Неправильная пчела

Лена ахнула: этот молодой человек был явно лет на десять старше Глины, и вел себя так, словно ему многое было позволено.

– Я просто соскучился, не вредничай, – сказал он и отдал Глине шуршащий пакет.

– Что это? – спросила она, не заглядывая.

– Лекарства бабке твоей, ты ж просила.

Глина встала на цыпочки и снова поцеловала молодого человека. Лена смотрела во все глаза, прикрыв рот ладошкой. Вот тебе и Глина, вот тебе и тихоня! Парень явно не простой, шмотки турецкие, не «китайзадрипаный», и автомобиль серебристый виднеется. «Бэха», наверное. Точно бандит или коммерсант.

– Вообще-то, – замялся парень, – есть у меня предчувствие плохое насчет сегодня. За тебя я боюсь. Может, не пойдем?

– Я буду осторожна, – Глина повисла на его шее и заболтала ногами.

– Блин, какая ты сладкая, – молодой человек снова поцеловал ее.

Лена отпрянула от окна, перехватив его взгляд, и села за стол. Глина вскоре вернулась, щеки ее порозовели. Она приткнула шуршащий пакет в коридоре на тумбочке и предложила доделывать маникюр.

– Опять отпаривай лапишшы, – с неудовольствием сказала Лена, – задубела кожа уже.

Глина подлила из чайника кипятка в ванночку и покорно сунула пальцы в воду.

– Ну, врушка, – протянула Лена, явно видя, что Глина не собирается ей ничего объяснять, – это точно не Виктор Цой.

– Нет, – улыбнулась Глина, – это Берест.

***

– Не девка, а ходячая проблема, – причитала бабушка, злясь на Глину. Глина жевала хлеб, прихлебывая супом, – посмотри похожа-то на кого, чисто шалава! Ночами шастает с бандюганами, не учится нигде, не работает!

Глина молчала, с бабушкой Надей было спорить бесполезно.

– Следователь вчера приходил, – продолжала бабушка, – о тебе спрашивал. Позорище какое! От людей стыдно.

– Борис Сергеевич? – спросила Глина.

– Он самый. Я-то думала, что он про Маринку пришел чо сказать, а он… А он говорит, что свидетель ты, по уголовному делу. Убили кого-то или застрелили.

– А это не одно и то же? – ухмыльнулась Глина.

– И-эх! Молчала бы уж, шалопутная! С бабкой легко пререкаться, когда бабка на тебя всю жизнь положила, – бабушка Надя замахнулась на Глину, словно хотела дать ей подзатыльник, но передумала и отвернулась к мойке, греметь тарелками.

Глина молча жевала. На бабушку Надю она не обращала внимания: побурчит и забудет. Но та не успокаивалась.

– Вон, дед опять деньги куда-то дел, проискала весь день. Дурень старый, не помнит. Говорит, что от тебя прятал.

– Бабушка, я сроду у вас денег не брала, – ответила Глина, доев суп и отодвинув тарелку, – зачем такое говоришь?

– Брала-не брала, а дед приметил: деньги пропадают из дому, вот он и спрятал пенсию. Вчера приносила почтальонка, он спрятал сразу. Куда – не помнит.

– Я вчера не ночевала дома, – напомнила Глина, наливая кипяток в чашку, чтобы заварить пакетик чая, – потому ни почтальонку, ни денег не видела.

– То-то я и говорю, что это не ты, а он свое мелет.

– Сейчас найдем деньги, Господи, вот проблема-то!

Глина вышла из комнаты, через десять минут вернулась и швырнула на стол черный мужской носок. Бабушка схватила его и вытащила сложенные в трубочку купюры.

– Галочка, внученька, – залепетала она, – вот спасибо. Где же были?

– В одном из ботинков, которые ты на похороны деду припасла.

Бабушка попыталась чмокнуть Глину в лоб, но та отклонилась. В это время в открытую дверь вошел следователь Купцов и, не поздоровавшись, сказал:

– Ну, что, Глина, поедем со мной. Есть разговор к тебе.

Глина вздохнула и спорить не стала.

– Задерживать будете? Вещи брать? – спросила она спокойно.

Бабушка села на табуретку и запричитала, а Купцов с некоторой брезгливостью ответил:

– Зависит от того, что ты расскажешь.

***

– Что-то мы больно часто стали встречаться, – заметил Валера, который вырос из стажера до следователя, – месяц назад привод был и теперь вот опять. Глина могла бы ответить ему колкостью, но не стала.

