Страница 91 из 123
— С того, что еще в «Империале» разговор один занятный подслушала…
— Еще один? Ну ты даешь! — в десятый раз за вечер возмутилась я.
— Да. В отличие от тебя я там уши с пользой грела! — оповестили меня со всей назидательностью, на которую были способны.
— И какой же разговор на это раз ты подслушала, о гуру прослушки с перегретыми ушами? Кого с кем?
— Сарказм включила? Ладно, валяй, — милостиво позволили мне. И, наконец, сообщили по существу: — Мужик с клюкой болтал по телефону.
— С клюкой? Может, с тростью?
— Клюка, трость — какая разница, Кать! На ней еще морда птичья на рукоятке вечно отсвечивает. И как он о клюв этот уколоться не боится!
— Каменнолицый, — кивнув, догадалась я.
— Ох уж мне это твое нестандартное мышление!
— Ассоциативное, — машинально поправила я подругу.
— Он еще с Орловым за одним столом в «Империальском» ресторане сидел. В общем, с кем этот твой Каменнолицый по телефону трепался — не знаю. Но я четко услышала, как он спросил: «Где, по-твоему, он его прячет?» — а потом удивлённо так: «В собственном доме? Да нет, это нонсенс… Я его дом как свои пять пальцев знаю. Ну, если только в подземелье. Тайном».
— Так и сказал? Точь-в-точь?
— Вот что ты к словам цепляешься⁈ Дословно не помню, я ж не ты! Но суть в этом. Прикинь, в подземелье твоего отца держит! Ужас какой! Как крысу! Если Орлов батю твоего всё-таки привез, то наверняка спрятал у себя в особняке! — подумав, вынесла вердикт неугомонная, помешивая наш запоздалый ужин в кастрюле, — Очень неглупый ход, скажу я тебе… Ценный трофей надежнее всего хранить в собственном логове… И следить за ним лично. Чтоб не спёрли. А отец твой, похоже, очень ценный трофей… Ну… если все они по его душу так землю роют…
— Кто все, Маш?
— И Орлов, и Каменнолицый твой, и ты… Думаю, и Громов — тоже. И наверняка еще куча народу, о которой мы не знаем! А, что? Креативненько придумано…
— Очень креативненько! Особенно с учетом того, что Каменнолицый вхож в дом Орлова, а они с натяжкой ладят… Нет… не думаю, что Орлов будет в восторге, если тот там с папой пересечется, — вставила я свои пять копеек в спорную версию подруги.
Машка задумалась и выдала:
— То есть ты допускаешь, что Орлов может держать чела в подвале?
— То есть ты на полном серьезе утверждаешь, что Орлов нашел папу и заточил его в своем подвале? — ответила я вопросом на вопрос.
— Как же сложно с тобой вести беседу, Ка—тя! Вся в Громова — такой же манипулятор!
— А в кого же мне быть? — усмехнулась я и напомнила: — Он же мой дед. Не отвлекайся от темы, о гуру предположений!
— Я анализирую факты, Катя! Факт номер раз: Орлов куда-то ездил. Вместе с Гринёвым. И сам же назвал его страховкой — значит ездил по серьёзке, а не по грибы метнулся, сечёшь?
— Секу.
— Умничка! Факт номер два: тот мужик с клюшкой упомянул о подземелье, в котором кого-то прячут. Третий факт: все они ищут твоего отца. Вывод напрашивается сам!
— И какой же он — твой вывод?
— Сцапать и вытрясти из него все, что надо! Орлов пока — в лидерах, Но Камень уже наступает ему на пятки!
— Каменнолицый?
— Предлагаю сократить кликуху, чтоб не особо париться!
— Что-то вывод твой каким-то кровожадным выходит, Маш. А Орлов — настоящим монстром—извращенцем!
— Почему сразу извращенцем?
— А кто в подземелье человека держать будет? Только извращенец!
— Не утрируй! Монстр с заморочками — вполне возможно. В меру кровожадный… Но очень целеустремленный, ибо не каждый будет годами за кем-то рыскать!
— Ну, спасибо, что хоть кровожадный он у тебя в меру получается.
— Если бы был не в меру, Лилька бы его шугалась. А в глазах ее страха нет, только благоговение, как перед господом.
— Я бы назвала это уважением.
— Называть ты это можешь как хочешь. Я давно заметила у тебя манеру приуменьшать угрозу.
— А я у тебя — наоборот: преувеличивать! — не осталась я в долгу.
