Неправильная пчела

– Ладно тебе, Харитоша, как на допросе ты у нас. Тянешь-тянешь из тебя по слову. А ты цедишь по капле. Я давай расскажу, – добавила Вторая, а Харитон стал чай заваривать.

– Ну, давай, послушаю, – хмыкнула Глина.

– Мы пчелками себя исстари зовем. А вот один из нас – Пасечник Виктор Иванович, тот и организацию сколотил «Божья пчела». Сам колдун весьма небольшой силы, – но человек хитрый и влиятельный. Еще при Косыгине умудрился в аппарат пролезть, выгавкал себе лакомый кусочек – сеть санаториев для элиты. Лечили там, как ты понимаешь, особыми методами. Для этого и нужны были пчелки. Собирал Виктор Иванович их по всей стране.

– Ездил в экспедиции, всех баб-шептух перешшупал за ребра, – подадкнул из угла дядька Харитон, но Вторая на него махнула рукой, –коли не стал рассказывать, то и брехать не мешай.

– Пасечник всё закономерности искал, научную основу подводил, сколько да когда бабы инаких рожают. От каких мужиков, да только без толку всё. Модное слово такое теперь есть «Рандомный ряд». А тогда попросту говорили: случайная комбинация разных условий. Были времена, когда инаких много рождалось, но сильных среди них не было. В Великую Отечественную сколько их полегло? Бесстрашные, молодые. А на могилах и не написано: «Боевой колдун Петрыкин». Просто: «Рядовой красноармеец Петрыкин». Война очень всех подкосила. Потому Пасечник, за Уралом отсидевшийся в тылу, начинал с единичных находок. Да и таланта у него нет искать. Сибиряки за ним никогда не пойдут, те рогатину выставят на любого медведя, не то, что на Пасечника. Полягут костьми, а служить не будут. Не такой псовой крови. Потому и есть у Пасечника человек пятьдесят от силы в его «Божьей пчеле», да и те слабые. С венцами. А про тех, что без венцов, Пасечник и знать не знает. Себе признаться не хочет в том, что не может выискать. Потому он за каждого в клинике своей глотку перегрызет. Кого подкупает, кого запугивает. Но пчелки его уходить не торопятся, хоть и подневольные, а в тепле и сыты. Как сыр в масле катаются, говоря иначе. Так что, если улей тот разрушить, как бывало уже, они роем кружиться будут вокруг матки своей, да новый создавать.

***

Клиника «Божья пчела» начала охоту на Глину Переверзеву всерьёз. Пасечник вызвал к себе Гомона, старик шел по знакомым дорожкам с замиранием сердца. Разговор был не из легких, и последствия его были непредсказуемыми, но, наверное, пришло время принимать огонь на себя.

Виктор Иванович Пасечник встретил Гомона с почтительной учтивостью, за которой могло скрываться все, что угодно.

– Садитесь поудобнее, разговор будет долгим,– распорядился Виктор Иванович Пасечник, указывая широким жестом на глубокое кожаное кресло. Гомон сел, расправив полы старинного суконного сюртука, и достал из кармана трубку. Он спокойно набил ее табаком и раскурил.

– Вы неизменны в своих пристрастиях, – заметил Пасечник, – что в девятьсот пятом, что в две тысячи первом.

Гомон кивнул и сказал:

– То же самое могу сказать и о вас. Только я привык к старому пиджаку, а вы – к старым методам.

– О каких методах вы говорите? – делано восхитился Пасечник.

– Насилие и физическое устранение противника для вас оправдано во всех случаях, даже если противник – почти ребенок. Даже если противник не объявлял вам никакой войны.

– Кого же мы устранили? – продолжил в том же тоне Пасечник.

– Вам виднее, я к статистике не допущен. Этим другие занимаются.

– Прекратим бессмысленное препирательство, – сказал серьезным голосом Пасечник – перейдем к делу. Вам было поручено наблюдение за Галиной Переверзевой, или как ее все называют – Глиной. Наблюдение и фиксация всего необычного, что будет замечено, и отправления отчета. Что вы сделали? Вместо четкого выполнения задания вы занимались саботажем. Полгода или даже больше вы водили нас за нос, утверждая, что Глина Переверзева не входит в контакт с Тонким Миром. Не конденсирует материю и не применяет её. Вы утверждали, что ее способности полностью утрачены после перенесенной травмы.

Гомон попытался возразить, но Пасечник остановил его жестом.

