Поступление

- А мне-то что с того? Удивляйтесь сколько хотите. Или что, желаете, чтобы я вам вдруг исповедоваться начала? Всю свою душу вам вдруг излить, так, что ли?

Мила демонстративно сплюнула на землю, и мэтр Орион внимательно поглядел на место, куда упала её слюна. Лоб его нахмурился, преподаватель стал выглядеть ещё недовольнее и серьёзнее.

- Объясните мне, лер Свон, ну отчего вы всячески, как только у вас возникают трения и неважно с кем, тут же начинаете вести себя не только импульсивно, но и как сущее быдло?

На этот вопрос Миле было нечего ответить. Точнее, она могла бы рассказать всё-всё, что помнила о себе и про то, как обидела её жизнь. Но между ней и мэтром Орионом не было доверия. А потому молодая женщина поджала губы, всем своим видом выражая недовольство, и с ослиным упрямством промолчала. Её вид вызвал грустный вздох куратора. Он явно не такого от разговора с Милой Свон ожидал, но Мила как-то не умела соответствовать чужим ожиданиям. Она своим и то не соответствовала.

- Что же, надеюсь, после этого разговора вы хотя бы немного задумаетесь о своём поведении, - буркнул мэтр Орион, прежде чем мотнул головой и заговорил совсем иначе. – Вот что, лер Свон, поступайте как хотите. Чай вы не маленькая девочка, уж должны понимать последствия своих решений. Однако, если хотите избавиться от своей основой проблемы, то руку помощи я вам протягиваю - приходите ко мне, и мы вместе дойдём до лера Грумберга. Пусть вам это будет крайне неприятно, но прощение у него вам лучше попросить. Иначе вы себе очень глубокую яму выроете.

- Да уж какую яму, - с наигранной усмешкой сказала Мила, - профессор Аллиэр мне доступно объяснил, что могилу я себе копаю.

- Тем более. Какой вам прок от этого конфликта?

Нет, никакого прока в настоящем конфликте не было. Было только желание держать голову высоко поднятой. Было только стремление не вставать на колени и не кланяться в пояс.

Но правильно ли оно было?

- Знаете, я готова помириться с лером Грумбергом.

- Ну вот. Вот! – обрадовался мэтр Орион, но его радость померкла очень быстро.

- Пусть только эта скотина сперва публично поцелует меня в задницу, ха!

Глава 16. Человек я али тварь дрожащая?

- Нет, мне эта ситуация просто осточертела! – гневно сверля глазами декана факультета Чёрной Магии, сообщил ректор, когда с раздражением зачитал выдержки из очередной жалобы на Милу Свон. – Двух недель не прошло, а она опять на Антуана Грумберга сквернословит так, что у приличных людей уши в трубочку сворачиваются.

- Само собой, потому что он от своих провокаций не отказывается. Эти провокации, конечно, сделались намного осторожнее, но оскорбления в его речах всё равно явно прослеживаются.

- Знаете, есть большая разница между «в его речи прослеживаются явные оскорбления» или же «она позорно матюгается, как сапожник». Низкая брань в стенах нашего учреждения, да ещё в присутствии самого принца эльфов… Нет, мой дорогой профессор, это недопустимо! Вот вам известно, что я не так давно от лера Морриэнтэ услышал? Что он через сквернословие, которое неизменно возникает в присутствии лер Свон, изучает, как люди друг друга поносят. Как вам такое, а? Ужас! Позор!

Несмотря на горящий праведным возмущением взгляд ректора, Найтэ нисколечко не смутился. Его лицо осталось по-прежнему бесстрастным, даже немного скучающим. Последнее, кстати, страсть как раздражило Олафа фон Дали, и Найтэ это прекрасно понял.

- Хм, я бы назвал это интересным сбором данных вообще-то, но, раз у вас другое видение, - наконец, сказал дроу и ненадолго сделал вид, что готов вот-вот зевнуть. – Ну, раз видение у вас другое, я предлагаю немного изменить внутренние правила. Сейчас в них значится, что «обучающимся стоит относиться с уважением к преподавателям академии, её сотрудникам, а также к прочим слушателям». Замените «стоит» на «обязаны», и причина исключить лер Свон у вас в кармане.

