Страница 15 из 19
XVI.
Провести в глухом лесу целых два дня что-нибудь значило. Но необходимо было довести всю комедию до конца. К счастию золотопромышленников, им благоприятствовала теплая для декабря погода. Ночью спали между разведенных костров. На третий день пробныя ямы были кончены, заявочные столбы были поставлены, и партия выступила в обратный путь. Старик-вожак убедился, что новые золотопромышленники приезжали за делом, хотя и удивлялся выбранному месту. -- Ну, а теперь ты нас в скит завези погреться,-- говорил Антон Иваныч с самым невинным видом. Старик поломался, а потом, купленный тремя рублями, согласился провести в скит. Партию рабочих отправили обратно домой. До скита, оказалось, рукой подать,-- только обогнуть Ручьеву гору. Это были две избы, стоявшия в густом лесу. Ничего особеннаго оне не представляли. Старик долго переговаривался с кем-то в окошко, пока получил разрешение. -- Совсем замерзли, матушка,-- взмолился Антон Иваныч. Ход в избу был прямо "с улицы", если улицей можно было назвать лес. Евгения Васильевича удивляло больше всего то, что около избы не было никаких санных следов, а только вела маленькая дорожка от одной избы в другую. Было часа два дня. Первым поднялся по крылечку Антон Иваныч. В темных сенях их встретила высокая худая старуха. -- Милости просим...-- говорила она каким-то плаксивым голосом, кланяясь в пояс.-- Не обезсудьте на нашей худобе. Она провела гостей в переднюю избу, служившую келарней. На лавке сидели еще две старухи, и только. -- Вы нас не бойтесь, матушки,-- предупреждал Антон Иваныч.-- Мы только погреться... Много вас сестер живет здесь? -- Да разно случается...-- уклончиво ответила принимавшая гостей старуха.-- Вот старушки Богу молятся... -- Что же, доброе дело. Молитесь хорошенько, чтобы нам золото найти. Тогда и с вами поделимся... Старухи переглянулись и зашептались. Лугинин осматривал избу, ничем не отличавшуюся от обыкновенных крестьянских изб. Такая же русская печь, такия же полати, у окна кросна для тканья, прялки на лавке, в углу большой зеленый киот со старинными образами. Вообще ничего такого, что бы отличало скит от всякаго другого крестьянскаго жилья. Разговаривавшая высокая старуха предложила гостям квасу и щей,-- больше ничего не было. -- Напрасно вы, милые, безпокоили себя,-- проговорила старуха в заключение этого скромнаго угощения.-- Никакого золота в нашей пустыне нет... -- Обманули нас, старушки,-- обяснял Антон Иваныч.-- Насказал один человек горы золота... Так, только время потеряли. -- Не будете работать, значит? -- Едва ли... Плохия у вас места: камень да болото. А можно посмотреть, бабушки, вашу моленную? Мы никогда не видали, так оно любопытно. Я сам-то православный, а жена у меня старинки придерживается. Старухи посоветовались между собой. Одна вышла в сени. Где-то хлопнула тяжелая дверь. Антон Иваныч и Евгений Васильевич старались не смотреть друг на друга, как настоящие заговорщики. Выходившая старуха вернулась. Состоялся новый военный совет, и наконец повели гостей через сени в заднюю избу. Моленная представляла собой совсем пустую комнату, только одна стена была почти сплошь занята образами. На особых поставках горели восковыя свечи своей, скитской работы. Евгений Васильевич обратил внимание на несколько темных женских фигур, прятавшихся в уголке у печи. Ему показалось, что мелькнуло знакомое девичье лицо, но вглядываться пристальнее было неудобно. Он опять испытывал захватывавшее дух волнение, Антон Иваныч выигрывал время, с разсчитанной медленностью разсматривая образа. Но что тут можно было поделать, когда за вами следят пять пар опытных старушечьих глаз? Нельзя было выдавать себя и компрометировать девушку. Когда они вышли из скита, Антон Иваныч сердито плюнул. Так они ехали молча с версту. Старик волновался и не хотел наговорить лишняго. -- Видели?