Страница 15 из 17
Вытерев обувь о нашедшиеся остатки снега, поехали обратно.
— Картошка… — начала было мама.
— Совершенный в нашей ситуации рудимент! Извини, против садово-огородных работ я ничего не имею и согласен, например, белить деревья, благо ты их кучу сажать собралась, но в натуральное хозяйство играть не хочу.
Таня, как регулярно страдающий от командировок в колхозы советский городской ребенок, горячо закивала головой.
— Ну и что с ним делать? — с улыбкой риторически спросила мама, подмигнув мне в зеркало заднего вида.
Виталина все-таки ответила:
— Гордиться! Сережка у нас такой один! — и тепло мне улыбнулась.
Приятно!
— Меньше года прошло, а он уже отдельным самолетом Первых секретарей снимать по поручению Щелокова летает, — вздохнула мама. — А дальше что будет?
— А дальше старшие товарищи будут аккуратно отправлять меня туда, где снимать придется функционеров рангом поменьше, — ответил я. — Ибо такой рейд в их глазах — ЧП Всесоюзного масштаба, из-за которого пришлось попахать сутки без отдыха — согласовывать, координировать и отбиваться от покровителей снимаемого. В этот раз — получилось, но, уверен, старшие товарищи изрядно перенервничали и больше мне так развернуться пока не дадут. Но как только кандидат появится — с радостью отправят к нему в гости меня.
— Взяточников-то покрывать не станут, — проявила веру в Советскую власть родительница.
— Так и Одесский бы уцелел! — гоготнул я. — Вот что самое прикольное — ему кроме рекордной взятки-то и пришить нечего!
Вилка издевательски заржала:
— Видела бы ты эту картину, Наташ — два десятка офицеров КГБ и БХСС, а товарищ Неизвестный с поклоном Сережке чемодан у всех на глазах вручает!
Родительница и Таня присоединились к веселью, и мы добрались до ГУМа. Виолончель со звукоснимателем Вилочке, к ней — два смычка, струны, смазка для струн и корпуса, сверху — мягкий чехол. Себе — отечественные кроссовки «на вырост», обещал же переобуться после «Глухого дела».