Сны куклы

— Не без изящества, — прокомментировал коррехидор трёхстишье, начертанное летящим твёрдым почерком, — но почему эта старая магографическая карточка оказалась в ящике письменного стола человека, помешанного на порядке?

— Может быть отгадка в том, что он рассказал нам о своём друге юности, поранившем руку и разминавшем пальцы, — ответила чародейка, — другом этим был, безо всякого сомнения, Хитаро. Возможно, библиарий встречал владельца цирка и узнал в нём друга юности. Чтобы удостовериться, он находит старую магографию и рассматривает её, а после кладёт в ящик письменного стола.

— Похоже, даже очень похоже, — согласился Вил, — нам остаётся лишь выяснить, где этот верный друг и товарищ находится в данный момент времени.

— Если Кэш по словам знавших его людей отличался особенной пунктуальностью, — принялась рассуждать вслух Рика, — и ушёл из Академии в положенное время, давайте попробуем проследить его путь. Пройти, если так можно выразиться, его дорогой. Возможно, кто-то его видел, кто-то что-то заметил или обратил внимание на некую странность. Например, что Кэш не появился там, где обычно появлялся. Он же где-то ел, — продолжала рассуждать она, — не думаю, что такой человек станет возиться на общественной кухне кастрюльками риса. Скорее всего ему жалование позволяет кушать в ресторане или на худой конец в кафе.

— Более чем уверен, — приглушил голос коррехидор, дабы женщина за секретарским столом не смогла услышать его, — всезнающая помощница досконально посвящена в привычки объекта своих нежных чувств.

Чародейка прыснула, успев вовремя заглушить смешок: очень уж дама под сорок с расчёсанными на прямой рядок волосами и давно вышедшей из моды деревянной шпилькой в причёске не сочеталась в её глазах со словами «нежные чувства». Куда больше она походила на старую деву строгих правил.

Коррехидор оказался прав: помощница и правда была в курсе большинства привычек старшего библиария.

— После работы он всегда идёт домой одним и тем же маршрутом, — пояснила она, едва сдержав рвущиеся наружу слёзы, — по Бульвару кружащихся листьев. Он сворачивает у здания варьете и спускается с холма по улице Белошвеек. Там, напротив банка, господин Кэш заходит поужинать в кафе «Сытая кошка», где великолепно готовят зимний овощной суп. Да, я чуть не забыла, перед заходом в кафе он непременно покупает вечернюю газету. Видите ли, господин Кэш утром читает «Ведомости», а на исходе дня – «Вечерний Кленфилд». Он считает данное издание более облегчённым и вполне подходящим для чтения перед отходом ко сну. После ужина господин старший библиарий совершает моцион. Ему доктор велел непременно гулять после обеда, дабы укреплять сердце и идущие к нему сосуды. Он доходит почти до самой набережной Журавы, идёт по набережной к Старому горбатому мосту, а после этого возвращается к себе домой. Что он делает дома, мне неведомо. Женщина скроила строгую мину, всем своим видом показывая, что дома у Кэша она никогда не была и о его домашних привычках не осведомлена совершенно.

— Давайте повторим этот путь домой, — предложил коррехидор, когда они вышли из библиотеки, — и попробуем определить, что же такое могло попасться на глаза господину Кэшу Мато, что он передумал возвращаться в свой безукоризненно чистый дом и исчез в неизвестном направлении.

— Вы исключаете, что наш библиарий стал очередной жертвой нашего убийцы? – нахмурившись, спросила чародейка.

— Исключаю, — ответил Вил, — у нас нет трупа, убийца, покончивший с четырьмя жертвами одним способом, не станет менять его на пятой. К тому же места, по которым господин Кэш ходил домой – людные, прекрасно освещены и патрулируются нашим департаментом. Убить там кого-либо очень сложно.

На улице Рика не без удовольствия отметила, что ветер, бушевавший ещё с ночи, начал стихать, но его сменил неуместный в это время года снег, засыпавший хотя бы слегка ледяной каток, в который превратился Кленфилд накануне. Они с Вилом для полной чистоты эксперимента вышли через служебный выход библиотеки, миновали парк при Академии и пошли по бульвару Кружащихся листьев.

