Страница 32 из 81
Все находящиеся в церкви подхватывают «ура». С улицы в церковь врывается еще более мощное «ура».
IV
Зал в Зимнем дворце. Несколько дней спустя после присяги в Измайловской церкви. Екатерина II, Бецкой — просвещенный и богатый вельможа, Волков.
Екатерина II. Примите, господин Волков, мои комплименты по поводу вашей игры во вчерашнем спектакле.
Волков кланяется.
Екатерина II. Но для театра вы слишком хорошо читаете, я бы хотела, чтобы такую дикцию имел мой кабинет–министр.
Волков. Желание вашего императорского величества легко исполнить: я бы почел за честь давать уроки дикции кабинет–министру вашего императорского величества.
Екатерина II (с легкой гримасой). Полагаю, он воспользуется вашим любезным предложением.
Волков кланяется.
Бецкой. Федор Григорьевич, ее императорское величество высказала всемилостивейшее желание наградить вас за известные всем заслуги и посему готова выслушать вашу просьбу.
Волков. Ваше величество, я и так свыше моих заслуг почтен от императорского российского двора званием Первого актера российского театра. Этот знак внимания мне дороже всего. Не за себя решаюсь просить, но за русский театр.
Екатерина II. Русский театр не будет оставлен нашим вниманием.
Волков. Больше мне ничего не надо.
Екатерина II (пожимает плечами. После небольшой паузы). Мы тут решили с Иваном Ивановичем на коронацию в Москве устроить зрелища для народа, и Иван Иванович рекомендовал вас назначить их главным изобретателем и распорядителем. Я согласна с ним.
Волков. Благодарю за честь, ваше императорское величество.
Екатерина II. В средствах не стесняйтесь, зрелища должны быть грандиозными.
Бецкой. Достойными настоящего царствования.
Волков. Приложу все силы.
Екатерина II. Желаю успеха, господин Волков. Однако, скажу, вы слишком скромны и… недогадливы.
Екатерина II кивает, давая понять, что аудиенция окончена. Волков, кланяясь, уходит.
Бецкой. Он потерял голову от счастья.
Екатерина II. Впрочем, его все равно надобно отблагодарить. Дать ему дворянство и приличное количество крепостных душ из государственных крестьян. (После паузы.) Может быть, назначить кого–нибудь смотреть за тем, что он изобретет для коронационных торжеств?
Бецкой. Полагаю излишним. Он предан вам всею душою и, безусловно, направит свой талант к прославлению вашего величества.
V
Театр. Репетиционная комната, Волков, Дмитревский.
Волков. Сегодня государыня очень прозрачно намекала мне, что я могу просить должность кабинет–министра.
Дмитревский. А ты?
Волков. Сделал вид, что не понял.
Дмитревский. Федя! Почему?
Волков. Я актер, Ваня. И жизнь мне красна, пока я в театре. А без театра — не жизнь.
Дмитревский. Все–таки…
Волков. Не надо, Ваня, об этом… Послушай, какое поручение мне дано. Меня назначили главным изобретателем и распорядителем народных зрелищ на коронационных торжествах в Москве. Вот где мы развернемся! Пока я шел из дворца в театр, уже столько всего навыдумывал. (Порывисто ходит по комнате.) Сначала я подумал выстроить сотню театральных балаганов, чтобы в них с утра до вечера шло представление…
Дмитревский. На сотню театров по всей России не наберешь актеров.
Волков. Оттого я этот план и оставил. И еще потому, что один человек пойдет в театр, а десять останутся сидеть на лавочке возле дома да грызть орехи.
Дмитревский. Это уж конечно.
Волков. А я хочу, чтобы вся Москва видела настоящее театральное представление. Если народ по незнанию, по лени не идет к нам, так мы сами придем к нему.
Дмитревский. Что ж ты, к каждому в дом пойдешь?
Волков. Не в дом, а на улицу. Понимаешь, задумал я устроить праздничное шествие–маскарад по главнейшим московским улицам. Представить пороки, служащие ко вреду России, — пьянство, крючкотворство, невежество. Представить их в отвратном виде, вывести на всеобщее посмеяние. А потом в привлекательном виде будет явлена добродетель. Пороки будут олицетворять прежнее царствование, добродетель — нынешнее. И название для маскарада придумал «Торжествующая Минерва». Соберем всех актеров, призовем любителей. Стихи для хоров сочинит Александр Петрович Сумароков.
…Но вернемся к рассказу о маскараде 1763 года.
В доме Бецкого
Зал–фонарь в доме Бецкого, на Никольской улице в Москве. Высокие, от полу до потолка, окна, несколько диванов и кресел, столик, вазы с цветами и фруктами.
Екатерина II, Дашкова, Бецкой, Придворный кавалер.
Екатерина II и Дашкова стоят у окна, из–за шторы глядя на улицу; остальные стоят позади них в некотором отдалении.
Слышен приглушенный шум маскарада.
Екатерина II, выступив из–за шторы, подходит вплотную к окну, и тотчас же с улицы раздаются громкие приветственные крики:
— Государыне императрице Екатерине Второй–ура!
— Ура! Ура!
— Слава!
— Матушка государыня!
— Ура–а!
Екатерина II, подняв руку, легким величественным кивком отвечает на приветствия и отходит от окна.
Екатерина II. Просто невозможно показаться народу.
Дашкова. Народ вас любит. Все благодарны вам за то, что вы избавили Россию от разрушения империи, от гибели нажитой славы и от нового иноземного ига. Может быть, даже тягчайшего, нежели татарское. Ваше императорское величество, некоторые сенаторы сочли за нужное внести в Сенат предложение от имени российского народа торжественно преподнести вам титул и именование Матери отечества, как в свое время Петру Великому был присвоен титул Отца отечества..
Екатерина II. Мне очень лестна такая любовь народа, но… Но, думается мне, что сей проект еще рано предлагать, потому что в свете могут истолковать его за тщеславие. (Улыбнувшись Дашковой и Бецкому.) А господ сенаторов за их усердие благодарю. (Усаживаясь на диван.) Что же мы увидим следующим номером маскарада?
Бецкой (заглянув в книжечку). Следующая фигура называется «Превратный свет», то есть мир, в котором все наоборот, чем должно быть. Федор Григорьевич для изображения ее придумал такие группы: четверо идут задом; лакеи везут открытую карету, в коей посажена лошадь; люлька, в коей спеленан старик, и при нем кормящий его мальчик; химера, кою рисуют четыре дурных маляра. Между прочим, маска для химеры сделана самим Федором Григорьевичем, и, должен сказать, весьма преискусно.
Екатерина II. Искусство Волкова мне ведомо издавна. Я его приметила еще в старом театре. Он достоин всяких похвал.
Бецкой. Во время вояжа по заграничным странам я имел счастье посетить лучшие театры Европы, видел игру лучших актеров, и, должен сказать, Федор Григорьевич не уступит величайшим талантам. Посему ставлю российский театр ежели не вровень, к примеру, с французским, то весьма приближающимся к нему.
Екатерина II. Театр всегда есть верное мерило просвещения и духа времени.
Дашкова. Ныне, можно надеяться, наступит полный расцвет российского театра. То покровительство, которое теперь имеет Волков, первый залог этого. В нынешнем маскараде он показал себя в полном великолепии.
Екатерина II. Да, просто не знаешь, чему дивиться: великолепию групп и костюмов или остроумию их. Ну, а каким хором сопровождается фигура «Превратного света»? (Протягивает книжечку Придворному кавалеру) Прочтите, пожалуйста.
Придворный кавалер (неестественным от смущения, застоявшимся голосом).