— Так у нас же тандем, Кать. И у каждой — своя роль, на этом баланс и держится. Смотри, — продолжила она, видимо, заметив, что я не догоняю: — Я подбрасываю в огонь дровишек… в виде гипотез. А ты — либо заливаешь их водой, либо… либо водкой, чтоб горели веселей, ясно?
— Более чем!
— Чё, просекла я твою фишечку с ассоциативкой, а? — рассмеялась она.
— На все сто! Умничка! — улыбнулась я, но заметила: — Не твоя версия по папе мне не нравится, уж извини. Она выглядит притянутой за уши.
— Водицы дровишкам подвезла, значит… Ну, так давай мы твою послушаем! Не притянутую за уши, — недовольно воскликнула Марья.
— У меня ее нет…
— Вот видишь! Своей нет, а мою притянутой обзываешь! Заметь, я хоть что-то по твоему отцу делаю, а не лежу безвольной амебой!
— Что-то ты сегодня совсем на взводе, Маш, — вздохнув, посетовала я.
— Так есть с чего! Или Сашкин закидон уже забыла?
— Да, помню я… Может, он уже позвонил сто раз, а ты и не слышала! За версиями этими своими. Фонтанируешь ими сегодня как не в себя.
— Это типа ты благодарна мне?
— Типа да, даже не сомневайся, — успокоила я свой источник вдохновения.
— Ладно. Зачёт, — проговорила Марья, придирчиво на меня взглянув. И, слегка хлопнув ладошкой себя по бедру, объяснила: — Сотик — в кармане. Звонков не было. Не отвлекайся! Допустим, отец твой, не совсем прям в подвале томится, а в комнате какой-нибудь сидит. Со всеми удобствами, идет?
— Ну, допустим, идет…
— Отлично! И сидит он в одной из комнат Орловского дома. За железной дверью. Там, сто пудов, комнат этих — завались!
— Откуда тебе знать, сколько там комнат?
— Ты особняк Орловский видела?
— Нет…
— Сейчас покажу! — пообещала она. Отложила ложку, которой только что «орудовала» в кастрюле, — на стол, выудила свой смарт из домашних штанов и принялась над ним «колдовать», — Вот! Глянь, какой! — подошла и сунула мне под нос картинку на экране смарта.
С нее на меня «смотрел» солидный трехэтажный особняк в стиле хай-тек, со стенами из белого кирпича и темно-коричневой, почти черной крышей. Сам дом и площадка перед ним были окружены по периметру высоким, также кирпичным, по большей части глухим забором. Но сквозь его решетчатую переднюю часть хорошо просматривалась широкая подъездная дорожка с невысокими кустарниками, высаженными по обоим ее сторонам. Это произведение современного искусства выглядело впечатляюще и заставило меня зависнуть от дежавю: я уперлась взглядом в смутно знакомую картинку. Стараясь разглядеть как можно больше деталей, аккуратно прикоснулась к экрану подушечками пальцев, увеличила масштаб фотографии и мельком увидела себя на той подъездной дорожке.
— Интересно, какие это кусты? — сморгнув нежданное видение, задалась я вопросом, глядя на голые ветки, в меру припорошенные снегом.
— Блин, ну какие нафиг кусты, Кать! О чем ты вообще думаешь? Тут судьба твоего отца решается, а ты!
— А что я?
— Во дает! Об отце должна думать, а она на кустиках залипла! Обалдеееть! Розы это! Ро-зы! — раздраженно известили меня.
— Розы? Постой, точно розы?
— Ты бы не задавала лишних вопросов, если бы не уперлась в одну фотку, а потрудилась взглянуть на другие — летние, например! — выдала подруга. — Ты сам особняк-то видишь!
— Вижу… Красивый… Большой…
— Ну, наконец-то! Правильно! Ключевое слово: большооой! Значит, и комнат в нем — овер до хрена! Блин! Пельмени разварятся! — воскликнул мой гигант мысли и, спрятав смарт в карман, метнулся к плите.
— Вот бы мне туда попасть! — заявила моя неунывающая воительница, ловко орудуя ложкой в кастрюле. — Я б их все прошерстила и отца твоего надыбала бы! Полюбасу!
— Полюбасу? Не поняла, Маш…
— Типа на все сто, — милостиво разъяснили мне, — Обязательно бы нашла, говорю! Блииин! Слипаются!
— Кто?
— Не кто, а что, Кать! Пельмени. Ты где летаешь-то!
— Да здесь я, — проговорила я. И вдруг припомнила: — А Орлов ведь с кем-то по телефону тогда говорил… В «Империале».