– Итак, ваши липовые отчеты были мной изучены. Их подложность у меня не вызвала сомнений, они полностью опровергались отчетами другого наблюдателя.

– Надо отдать вам должное, вы недоверчивы и изобретательны, – наконец вставил свою реплику Гомон, – могу я узнать, кто этот наблюдатель?

– Вы ее не знаете, Гомон. Она следила за вами и неоднократно отправляла нам отчеты о том, что Глина повсюду покупает за бесценок самые старые вещи. Так нами был сделан вывод о том, что Глина использует проводники. Один раз было зафиксировано, что Глина кормит крысу лечебной субстанцией. Следовательно, Глина не утратила никаких способностей, а лишь умело таится. Возможно, и по вашему совету.

Гомон наклонил голову набок, постучал трубкой о край пепельницы.

– Хорошо, что вы не отпираетесь, – продолжил Пасечник, – но вы хотя бы осознаете, что вы натворили, отпустив Глину на волю?

– Я этому несказанно рад, – с торжеством в голосе сказал Гомон, – не был стукачом никогда и не буду стучать. Ваши поручения у меня поперек горла стоят, так и знайте! И вообще, с чего вы взяли, что имеет право решать судьбу этой несчастной девочки и ей подобных?

– Отвечу на последнюю реплику, – сказал Пасечник, нажимая на кнопку вызова, – я стерегу государство от таких предателей, как вы, и от таких уродов, как Глина. Кто знает, что она вытащит из Тонкого мира? Какую бомбу создаст? Она одной только мелкой бисеринкой без труда вызвала взрыв мощнейшей силы. И это только один случай, который стал всем известен. Одно дело руками в зомбоящике водить перед лохами, а другое дело – гостиницы взрывать.

– У вас своя правда, а у нас своя, – горделиво сказал Гомон, несколько рисуясь.

– Вот уж насмешили, Аркадий Аркадьевич, – без улыбки ответил ему Пасечник.

В комнату вошли два дюжих санитара.

– Отведите Аркадия Аркадьевича в шестую палату, – приказал им Пасечник, – мы дадим ему время подумать над своим поступком.

Два мужчины подняли из кресла Гомона, легко скрутив ему руки за спиной.

– А вы подумайте, господин Гомон, какие у вашей любимицы слабые места?

За удивленным Гомоном закрылась дверь, а Пасечник остался один, тревожно всматриваясь в окно, выходившее в тихий сад.

***

В дверь Тимофея Оржицкого звонили настойчиво. Требовательный звонок заставил его свалиться на пол, чертыхаясь, натянуть спортивные штаны. На пороге квартиры стояли трое. Один из них отодвинул Оржицкого, как предмет мебели, и все вошли в неприбранную берлогу Тима.

– Следователь Купцов, – представился высокий седой мужчина. На его лбу была свежая ссадина.

– Оржицкий, – ответил Тим, хотя был уверен в том, что следователь знал, к кому пришел, – что вам нужно?

– Вам нужно проехать с нами, дать показания.

– По какому поводу меня вызывают, – почесал в бороде Тим.

– По делу об убийстве Софьи Максимовой. Вас подозревают в совершении убийства по предварительному сговору с некой Галиной Переверзевой. Кстати, где она?

– Бред какой-то, –начал Тим, но договорить ему не дали. Оперативники достали из-под курток резиновые дубинки и несколько раз ударили по спине Оржицкого.

Однако, допрос Оржицкого ничего не дал. То ли он откровенно валял дурака, то ли был таким дураком, Купцов не понял. Он полистал справки, которыми уже было набито его дело. Тимофей Оржицкий-Фенькин проходил длительное стационарное лечение в нескольких психиатрических клиниках. Например, в «Божьей пчеле», сотрудником которой являлась Софья Максимова, его бывшая жена. Также Купцову было известно, что Галина Переверзева и ее старшая сестра лечились в детском возрасте в данной клинике. Пусть и в другое время, но в период работы там убитой Максимовой. Связь между двумя подозреваемыми была налицо, учитывая показания свидетелей о том, что Оржицкий и Переверзева состояли в интимной связи. Два любовника решили убрать с дороги Софью Максимову, которую считали виновницей всех их бед. Купцов, которого включили в следственную группу по расследованию этого сложного дела, хорошо знал Глину. Её след тянулся еще из Воронежа. Странное убийство рецидивиста Береста, где Глина фигурировала свидетелем, не выходило из памяти Купцова. Хрупкая, невинная, большеглазая девчушка слишком часто попадалась в поле зрения органов следствия.