Страница 98 из 123
— Что называется, Маш? Услышь меня, пожалуйста. Мы же ничего не знаем. Ты вот уверена, что он его творит, а где доказательства? У тебя их нет…
— Так за ними мы в тот клуб и идем, моя ты наивность! И знай: хоть с тобой, хоть без тебя, а я туда просочусь! Чего бы мне это не стоило! Альтернативы у меня нет! Варианта, как я сказала, всего два: или я его «потоплю», или — он меня, ясно?
— Вот ты настырная…
— Не в этом дело! Просто у меня чуйка. Вот смотри: если, как ты говоришь, он ни к чему незаконному не причастен, то что делал тот пакет с белой хренью в бардачке его машины, ммм? Ну, тот, в который я вляпалась. Или скажешь, что там была мука и он блины печь собирался, ммм?
— Не скажу…
— Воот! И зачем он с моим «залетом» видос состряпал, а?
— Каким залетом?
— Ну, когда я в этом дерьме изляпалась! Он всё это заснял!
— Не знаю… Но странно, да… Если ему скрывать нечего, то действительно странно…
— Воот! — в который раз воскликнул мой доморощенный следователь, — И у тебя подозрения возникли. А почему? А потому что у честного человека такой хрени в машине вообще быть не должно! Ни в машине, ни дома — нигде, понимаешь⁈ А у Новикова — есть! И неизвестно еще что у него дома припрятано! В общем, во всем этом разобраться надо. И все завязано на том клубе, поняла?
— Поняла… Кстати, о порошке. Ты сказала, что тогда испачкала им руки.
— Ну, да… Все пальцы вымарала…
— Как ты потом себя чувствовала?
— Чё? Консилиум забацать собралась? — усмехнулась моя плутишка и взглянула на меня с подозрением.
— Не волнуйся. Думаю обойтись собственными силами, — негромко, но твердо заявила я, почувствовав неладное в водных, которые она мне тогда предоставила. — Так, каково твое самочувствие было?
— Вполне себе не каково, — ответили мне, сделав ударение на «а» в последнем слове.
— Что это значит, Маш? Ответь прямо, пожалуйста.
— Да, раз плюнуть! — с нажимом ответила она и объяснила: — Нормально мне было! Обошлось… Правда, пальчики свои любименькие тогда чуть в порошок не стерла. Всю упаковку салфеток на них извела, — иронично жаловалась она, — А потом ещё полчаса с мылом намывала!
— И материал на анализ взяла, так? Не ври, что не взяла, Маш. Ты ж спишь и видишь, как бы Мише насолить. А тут такой удобный повод, да?
— Ну взяла и чё? — не стала спорить подруга, взглянув на меня с недовольством.
— И каким результат вышел?
— Вот душнила ты, Катька! Дотошная, прям жуть!
— И, заметь, терпеливая. Я все еще жду ответа, Маш.
— Крахмал с вкраплениями этой хрени.
— То есть…
— То и есть! — нетерпеливо перебила меня амазонка в пижаме, — Вещество было «разбодяжено», поняла? Обычная практика у такого рода дельцов.
— Если с вкраплениями, то значит веществ в том пакете было незначительное количество, — задумчиво предположила я, — Это крахмал «разбодяжили», Маш, а не наоборот.
— Эх, ты и вывернула! Адвокатом у этого дьявола заделалась, да⁈
— Не злись, пожалуйста. И не переводи стрелок на меня.
— К чему ты это вообще? Причем здесь та экспертиза?
— Разобраться хочу. Что-то тут не так. На подставу похоже, понимаешь?
— На врагов Новиковских намекаешь? Типа он такой весь белый и пушистый?
— Нет, не думаю. Считаешь, врагов у него нет?
— Да предостаточно! С таким-то гнилым характером. Только нафига им товар портить, когда можно самого курёнка тихо «пришить» — и концы в воду? Нафига так тупо топить себя любимых, а?
— Не понимаю… Объясни попроще, пожалуйста.
— Ну, смотри: цепочка поставок хорошо известна в их узких кругах. Значит, выяснить, кто за кем стоит — раз плюнуть.
— Не знаю… Возможно, ему тот пакет… как-то скрытно передали. Без свидетелей, например. Или как-то еще? Причиной могла стать конкуренция. Миша — человек амбициозный, вполне мог кому-то дорогу перейти.
— Ну и кто это, по-твоему, мог сделать?
— Не знаю… Кто-то близкий к их шефу… Или… А может, сам шеф передал? Или как у них там такой человек называется?
— Типа сам главарь решил подставить душку—Новикова? Ну ты и фантазерка!
— Почему сразу фантазерка? Ведь такой вариант возможен, правда? Если амбиции Новикова зашли так далеко, что он решил подсидеть… этого главаря.
— Ты расклада в банде совсем не сечёшь! Где главарь, а где его пешка! Новиков — пешка!