– Посмотри на себя? – стал стыдить ее Валера, – во что одета-обута! Тебе только семнадцать лет, а похожа на плечевую со стажем.

Глина засмеялась, Валера явно перенял эстафету от бабушки.

– А может, ты и есть плечевая? – допытывался Валера, но Купцов его оборвал.

– Рассказывай, Глина, что тебе известно о событиях в доме Пальчикова на Грамши двенадцать в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое октября этого года. Учти только, что со мной шутки плохи, я и так всё знаю.

– Хорошо, – вздохнула Глина и рассказала, что на Грамши двенадцать был организован вечер, три компании по очереди играли в карты. Все мужчины были ей ранее не знакомы, сама она пришла со своим другом по кличке Берест. Сначала мужчины играли в очко, а потом явился Гришин Владислав по кличке Матрос и затеяли игру в покер. Все пили пиво. Во время игры у мужчин начался конфликт. Матрос мнил себя акулой и в ривере обвинил Береста в псевдофолде. Началась разборка и Матрос метнул в Береста нож. После этого я по-тихому смылась.

– И где провела ночь?

Глина пожала плечами, но не ответила.

– Я допрашивал Алю Данкову, она тоже там была и видела тебя. Она сказала, что ты сидела с мужчинами за столом, и конфликт начался из-за тебя.

– Врёт, – спокойно, поведя бровями, ответила Глина, – не я была рука в тот раз. Матрос не сел бы со мной играть, он и так проигрывал. Его отговаривали, но он хотел кураж поймать. А сам… Сначала он не решился поставить все на блафкатчинг и сдался, кто ему виноват? Во второй раз его просто пропёрло.

– Девочка, девочка! – Купцов помотал головой, – я тебя слушаю и думаю: может, со мной что-то не так? Я в твои годы мопед разбирал и собирал, сестре кукольный домик делал.

– Поверьте, мне мопед не под силу ни собрать, ни разобрать, – без тени улыбки ответила Глина.

– Как тебя вообще туда занесло, к мужикам в компанию? Не боишься, что изнасилуют? Куча пьяных мужиков, отбросы просто, все судимые и не по одному разу, – спросил Валера, но Глина даже не посмотрела в его сторону.

Купцов вздохнул, налил себе воды, выпил.

– Сегодня в Береста бросят нож, а в тебя – завтра. Ты понимаешь это? – спросил Купцов.

– Мы все смертны, – цинично ответила ему Глина.

– Так! – вспылил следователь, – сейчас я твоей матери позвоню, пусть за тобой приедет, отберем у тебя под протокол показания.

– Э, нет, – возмутилась Глина, – такого уговора не было.

– Ты – несовершеннолетняя, – по слогам чеканно ответил ей, – и потому я буду допрашивать тебя с матерью.

Глина откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди. Длинные, покрытые черным лаком ногти блестели в свете электрической настольной лампы, приклеенные ресницы порхали как стрекозы. Черная обтягивающая полупрозрачная блузка выглядывала из-под алой кожаной жилетки. Каблуки на туфлях были неимоверной высоты. И все-таки, Глина не была проституткой. Здесь всё было гораздо хуже, и следователь об этом знал от стукачей: на районе появилась девчонка, с которой за карточный стол лучше не садиться. Разует и разденет. Но сама играет редко, только на ушко нашептывает что-то своему любовнику Бересту да по его плечу пальчиками выстукивает. А барыши вместе делят. Вернее, делили… Береста пустили в расход, а у Глины – высокий покровитель, пока оставили её в покое.

Мать Глины приехала не сразу, с работы не отпустили. Глина провела полдня в душном кабинете, где Купцов и Валера тщетно пытались что-то вытянуть из нее. Таисия взглянула на дочь и ахнула, закрыв рот ладонь. Глина сделала вид, что не заметила этого, просто буркнула матери дежурное приветствие.

Купцов неотрывно смотрел на Глину и неприятно удивлялся произошедшей в ней перемене с тех времен, когда она удрала из дома три года назад. Прошло так мало времени, и так много… При матери Глина рассказала ту же самую историю, но в более понятных выражениях. Мол, пришла с подружками в незнакомую компанию. А там пьяные мужчины играли в карты, поссорились и один из них бросил нож в грудь другому, а Галя испугалась и убежала прочь. К бабушке вернуться побоялась, ночевала на скамейке в парке Патриотов. Спиртное в тот вечер не пила, потому что за здоровый образ жизни.