Страница 97 из 123
— Что ты несешь, Маш? — уже спокойнее, но с тем же недовольством отреагировала я, — С ума сошла? Ну и фантазия у тебя…
— Я-то в своем уме, Кать! А вот ты! Знаешь, мой тебе совет: сними уже розовые очки!
— Если есть такие подозрения… разумнее в полицию заявить, разве нет? Пусть они это братство проверят.
— Какую полицию, Ка-тя! Что ты им скажешь? Типа: «Мне кажется, что там какое-то братство создали. Не знаю, где они собираются и что делают, но печёнкой чую, что что-то неладное творится. Проверьте, пожалуйста», так что ли?
— А почему нет?
— Вот ведь святая наивность! И это чудо прям мне на голову свалилось!
— Ну спасибо…
— Они ж только посмеются над тобой, Кать! Скажут, что в любом универе может найтись группа по интересам — и будут правы. Добавят, что собираются они где-нибудь и в «танчики» режутся. А ты им: «Я тут разговор подслушала. Там один брат другому о каком-то товаре твердил». А они тебе такие: «Ну и что, мало ли, комп какой помощней закупить хотят». Короче, поржут они над тобой. И это — в лучшем случае!
— В лучшем? А в худшем?
— А в худшем: просигнализируют, куда надо!
— А куда надо, Маш?
— Ну… В районную поликлинику — как вариант!
— С чего вдруг?
— А с того, что психотерапевта по месту твоего жительства известят. От греха подальше!
— От какого греха?.. Ззачем? — растерянно спросила я.
— А затем, чтоб тот освидетельствование тебе замутил.
— Какое еще освидетельствование, Маш?
— Медицинское, Кать! Ну, что ты как маленькая!
— Извини, не понимаю…
— Чего тут непонятного-то? Освидетельствуют тебя, мать. На предмет того, не представляешь ли ты угрозы окружающим.
— Я? Чем же я могу угрожать, Маш?..
— Как это — чем? Своими буйными фантазиями и фобиями, знамо дело! — рассмеялась «шутница». И продолжила гнуть свою линию: — Ну, а там — дело техники: выявят у тебя ОКР и по месту учебы доложат. А это, дорогая моя, крест на карьере — так и знай!
— Тебя послушать, так… с ума сойти можно… — в смятении пробормотала я, — Мне кажется, ты не права… В полиции должны проверять всю поступающую информацию.
— Кажется ей! — фыркнул мой гуру анализа и предположений, — На вас, фантазеров, никакого личного состава не напасёшься!
— Ну, знаешь… Это их работа. И потом: почему это я «не знаю, где они собираются»? — передала я ее слова дословно.
— Потому что адрес, где Новиковская шайка кучкуется, — держится в строжайшем секрете!
— Так вот и в строжайшем… Что знают двое — могут узнать тысячи… Так дедушка говорит.
— Ой, а Даниил Сергеевич тут причем? Ты только его в это дело не приплети, поняла? — велела она, требовательно тыкнув в меня пальцем. И, если бы мы не находились каждая в своей постели, а стояли друг напротив друга, то проткнула бы мне им грудь со всей решительностью, на какую была способна. А Марья, в последнее время всё больше сдавалось мне, была способна на многое…
— Почему? — вполне себе миролюбиво, хоть и не менее удивленно спросила я, — Дедушка может помочь определить их местоположение.
— Да он мне всю игру сломает! — воскликнула Марья, — Не вздумай, ясно!
— Ясно… — не стала спорить я, заметив, насколько непримиримо она настроена к этой моей идее. — Тогда пусть полицейские за Новиковым и проследят. Он сам их на адрес и выведет.
— Вот ты гений, Кать! Брависсимо прост!
— А что не так?
— Всё! Всё не так, Кать! Этот жук сразу просечёт, кто на него ментов навёл! И на меня «выйдет».
— Почему именно на тебя?
— А на кого, если я его пасу! И он об этом знает!
— Так надо было пасти скрытно, Маш.
— Ну прокололась, чего уж — и на старуху бывает проруха! Только вот не знаю, на чем… Похоже, нашептал кто… А у него компромат на меня есть, забыла? Его же в органы «слить» — раз плюнуть! Помнишь, я рассказала тебе о видосике? А ты еще мне помочь обещала!
— Я обещала подумать, Маш.
— Ах так, значит! Заднюю включила? Предательница! Ну и ладно! Без тебя справлюсь! — «закипела» подруга.