-- спросил он наконец. -- Она здесь? -- Да... -- Вы уверены в этом? -- Совершенно... Тогда я ее возьму... Понимаете -- я. Нужно было только установить самый факт. Alibi... да. У меня есть план... Я уже предупредил старух, что моя жена из староверок. Вот я и подошлю к ним мою Татьяну Марковну... Дары им отправлю, честным матерям. Бабы на этот счет -- мастера... -- Да, все это хорошо, Антон Иваныч, но ведь придется разсказать все Татьяне Марковне... Я очень ее уважаю... да... по женщины иногда бывают болтливы. -- Во-первых, я вам ручаюсь за Танюшку головой, а во-вторых -- ей уже все, и давно, известно, и, как видите, она умеет не только молчать, но даже не показывать вида, что знает что-нибудь. -- А она согласится ехать в скиты?.. -- Да на такия дела баб хлебом не корми... хе-хе!.. И потом идет вопрос о свадьбе, а это уж их специальность... Поверьте, что я знаю женщин. -- Охотно верю... -- И поедет Танюшка с Гаврюшкой -- тоже ловкий малый. Только необходимо его подготовить. Понимаете?.. Это уж ваше дело. Он, кажется, верный человек... -- К сожалению, не могу поручиться... А впрочем, кто его знает. С этим решением они вернулись в город. Лугинин потребовал целый день для размышления, чтобы обсудить дело со всех точек зрения. -- Что тут думать...-- ворчал Антон Иваныч.-- Только время напрасно будем терять... А тута еще может налететь Марѳа Семеновна. Тогда вся музыка пропала... Целую ночь думал Евгений Васильевич и ужасно волновался, хотя, собственно говоря, он ничего не терял в новой комбинации. Только не разболтали бы прежде времени, а тогда разыграется настоящий скандал. -- Э, была не была!-- решил наконец он, встав утром.-- Нужно действовать... Он испытывал какую-то особенную полноту, то хорошее бодрое настроение, которое известно только энергичным мужчинам. Вопрос шел о целой жизни... Татьяна Марковна, против ожидания, согласилась не вдруг. Ее нужно было уламывать, и Антон Иваныч оказал чудеса изворотливости. -- Танюшка, ведь такие случаи раз в жизни бывают,-- уверял он.-- Какое раз... Деньги надо платить за такое удовольствие... -- А как оне, честныя-то матеря, накинутся на меня? Еще, пожалуй, задушат... Страшно в лесу-то одной. -- Да ты не одна будешь, а с Гаврюшкой. В случае чего, он один весь ихний скит вверх ногами поставит... В сущности и самой Татьяне Марковне до смерти хотелось сездить в скиты и выручить таинственную затворницу, а с другой стороны, ее брала какая-то оторопь. А вдруг ее поймают?.. Да мало ли что может быть. Очень уж дело-то особенное, ни к чему его не применишь. -- А ты только кланяйся им ниже да говори умильныя слова,-- учил Антон Иваныч.-- Все как по маслу сойдет... Самая мудреная задача была в том, как отнесется Гаврюшка к предприятию. Евгений Васильевич заперся с ним в номере, спросив графин водки. Когда Гаврюшка выпил два стакана, он приступил к делу. -- Гаврюшка, сослужишь мне верную службу? -- Могу вполне, Евгений Васильич... Барин тоже выпил водки и заходил по номеру, а потом круто повернулся и, взяв Гаврюшку за ворот, подробно обяснил, какая от него требуется верная служба. Гаврюшка все время даже не моргнул глазом. -- Понимаешь теперь?-- внушительно повторил Евгений Васильевич.-- Если все устроите благополучно, тебе в награду четвертной билет и лошадь... -- Хорошую надо лошадь, Евгений Васильевич, потому как безпременно будет погоня. -- Лошадь купим самую отличную... -- Чтобы она единым духом взяла все семьдесят верст... Есть такие кони, из киргизов. -- Уж сам выбирай. За ценой не постоим... А ежели да ты да проболтаешься, каналья, задушу своими руками. Понимаешь?.. Главной приманкой для Гаврюшки была именно лошадь. Он питал страстную любовь к хорошим бегунам, а тут лошадь сама в руки шла. Да за такую благодать он самоё Марѳу Семеновну в мешке привезет... к самому предприятию он отнесся почти равнодушно: не его дело. А вот лошадь... Розыски настоящей лошади отняли еще сутки. Гаврюшка обегал весь город, разыскивая подходящую к случаю, и нашел наконец у какого-то извозчика. Лошадь была приобретена за сто двадцать рублей. Евгений Васильевич знал толк и сам проехал на ней верст десять: лошадь была, замечательная. -- Краденое золото на таких лошадях возить, а не девок,-- заявил Гаврюшка, блестя глазами. Он был счастлив, как только может быть человек счастлив. -- Ты так сделай, Танюшка,-- учил Антон Иваныч на прощанье.-- Поживи в скиту денька три... То да се, а сама и сговорись с Капочкой. Конечно, она будет рада-радешенька вырваться... Главное, нужно иметь запасную шубу и валенки. Ты на себя обе шубы-то надень... Понимаешь? А потом выйдет Капочка в своем скитническом одеянии, в шубу ее, и але машир нах хаузе. -- Боязно как будто, Антон Иваныч... -- Вздор... Ну, с Богом. Из скита-то в ночь выезжайте, когда все заснут. С Богом!.. А ты, Гаврюшка, смотри: не осрами! -- Уж будьте покойны, Антон Иваныч: купленаго вора не учить воровать.