Ангел

– Всё же никакой маг, даже вооружённый новейшими достижениями цивилизации, не в состоянии манипулировать всеми людьми сразу, причём одновременно, – кто же допустит над собой подобный произвол?

– Дались тебе эти маги! Да никто из людей знать не знает, что он – объект манипуляций, а кто понимает – того это либо устраивает, либо он просто смирился перед неизбежным, не имея сил сопротивляться. Вот тебе простой пример: что есть культура, как не система мифов? Но именно мифы эти определяют стереотипы нашего общественного поведения, влияют на механизм принятия решений! И никакая магия не нужна: сформируй и поддерживай структуру правил и табу – получишь социум, мощную автономную машину подчинения и подавления самостоятельности и инакомыслия. Эта машина справится с любым несогласным: даже если не подчинит, то перемелет и выплюнет (в назидание, кстати, остальным). Конечно, наш выбор зависит не только от навязанных культурой и обществом стереотипов, но вообще от целого сонма иллюзий – как порождённых так называемым «внутренним миром», так и привлечённых извне, и только тот, кто лишён иллюзий и не зависим от диктата социума, способен сам выбирать и цель, и путь…

– Я что-то… э-э… – оторопело протянул Алек. – Ты считаешь, что общественные отношения – это зло? – неуверенно, готовый превратить всё в шутку, предположил он.

– Паутина, скрепляющая отдельных индивидуумов в своего рода единый организм, способный, помимо прочего, обеспечить выживание и развитие его составляющих, но в то же время своими клейкими путами удерживающая по-настоящему неординарную личность от мощного качественного рывка – это зло?

– Паутина?.. – Алек задумался. – Ну… как бы то ни было, вряд ли на данный момент существует что-то иное, способное объединить всех без исключения (если, конечно, не рассматривать идею тотальной нейросвязи и прочую фантастику), а без единства, как ты сам сказал, человечество не прогрессировало бы. Вопрос, скорее, не в социуме как таковом, а в его качественном наполнении – культуре…

– Перед лицом затронувшей всех беды – общего врага или природной катастрофы, – заговорила Санни, – объединялись и отдельные племена, и целые народы. В истории достаточно примеров…

– Как и примеров совершенно противоположного поведения, – пожал плечами Алек. – Всегда находились те, кто не прочь был поплясать на костях поднадоевшего соседа. И всё же без того, что ты с презрением называешь «паутиной», мы – никто! И ты в том числе, Марти, не обижайся.

– Я не в обиде. Ты ведь не можешь считать иначе, Ал. Большинство так считает. Плоть от плоти, как говорится…

Март выдохнул, затем взглянул на девушку, покусал губу.

– Ты вот, Санни, про общую беду упомянула, про общего врага… Как часто нас призывают бороться с неким внешним злом! Вполне конкретным, персонифицированным даже… Вот только проблема вовсе не во «внешнем зле»! Всё внутри нас! С собой надо бороться! С собственной косностью, эгоизмом, невежеством, ленью! Укротить саму основу личности, и вот тогда уже браться за основы человеческого мира, а там и Вселенной! Сколько «великих вождей» носилось с идеей фикс изменить мир – но кто из них был готов изменить хотя бы себя? А ведь без этого по-настоящему не добиться ничего! В истории человечества не так уж много фигур, которые смогли достичь кардинальных подвижек – если не в самой сути человека, то по крайней мере в его картине мира, в его отношениии к реальности, а значит, перенаправить весь ход развития цивилизации, всё-таки заставив в итоге меняться и человека! И это личности, имевшие особую силу – силу идти своим путём, невзирая на существующие правила и порядки, силу идти против всех! Они были не такими, как все, их убеждённость была абсолютна – и потому окружающие не имели шансов устоять: внимая светочу нового миропорядка, они устремлялись за ним и переиначивали мир, как он хотел! И волна последователей росла! Как будто эти духовные вожди знали что-то, чего не ведал никто другой! Как будто они постигли иную размерность бытия и, не принадлежа теперь в полной мере бытию обычному, получили некоторую степень свободы – достаточную для способности оное изменить!

