Сны куклы

— Преступник пал бездыханным к расшитым цветным шёлком домашним туфлям храброй пожилой женщины, — приободрившись, закончил Меллонун, — и справедливость свершилась!

— То, что вы нам только что поведали, — проговорил коррехидор, раздираемый противоречивыми чувствами: с одной стороны он злился на бестолковость подчинённых, неспособных выполнить простейшее задание так, как того требовалось; а с другой – еле сдерживал улыбку, порождённую эпичным повествованием впечатлительного сержанта, — весьма познавательно, однако ж, вас посылали в архив совсем не за этим.

— Я просто воспользовался случаем, милорд, — нимало не смущаясь, ответил Меллоун, — мы с господином Турадой всё ломали голову, каким образом преступникам удалось содеять два леденящих кровь убийства, о коих только и говорят в столице.

— Ах, Турада принимал-таки участие в вашей, — коррехидор замялся, — деятельности?

— Принимал, очень даже принимал. Это он выдвинул предположение о тодзиру. Тем более, что сейчас в столице гастролирует целая труппа тодзиру.

— Уж не о «Лунном ли цирке» идёт речь? – вскинул бровь Вил, — рискну предположить, информация была почерпнута из газет?

— Господин Турада говорит, что настоящий сыщик не должен чураться источников полезной информации, какими бы странными они не выглядели на первый взгляд.

— И каков же итог?

— Убийца – тодзиру, — с готовностью сообщил сержант, — как и четырнадцать лет назад нам нужно подкараулить его на месте преступления и обезвредить.

— Пригласив для этого старушку с кочергой! – не удержалась Рика, — вас не удивило, что особо ловкий, прошедший сложнейшие и болезненные тренировки человек не услышал, как к нему приближается обыкновенная женщина? Да ещё и в летах! По мне так это не особо вяжется с тем, что мне известно о способностях выходцев из Секретных деревень.

— А главное, каков мотив? – подхватил Вил, — зачем тодзиру убивать ни в чём неповинных граждан Артании, да ещё и столь экзотическими методами?

— Когда поймаем убийцу, тогда и узнаем, — последовал уверенный ответ.

— Всё, — воскликнул коррехидор, — прочь с глаз моих! И постарайтесь не попадаться мне в ближайшие день-два. Свободны. Если я случайно ещё раз услышу в коррехидории разговоры о тодзиру, вампирах и прочей лабуде, знайте, вы получите взыскание самым первым.

Меллоун беспомощно моргал, потом поклонился и покинул кабинет коррехидора Кленфилда.

— Каков! – продолжал возмущаться Вилохэд, — вместо того, чтобы просто выполнить то, что от него требовалось, откопал никому не нужное дело о якобы тодзиру, которого оглушила самая банальная бабка с кочергой. Придётся нам самим идти в подвал и глотать архивную пыль. Я просто не верю, будто дело об убийстве цирковой артистки могло испариться безо всякого следа.

В дверь деликатно постучали, и Турада поспешно доложил, что он сам уже успел сходить в архив и прояснить вопрос с таинственным исчезновением дела Хитару.

— Сержант Меллоун просто не понял, что ему сказал старший архивариус, — чуть запыхавшись, доложил он, — дело в отношении одного из владельцев цирка Рэя Хитару было прекращено за недостаточностью улик либо по причине признания произошедшего несчастным случаем. В архиве нашлась записка от детектива Джерри Сато о переводе дела из уголовного в гражданское. Записку я принёс.

Турада с поклоном положил перед коррехидором пожелтевший листок бумаги, где довольно-таки разборчивым почерком было написано то, о чём он только что сказал.

— Дело, которым мы с вами занимаемся в последние дни, — заметлл Вилохэд уже на улице, — напоминает мне худший кошмар моего детства – зелёный лабиринт в имении бабушки из маминого клана. Вроде бы ничего особенного: подстриженные кусты, высотой чуть больше роста взрослого мужчины, лавочки и шутихи, навроде произвольно включающихся фонтанчиков воды, повороты и тупички с заботливо разложенными на тарелочках рисовыми пирожками и чайными приборами. Но ощущение невозможности выйти портило аппетит и настроение. Мне едва сравнялось семь, когда мои старшие братья-близнецы пообещав мне «незабываемо интересное развлечение», запихнули со смешками в лабиринт и сбежали.