— Логично предположить, что педантичный Кэш перешёл сразу на нужную ему сторону улицы, — сказал Вил и потянул чародейку за рукав.

— А, по-моему, большинство людей предпочитают идти именно по бульвару среди деревьев, — возразила она, — тем более, что старший библиарий заботился о своём здоровье, значит, гулял.

Коррехидор согласился, и они пошли по бульвару.

— Что могло повлиять на его внезапное решение исчезнуть? – задавался риторическим вопросом Вил, крутя головой по сторонам, — кто или что ему встретилось?

Рика тоже переводила взгляд с оледенелых от замёрзшего дождя ветвей клёнов на скамейки, внимательно оглядывала дома. Вроде бы ничего особенного: улица как улица. Дома, лавочки, магазинчики – почти самый центр города, да и Торговый квартал в двух шагах. У здания варьете, которое так надеялся получить покойный господин Рэйнольдс, было тихо и пусто. Афиши уже убрали, уличную кассу закрыли.

— Нет, — вслух рассуждала чародейка, — тут ничего не могло повлиять на Кэша. Театр закрыли сразу после смерти владельца, а произошло это уже почти неделю назад.

— Тогда идёмте дальше, — предложил коррехидор.

Они свернули на углу и двинулись дальше. Улица Белошвеек спускалась довольно круто вниз к набережной полноводной Журавы – одной из двух рек, пересекавших атранскую столицу. Будочка, где пропавший старший библиарий покупал газеты обнаружилась сразу же. Кроме газет в ней продавались трубки и множество сортов табака. За прилавком маялся от скуки невысокий сухонький старичок в потёртой, но чистой национальной одежде и повязке на лбу.

— Здравствуйте, — поприветствовал его Вил.

— Здравствуйте и вы, молодые господа, — поклонился продавец, — мои товары к вашим услугам. Сделайте милость, окажите честь, выбирайте всё, что только душа пожелает. Табачок у меня наивысшего качества. В Кленовом дворце есть некоторые люди, что не брезгуют затариваться в моей лавке.

— Табак нас мало интересует, — ответил коррехидор, — нам нужно задать вам несколько вопросов.

— Коли потребно, так задавайте, — разрешил продавец. Было видно, что ему надоело сидеть в одиночестве, и он готов поговорить.

— Я хотел бы взглянуть на вчерашнюю газету «Вечерний Кленфилд», — проговорил Вил с интонациями пресыщенного аристократа, которому в голову взбрела очередная безрассудная идея, не требующая объяснений, просто каприз.

— Вчерашнюю? – не поверил своим ушам старичок, — что же это вы, господин хороший, старыми новостями интересоваться вздумали? Они уж, поди-кась известны всем и каждому.

— Уважьте мой каприз.

— Я бы с радостью, — усмехнулся продавец, — да только газеты все вчерашние разобрали ещё вчера, — он крякнул, довольный собственным каламбуром, — опоздали вы.

Рика решила спросить про библиария.

— Господин Кэш? Знаю, как же, — охотно ответил он, — этот достойный муж у меня газеты ещё со студенческих годов покупает. Вообще-то, лавку нашу тут мой прадед поставил. Вечное право торговать вот на этом самом месте наш род ещё в Эпоху воюющих кланов получил. Да-да, не сомневайтесь! От самого Кленового клана, можно сказать, из собственных рук царственной особы. С тех самых пор тут торгуем. И дед, и отец, и я. И внук мой тоже торговать станет. А что касается господа Кэша, — он прищурился и почесал подбородок с отросшей седоватой щетиной, — каждый день в один и тот же час он подходит ко мне и покупает газету. Всегда одну и ту же.

— «Вечерний Кленфилд»? – уточнил коррехидор.

— Именно его. Оставляет пару медяков «на табачок», — на этих словах старичок снова заулыбался, — мелочь, а приятно. Знак внимания и уважения, так сказать.

— И вчера тоже?

— И вчера, всё как обычно было. Купил газету, я ему всегда сдачу даю, а он руку шутливо отталкивает, и говорит, мол, купишь себе в своей же лавке табаку. Вот. Шутит он так.

— А дальше?

— Дальше он обычно вон в то кафе шёл, — продавец кивнул на вывеску с толстой пятнистой кошкой, — а что потом он делает, не знаю.