— Ты уверена?
— Почти.
— Почти — это значит: не уверена, Маш. А что значит этот расклад… в банде?
— Не по рангу главарю о пешку мараться, ясно!
— И откуда у тебя такие познания, скажи, пожалуйста? — поинтересовалась я, задумчиво глядя на подругу.
— В кино видала! Опять ты этого дьявола защищаешь!
— Не думаю, что Миша этим занимается, Маш. Это же наказуемо, так?
— Ну срок немалый светит, да…
— А Миша — не дурак и не может этого не понимать…
— Да все, кто этим промышляют, — не дураки, Маш. Дуракам дело не доверят. Короче, всё это в клубе и выяснится! У них там сто пудов «точка»!
— Думаешь? Точка — это своеобразный пункт распределения, я правильно поняла?
— Правильно. Очень похоже. Хоть доказательств у меня пока нет. Проверить надо. Все пути туда ведут, сечёшь? Я же справки по Новикову навожу. С какого бока не копну — постоянно этот клуб всплывает.
— Странно…
— Да не то слово!
— Давай оставим этот клуб, Маш, ладно? Хоть ненадолго… Меня сейчас больше всего интересует, почему о результате той экспертизы смывов с твоих пальцев я узнаю только сейчас? Почему ты не сказала мне сразу? Там, в лесу?
— Потому что ты трусиха! И сразу бы отказалась мне помочь. Короче, считай, сделала я это для пущего драматического эффекта, ясно!
— В общем, так, Маш: если ты хочешь, чтобы я участвовала в твоих… эммм…
— Приключеньках, — услужливо подсказала мне она.
— Да. Участвовать в них я стану только при одном условии: ты не будешь использовать меня в темную. Я должна знать всё, Маш. Сразу и в подробностях. И без этого твоего «драматического эффекта». Ясно?
— Не вопрос — всё решаемо!
— И ещё: если у тебя есть результат экспертизы того порошка, то Мишин компромат на тебя превращается в пустышку, понимаешь? В правовом смысле, я имею в виду.
— «В правовом смысле», — передразнила меня Машка. И выдала: — а как я докажу, что на том видосике именно тот порошок, на который экспертиза сделана, а?
На это с ответом я не нашлась.
— То-то же! Тоже мне юрист-консультант выискался! Ладно, замётано: буду сообщать тебе всё как на духу. Сразу, как узнаю. Всё! Мозг уже дымится! Хорошо, что завтра ко второй!
— Мне — к третьей.
— Тебе ваще лафа! Всё! По норкам! Спать пора!
— Ну, наконец-то… Спокойной ночи.
— Взаимно, — откликнулась Марья и отвернулась к стенке. Видимо, чтоб совсем ничего от сна не отвлекало.
Глава 49 Неразбериха
Веки горячило непонятное тепло. Я потерла их спросонья и повернулась на бок, с головой накрывшись одеялом. Вместе с чириканьем воробьев за окном в мой приятный сон ворвалось утро, а кадр очередного «кино» из «сериала» о детстве — его раннего, абсолютно счастливого периода, которым мозг снова баловал меня, казалось, всю ночь напролет, — вдруг завис на мгновенье и стал рассыпаться на мельчайшие пазлы. Их, похожих на мелкие крошки, бойко выдувало из памяти непонятно откуда взявшимся сквозняком. Он мигом унес прочь разрозненные «кусочки» моего счастливого прошлого, освободив место ворвавшимся в уши звукам и ощущениям из неспокойного настоящего.
Шустрая ватага воробьев за окном расчирикалась не на шутку, видимо, вступив в бой за очередную вкусняшку, припрятанную под мохнатым слоем выпавшего за ночь снега. Вкусняшками этими ежедневно щедро снабжал скворечник, прикрепленный к стволу «моего» дерева, наш дворник и охранник в одном лице — добрый улыбчивый дядька средних лет в военной шапке—ушанке и с объемной метлой на перевес. Свою молчаливую спутницу он шутя величал «Шурочка» и каждое утро с ее помощью заботливо укутывал снегом «пятачок» вокруг этого самого дерева. Резкий и воинственный щебет пернатых забияк не притуплял ни трехкамерный стеклопакет на окнах, ни толстое пуховое одеяло, под которым я спряталась. К тому же под ним стало жарко. Я выбралась из своего глухого окопа и лениво приоткрыла глаза. И стоило только разлепить веки, как взору предстала стена, у которой был расположен мой диван и с которой за полгода проживания в этой комнате я практически сроднилась. Оклеенная приятными глазу обоями пастельных тонов, в это утро она была сплошь усыпана солнечными зайчиками. Яркие игривые лучики холодного декабрьского солнца без проблем «залетали» в окно, ведь Маша уже успела раздвинуть шторы, и во всю «скакали» по стенам, по нашему с ней полированному столу у окна и даже по моей подушке, успев достаточно ее прогреть.