– Брось, Марти, – возразил Алек, – каждый из нас вполне способен что-то изменить и безо всякой «особой силы» – пусть немного, пусть только для себя и своих близких. Но если мы все…

– Очередная иллюзия! Таким образом не изменить ничего! Подобные мысли – лишь уловка, позволяющая видеть себя самостоятельной фигурой, способной к независимому волеизъявлению и достижению своих «особенных», не похожих ни на чьи, целей, и в итоге ощущать себя не бесхребетным слизняком, но неповторимой и чертовски значимой личностью! Прикрываясь подобной ложью, уходить от ответственности – вот единственное, на что способен «каждый из нас» в действительности! Правда, где-то совсем глубоко (даже не в душе – в тени её) «каждый из нас» подозревает жестокий подвох – но лишь сильнее зажмуривает глаза! Оно и понятно: кто же захочет вдруг обнаружить себя в шаге, например, от геенны? А из проснувшихся – кто способен сохранить равновесие, стоя на лезвии бритвы? Кто, скажи мне, друг?! Да откуда тебе знать… И вот мы лжём себе до последнего…

– Так, по-твоему, культура, цивилизация, вся история человечества – яйца выеденного не стоят?! И всё, что мы делаем, всё, чего достигли – глупость, пустышка?! А я вот не считаю, что жизнь моя проходит зря: у меня есть жизненная цель, планы…

– Ты никак не хочешь поверить, Ал, что ничем не отличаешься от других? Все мы – все до одного! – находимся в общей инертной массе, причём увязли в ней намертво – ни взад, ни вперёд. А следуя законам этого мутного киселя, потакая чувствам собственной значимости и ложной безопасности, любой в итоге превращается в такой же инертный кисель – абсолютно тупой, не знающий и не желающий знать, кто мы такие есть и что с нами происходит, кто нас ведёт, куда, и далеко ли уже завёл! Я вам говорю, наше представление о мире и месте человека в нём – плевок склеивающей веки ароматной патоки! Не исключено, что в действительости мы уже стоим на самом краю: неверный шаг – и… Но сами подумайте, можно ли, зажмурившись ещё сильнее, предотвратить этот шаг, а тем более падение? А? И вот встаёт действительно важный вопрос: сумеет ли кто-то из нас, счастливых в своей слепоте и прославляющих её на все лады, противостоять давлению общества и собственному конформизму? У кого хватит решимости отказаться от спокойной и размеренной жизни овцы в стаде? Нужен невероятно сильный дух, чтобы принять этот вызов, в противном случае, продолжая цепляться за такие красивые, но совершенно оторванные от реальности сказки о добре, красоте и гармонии нашего мира, не придёшь в итоге никуда – будешь двигаться с общей массой, куда толкают её явные и тайные правители (такие же, быть может, слепцы), одурманенный и запутавшийся, а по сути – безликий и слабый, да попросту – никакой. И так блужать тебе – до самого конца…

– Это мы, выходит, слабые овцы, что ли? Блуждающее – и заблуждающееся – стадо? Тупо жующая и гадящая толпа?! Таковы, по-твоему, все люди на земле? Да что люди – вот конкретно мы: я, Санни, Кэс, Пол?! Такие мы, значит, по-твоему?!

– Ты снова цепляешься к словам и упускаешь смысл, что, впрочем, ожидаемо от…

– От тупой овцы?

– Я не это хотел сказать…

– Но именно это имел в виду!

Март только хмыкнул и качнул головой.

– Вот видишь! – увидел в молчании Марта подтверждение своей правоты Алек. – И это заметно всем, кроме… Э-э, да ты, похоже, и сам не вполне понимаешь, каким стал…

– Может, и так. Может, и не понимаю, каким стал, но знаю, каким не должен быть.

– Да что с тобой произошло, Марти?! – вспыхнул Алек. – Откуда в тебе появилось такое высокомерие?! Считаешь всех вокруг овцами?! Ну а ты-то кто, ответь?! Разве не один из нас?!

– Я больше не могу быть таким же… Просто не могу…

– Каким ты не можешь быть? Таким же, как все? И каким был всегда? Что за ерунду ты вбил себе в голову?

– Ничего иного мне не остаётся. Я уже просто не способен…