олаф фон Дали у тёмного эльфа.

- Нет.

- А я вот, пожалуй, выпью. Как-то мне оно так легче, когда я выслушиваю ваши взгляды на жизнь, а также про то, как именно вы исполняете данные мной поручения. Ведь говоря про индивидуальный подход, я несколько другое имел в виду.

- Да что вы? – демонстративно удивился Найтэ. Ему было приятно видеть, что пальцы ректора сжались на горлышке бутылки до белизны. Однако, подобная игра не должна была быть долгой, вынужденно Найтэ перешёл к серьёзности. – Ваше поручение настолько в моих интересах, что я постарался выяснить всю подноготную своих студентов. И отчего я заговорил именно о страхах? Так некоторым из людей страх может помогать не уходить за грани благоразумия. Определённые страхи в кое-ком нужно намеренно взращивать.

- Это вы о Вильяме Далберге?

- А также о лере Рейне и лере Дорадо. Эти студенты чрезмерно смелы. Зато некоторых моих студентов, наоборот, от страхов нужно избавлять. Иначе ничего толкового из них не выйдет. Вон, вспомните лера Пипу.

- Ох, нашли же вы кого привести в пример, - поморщился от недовольства ректор. – Видел я этого Питрина Пипу, памятный молодой человек. Так и хочется выдать ему мотыгу и отправить на пашню.

- Зря вы так, не самый дурной студент на моей памяти. Он послушен, исполнителен и не ленив. У него есть шанс закончить обучение, но-о, - протянул Найтэ, - он ничего не достигнет, если не станет более решительным и уверенным в себе. Его доверчивость и привычка действовать не самому, а дожидаться, что за него кто-то примет решение – вот, что является его камнем преткновения.

- Пожалуй, соглашусь, - подумав, заключил Олаф фон Дали и, налив себе ещё коньяка, спросил. – Так что насчёт Милы Свон?

- Она хочет выглядеть в глазах общества лучше нежели она есть, - с наслаждением произнёс Найтэ и, увидев смех и недоверие в глазах собеседника, объяснил. – Да-да, всё так. Ей просто очень мешают эмоции.

- Слабо верится, приведите-ка сперва дельные доводы.

- Хм, тогда начну издалека. Вы, конечно, недовольны тем, как лер Рейн направо и налево хвастается своим прошлым на каторге. И всё же поступает он более чем благоразумно. В его рассказах только то, что заставляет людей относиться к нему с настороженностью и уважением, а ещё – так он создал себе щит от своего прошлого. Оскорбить его этим моментом теперь невозможно. А вот лер Свон так не поступила. Она могла выдумать любую слезливую историю, ну кто бы стал её россказни проверять на достоверность? Но она не стала, и виной этому её страх. Своего прошлого она боится.

- Хорошо, я понял к чему вы клоните, но пока ещё не понимаю, что именно вы предлагаете, - признался Олаф фон Дали, и на его лбу даже возникла хмурая складочка. Ректор верно предполагал, что ничего доброго он не услышит. Когда декан факультета Чёрной Магии начинал говорить столь увлечённо, дело явно касалось какой-либо редкостной гадости.

- Тогда слушайте. Если к последней неделе октября подступающие морозы не подкосят то ли гордость, то ли здоровье лер Свон, лучше всего будет сделать следующее…

***

Месяц спустя, в день, когда стоял погожий денёк конца октября, Поль Оллен, виконт Саммайнский – высокий и статный зеленоглазый мужчина, на вид лет эдак тридцати с небольшим, прошёл за ворота Первой Королевской Академии магических наук. Солнце золотило гречишным мёдом его виднеющиеся из‑под шляпы тёмно‑русые волосы. В одной руке он держал небольших размеров чемодан, на сгибе другой удерживал толстую кожаную папку с документами, что он ранее показывал на проходной.

- Вот же, - чертыхнулся Поль, ибо папка всё же упала.

Он поднял её, но, подумав, не стал убирать в кейс. Поль знал, что в самом скором времени ему придётся доставать папку вновь, а потому он разместил документы подмышкой и, довольно улыбаясь, пошёл по дорожке дальше.

Жизнь виделась ему в белом свете. Он был рад вернуться в академию несмотря на то, что время его обучения в ней прошло. Поль Оллен вот уж как семь лет числился одним из выпускников сего учреждения, и не возникни исключительная необходимость вряд ли бы он ещё хоть раз оказался здесь.

…Молодой виконт, будущий граф Саммайнский, думать не думал, что воспоминания юности столь поднимут ему настроение.

- Да неужели, - вдруг узнал его проходящий мимо преподаватель в мантии с символикой факультета Воздушной Стихии. – Неужели сам лорд Оллен?

- Верно.

- О, мой лучший студент! До сих пор ставлю вас всем в пример.

Мужчины искренне улыбнулись друг другу и на правах равных пожали руки. Естественно, папка с документами вновь оказалась на земле.

- Держите, - великодушно поднял её преподаватель.

- Благодарю.

Поль снова постарался разместить папку подмышкой, но уже так, чтобы она перестала падать.

- Какими судьбами? - между тем перешёл к расспросам преподаватель. – Пришли замолвить словечко за какого-либо родственника, э? Вроде бы у вас был двоюродный брат, за которого вы переживали.

- О, мой кузен ещё в позапрошлый набор прошёл вступительные испытания безо всякой помощи, поэтому я здесь по другой причине. Меня пригласили.

- Эм-м? – нахмурился преподаватель, так как прекрасно знал - посторонние на территорию академии просто так не допускались.

- Меня пригласили преподавать, - расплылся в улыбке Поль, но на этот раз его собеседник не поддержал его светлых эмоций. Голос преподавателя зазвучал с недовольством и задумчивостью.

- Не знал, что с нашей кафедры кто-то увольняется.

- О, нет-нет! – с прежним восторгом опроверг Поль. - Меня пригласили на факультет Белой Магии.

- Как это? У вас же другая специализация, вы воздушник.

- Да, но я отлично показал себя на заключительных испытаниях по целительству, да и оно в целом отнюдь не чуждо моему роду. Можно сказать, оно у нас в крови. Собственно, поэтому и потому, что курсы по целительству всё же не основное направление и вся программа в моей памяти свежа, теперь я буду заниматься дополнительным образованием студентов.