— Детский сад, штаны на лямках… — вздохнув, прошептала я. И, взглянув на Марью, продолжила: — Подожди обижаться… Что ты завелась? Ничего я не включила…
— Давай так: встречусь завтра с Харитоновой, посмотрим, что скажет. А там решишь, лады?
— А если всё же решу не идти?
— Тогда без тебя… Мне, кровь из носа, нужно на Новикова компромат нарыть… Или он меня зароет или я его — третьего не дано!
— Да, не будет он тебе мстить, Маш.
— Зуб даешь?
— Мне они самой нужны, — невесело усмехнулась я.
— Вот видишь! И мне мои нужны!
В комнате повисла тишина. Неуютная, холодящая кожу, она словно отдаляла нас с Марьей друг от друга. Это спонтанное ощущение мне не нравилось. Очень. Я совсем растерялась.
— Слууушай! — после весомой паузы воскликнула она со взрывом показного оптимизма и вгляделась в меня орлиным взглядом, — А давай сыграем в «орла или решку»?
— Ззачем? — уточнила я, растерявшись еще больше.
— Как зачем? — подмигнула она мне и загадочно усмехнулась, — Чтобы дилемму твою разрешить!
— Какую еще дилемму, Маш? — всё меньше понимала я.
— Ну, «вдуплись» уже, Кать! — резким тоном надавили на меня, — Чего ты тупишь-то!
— Маш… — прошептала я и прикрыла глаза, разочарованная тем, в какое русло утёк наш разговор.
— Ладно, прости… — тут же отозвалась она, видимо, спохватившись, что зарулила не в ту степь, — Была резка… Прости, слышишь, я не хотела…
— Хорошо. Я понимаю…
— Отлично, — на выдохе выдала она с облегчением. И добавила: — Ну, смотри, о чем я: идти в клуб ты боишься, так?
— Так, — коротко ответила я.
— И меня одну туда отпустить не можешь, так?
Я молча кивнула.
— Дилемма же, как ни крути, верно⁈
— Получается так…
— Вооот! Пусть судьба—судьбинушка и решит за тебя этот вопрос! Чем не выход? Тупо подбросим монетку. Выпадет «орел» — идешь, «решка» — заляжешь в норке и не отсвечиваешь, лады?
— Я подумаю…
— Да что тут думать, Кать! Рабочий же вариант! Ладно… У тебя — сутки. Суббота — уже послезавтра.
— То есть ты ни за что не откажешься от идеи пойти в то мутное место? — уточнила я.
— Смирись, — стало мне ответом.
— И собралась ты туда только для того, чтобы навредить Мише, так? — проясняла я для себя ситуацию.
— Не навредить, а выудить его на чистую воду! Согласись, это разные вещи. Меня решили утопить, а я что⁈ Лапки сложу — и на дно⁈ Так, по-твоему?
— Ты преувеличиваешь, Маш. Еще раз: Миша не будет тебе…
— Не будет гадить? Ты плохо его знаешь! Будет. Он уже это делает!
— Не думаю… Если ты о той записи, то просто подстраховался, заметив твое внимание. Оно у тебя бывает знаешь каким… цепким, — нашлась я со словом.
— Да, от моего внимания не скроешься.
— Вот видишь, ты сама подтверждаешь!
— И что это меняет относительно Новикова?
— Он не любит повышенного внимания, Маш. И только если поймет, что ты сама ему вредишь… Первая, я имею в виду… По-настоящему, вредишь, Маш, понимаешь… Вот тогда и…
— Оооо! — прервали меня, — Лед тронулся, господа присяжные заседатели! Нуб начал прозревать!
— Что?
— Говорю, в правила игры, наконец, вникать начала. Ну слава богу, блаженная ты моя! Ну-ка поведай мне: что, в твоем понимании, он сделает, если поймет, что я ему врежу, а? Фигурально! Чего ты напряглась? Физически — руки об него марать я не буду.
— Тогда он будет вынужден защищаться… Сама же говоришь, что «пасешь» его. А он терпеть не может слежки. Даже его сестра себе такого не позволяет, Маш.
— А что, у нее тоже есть основания следить за братцем? Тоже хочет вывести его на чистую воду, да?
— Не важно…
— Как это не важно! Если даже у родственников к этому чёрту подозрения имеются! И что: позволить ему творить беззаконие⁈
— Не кричи, пожалуйста. Ночь уже… И почему сразу беззаконие?
— А как это ещё называется? — на тон ниже спросила она.