— А вы? – у чародейки тоже была старшая сестра, и Рика прекрасно понимала чувства Вилохэда.

— Я провёл в лабиринте около двух часов. Из чувства гордости и противоречия не плакал и не позвал на помощь. Бродил, как неприкаянная душа, по опостылившим коридорам, пока Фибс не нашёл меня. Я устал и заснул на резной скамейке в одном из гротов, образованных ветками глицинии. Он рассказал мне, что в бабушкином лабиринте имелся один секрет: нужно было всего лишь чередовать повороты направо и налево, а без этого человек постоянно натыкался на тупики и ему казалось, будто выхода нет вовсе. Вот и с нашими убийствами у меня точно такое же чувство: бродим по коридорам рассуждений, сидим в тупиках ложных выводов. Словно нечто важное ускользает от нашего внимания, что-то очевидное, что поставит в наших рассуждениях всё на свои места.

Он помолчал немного, а потом продолжил:

— Из людей, имевших отношение к делу Хитару остаётся Джерри Сато. Полагаю, речь идёт о Мировом судье Кленфилда, который носит такие же имя и фамилию. Поедем в Судейскую палату и поговорим с ним.

Рике ещё не приходилось бывать в храме правосудия, и большое серое здание, тяжёлой грудой нависающее над хилыми деревцами совсем недавно разбитого сквера, производило впечатление. Хотелось как-то стать серьёзнее и говорить тише.

— Судья Сато? – зачем-то переспросил молодой парень на вахте, — его нет. Уже шестой час. Господин судья сразу после обеда отбыли. У него слушания сегодня только в первой половине дня.

Он записал для четвёртого сына Дубового клана адрес мирового судьи, и даже попытался рассказать, как найти его особняк. Вил поблагодарил, но заверил, что отыскать нужный адрес не составит большого труда.

Дом Мирового судьи Артанской столицы располагался на холме неподалёку от Кленового дворца. Ворота с переплетением ветвей цветущей сакуры недвусмысленно указывали, что господин Сато принадлежит к клану Сакуры — канувшей в прошлое правящей династии. Встретили их с подобающим уважением. Чародейке оставалось лишь гадать: знали ли графа Окку в лицо, или вышколенные слуги судьи с глубоким уважением относились ко всем, приходящим в дом.

Медлительный дворецкий с плечами и руками бывшего борца сообщил, что господин Сато проводит время в королевском мужском клубе, где его и можно найти. Вил уточнил на всякий случай, имеется ли ввиду клуб «Красные и зелёные клёны», тот кивнул с глубоким достоинством, подтверждая правильность предположения.

Закрытый мужской клуб «Красные и зелёные клёны» был их следующей целью. Швейцар в форменной красно-зелёной ливрее почтительным поклоном приветствовал Вилохэда, а на чародейку посмотрел свозь монокль в правом глазу и вопросил со строгостью пожилого учителя, что именно собирается делать юная дама в мужском клубе?

— Юная дама, к вашему сведению, является коронером его королевского величества Элиаса и офицером службы дневной безопасности и ночного покоя, — отчеканила Рика, — и я нахожусь при исполнении служебных обязанностей вместе с коррехидором Кленфилда – графом Окку. А в вашем клубе собираюсь эти самые обязанности исполнять, и мне глубоко всё равно, мужской ваш клуб или женский. Препятствуя мне, вы препятствуйте правосудию, — взгляд зелёных глаз из-под меховых полей зимней шляпки не обещал ничего хорошего.

— Дженкинс, пожалуйста, — попросил коррехидор, — пропустите мистрис Таками. В порядке исключения и личного одолжения.

Швейцар поколебался секунду, но, когда Вил заверил, что всю ответственность за такую неслыханную дерзость он берёт на себя, и пригласил и чародейку.

Рика впервые оказалась в мужском клубе, да ещё королевском, да ещё и закрытом. Она понимала, что сюда вряд ли пропускают особ женского пола, поэтому как на неё с нескрываемым любопытством смотрели абсолютно все от прислуги до сильных мира сего, вознамерившихся скоротать вечерок в обществе столь же обременённых властью и деньгами собратьев. Один экспрессивный господин в национальном артанском шёлковом одеянии даже выронил трубку, когда увидел шествующую через общую залу чародейку. Ему не хватало только осенить себя знаком, отвращающим духов и демонов.