Найтэ лёгким взмахом руки указал на лежащий перед ректором лист с жалобой, но Олаф фон Дали стал выглядеть ещё мрачнее.

- Ценю вашу шутку, - сквозь зубы процедил он.

- Шутку?

- Разумеется шутку. Потому что прими я сказанное вами всерьёз, и эдак мне придётся отчислить не только Милу Свон, но и ещё три четверти академии. Причём как бы не забыть отстранить от работы с дюжину другую преподавателей и прочего персонала… Нет, прецедент в таком недопустим. Вы хоть представляете сколько последует кляуз и требований наказать по этой причине того или иного студента? А студенты у нас, глубокоуважаемый вы мой профессор, далеко не простые. Большинство - представители знатных родов. Их родители, а потом и они сами, зачастую заседают в королевском совете, который делает что? Знаете? Определяет наше финансирование!

- Тогда не требуйте от меня невозможного, - становясь предельно серьёзным, ответил Найтэ. - Вам прекрасно известно, что основной отсев происходит при поступлении. Помимо ненадлежащего старания в учёбе, причин для последующего отчисления немного, а лер Свон, к моему прискорбию, на лекции ходит исправно, репутацию магического сообщества не порочит, блудом не занимается. Эта студентка не замечена в попытке подрыва королевской власти, её никто не видел рядом с трупом другого студента. Во время нынешнего ора на площади она даже пальцем не прикоснулась к молодому Грумбергу и, смею заметить, некоторые научные обсуждения на старших курсах вполне сравнимы с произошедшим.

- О-о-о, да вы никак её защищаете? – приподнял брови Олаф фон Дали.

- Нет, просто сам не хочу нарушать правила, - твёрдо ответил эльф. – Если я напишу вам заявление с просьбой исключить лер Свон с указанием на существующие проблемы, то крайним могу остаться именно я. Ершистый характер и уйма сквернословия в моменты, когда лер Грумберг начинает свои провокации, не повод для подобного. И да, я говорю вам об этом прямо.

- А вот сейчас вы меня удивляете до глубины души, - осуждающе покачал головой Олаф фон Дали. – Или, может, не надо мне удивляться? Вдруг претензии, что вот‑вот посыплются на нас от графа Мейнецкого, вас полностью устраивают? Вдруг вам вообще по нраву создавшийся бардак?

- Он мне далеко не по нраву, - спокойно опроверг Найтэ. – Я всего-то подвожу вас к мысли, что не стоит отчислять лер Свон на ровном месте. Вместо этого нужно сделать так, чтобы у неё самой не осталось другого выбора, кроме как покинуть академию.

- И? Каковы ваши предложения?

- Хм, здесь многое зависит от того, насколько вы сейчас поддержите меня, - Найтэ многозначительно посмотрел на ректора, но никаких слов не дождался и поэтому продолжил. - Прежде всего, лер Свон может сгубить её жадность. Как вы прекрасно чувствуете, осень вступила в свои права очень рано, холодный ветер порой пробирает до костей. А у нашей проблемы никакой тёплой одежды нет и денег на её покупку нет тоже. Поэтому, если как можно скорее запретить продажу таких товаров в счёт долга академии, то либо лер Свон замёрзнет насмерть, либо будет вынуждена как-то заработать необходимые ей для покупки средства.

- Вы имеете в виду то, что она отправится на улицы Вирграда, эм-м, с вполне конкретной целью? – уточнил ректор с хорошо слышимой в голосе иронией.

- Да.

- Первозданные стихии, да неужели вы всерьёз считаете, что со своим характером лер Свон на таком поприще хоть сколько‑нибудь сможет заработать? Ха, да если бы не факты о мертворождённых детях, я бы сказал, что её красная метка в документах - это чья‑либо месть. И замечу, подобная месть мне уже нисколько не кажется низостью.

Олаф фон Дали выразительно уставился на Найтэ Аллиэра. Он чувствовал себя правым, но тёмный эльф не изменился в лице и перед ответом даже не задумался.

- Вы не вполне верно лер Свон оцениваете, - твёрдо сообщил он.

- То есть?

- Видите ли, будучи доведённой до грани, эта женщина может решиться на многое, даже на то, что она сама считает низостью – вот о чём говорит её ослиное упрямство. И, не иначе, однажды она уже сделала опрометчивый шаг.