Страница 90 из 123
— Ну? Чего зависла? Или ты хочешь, чтоб я руки себе отморозила? Давай вперед!
Я удрученно вздохнула, едва слышно, чтобы не усугублять и без того непростую обстановочку, безропотно натянула на пижаму ее кофту, застегнула ту на своем усталом теле и, прихватив с «обеденного» стола инвентарь, поплелась на кухню, еле поспевая за энергичным шагом своего «предводителя».
Марья заявила, что готовить ей сегодня «в лом — настроение не айс» и предложила «тупо сварганить пельмешей». На том и порешили, ведь спорить я не стала, покорно заказав себе норму в «двадцатку» и вызвав ее неподдельный интерес.
— Мдааа… Смотрю, ты и быка бы съела, — заметила она, — С чего бы это?
— Проголодалась, — только и ответила я, не желая распространяться о своих недавних «приключеньках». Если по Машкиному, то «колоться» о них, что вполне оказалось бы правдой, причем в самом, что ни на есть прямом смысле: о воспоминания из моих сегодняшних приключений вполне себе можно было бы и уколоться. Но подругу было не провести: никакой возможности отмолчаться у меня, похоже, этим вечером не предполагалось.
— Дверь закрой! От лишних ушей, — распорядилась она, едва мы вошли в общую кухню на этаже.
Я безропотно выполнила указание и развалилась на стуле, у стола, за которым утром так же, прислонившись к стене после пробежки и вытянув вперед гудящие от усталости ноги, сидела и Машка, пока я обугливала нам на завтрак бекон для омлета.
— А скажи-ка мне, партизанка, кто тебя до дома довез? — приступил к допросу мой доморощенный дознаватель, наполнив кастрюлю водой из-под крана и поставив ее на плиту.
— Гринёв, — понуро вздохнув, поделилась я. И пояснила, заметив немой вопрос в ее напряженном лице: — Сотрудника Орлова, помнишь?
— Да ну! Тот, который крутился вокруг тебя в холле «Империала», что ли⁈
— Да.
— Точно! — неугомонный мыслитель подтвердил собственную, одному ему пока известную догадку и принялся негромко рассуждать, ложкой зачерпнув из баночки порцию соли и бросив ее в кастрюлю. — Именно Гринёвым он его и называл… А где крышка?
— Да вон же она! — пальцем указала я на тумбочку у раковины, где «шеф—повар» минутой назад сам же и оставил крышку.
— Точно… — всё так же задумчиво проговорила Машенция, подхватила крышку и с громким «дзынь» накрыла ею кастрюлю. — Да… Так и сказал тогда: «Ты, Гринёв, со мной поедешь. Мне страховка нужна».
— Кто так и сказал? — не поняла я.
— Орлов твой — кто ж еще.
— Когда он это сказал, Маш? — пришло мое время подступиться к ней с расспросами.
— Да в «Империале» ещё! В прошлую субботу.
— И ты молчала! — не стала я скрывать возмущения.
— Ну что ты смотришь на меня, как прокурор на осужденного⁈ — воскликнула подруга, искоса глянув в мою сторону. И более спокойно продолжила: — Я случайно тогда услышала. Случайно, понимаешь? А рассказать тебе просто забыла.
— Забыла она… — недовольно повторила я за своей «амнезийной» подруженцией.
— Ну, да… Бывает… Чего сразу кукситься-то?
— Кукситься… — вздохнула я, чувствуя, как недовольство мое стихает. То ли от слова этого «теплого» — из самого раннего детства, то ли еще от чего-то… — Так Полина моя всегда говорит, — зачем-то оповестила я подругу.
— Полина Полиной, но важнее, что так говорит моя бабулечка, — вполне себе миролюбиво подмигнула мне Марья и продолжила: — Я ж к тебе тогда, в «Империале», пробиралась, а доступ к телу закрыт был. Да что там закрыт — замурован Орловкими прихвостнями! Вернее, самой ярой из них!
— Самой ярой? Это кем же? — отчего-то смутилась я.
— Той, что носится с ним как с писаной торбой, поклоны бьет и все приговаривает: «О, мой Господин! Позвольте ручку вашу, святейшую облобызать! А лучше — прикоснуться к чему-нибудь поинтимнее! Например…»
— Прекрати, Маш…
— Чего «прекрати»! Ты хоть имя своей соперницы помнишь?
— Помню… Это Лиля. И она мне не соперница…
— Скажите, пожалуйста! И с чего это ты так уверена? Я вот на твоем месте не была бы. Мужики, знаешь ли, бывают не прочь поиграть в эти игры.
— В какие игры, Маш? — снова не поняла я.
— В господина и рабу, Кать, ну что ты как маленькая! Робинзона-то хоть смотрела? Пятницу его помнишь?
— Смотрела… Помню… Только причем тут это, — растерялась я. Мне совсем не понравились ее намеки, я решила не зацикливаться на них и напомнила: — Ты с темы-то не «слетай». Что ты тогда подслушала?
— Мммм… Ладно, оставим Лильку в покое. До поры — до времени! Кароч, на жутком нерве я тогда была, скажу я тебе!
— Почему?
— Потому что терпеть ненавижу, когда у меня на пути встают! А эта Лиля встала! Ладно, позже с ней разберусь. В общем, на нерве тогда я тупо не туда «зарулила». А там — не пройти, не просочиться: самая настоящая закрытая зона. Постояла чуток и выбираться решила… А тут — они по коридору бредут. Орлов с Гринёвым этим. Прям мне навстречу «гребут», прикинь, — ни спрятаться, ни скрыться! Кароч, попала как кур в ощип… Жесть, просто!
— Не расстраивайся, катастрофы же не случилось, все живы — здоровы, — успокоила я ее, — А о какой страховке Кирилл Андреевич тогда говорил?
— Откуда же мне знать, Кать! — возмутилась Марья, прислонившись к подоконнику в ожидании, пока закипит вода, — Они ж замолчали, как только меня узрели! Орлов мне такой: «Какими судьбами на техническом этаже, барышня?» Я ему: «Простите, поворотом ошиблась». А он мне: «Скверно, барышня». Ну я и — бегом оттуда. Этот Гринев, помню, ещё сказал ему тогда: «Совсем девушку запугал, Кир». Да, так и назвал его: «Кир». Вот и весь расклад, ясно?
— Ясно.
— Теперь твоя очередь! Как ты сегодня с этим Гринёвым пересеклась?
— У кофейни встретились.
— С чего бы это ему там шастать?..
— Не знаю. Как вариант — кофе попить решил… На машине был. Ее ты через окно и видела.
— Интересненько… Попил кофейку?
— Не знаю… — снова откликнулась я и услышала недовольное:
— Не знает она…
— Вроде нет… Не попил… Не заходил он в кафейню. Не видела я его там.
— Так не заходил или не видела? — уточнил мой дознаватель, взглянув на меня искоса орлиным взглядом. И продолжил брюзжать: — Вот вечно ты юлишь, Кать… И всё от меня скрываешь!
— Не скрываю я, Маш, с чего ты взяла? Рассказываю же…
— Рассказывает она… Пять минут назад вообще спать завалилась! И если бы не моя настойчивость, инфа прошла бы мимо!
— Ну, извини… Ты сегодня такая фурия, что единственный выход — спать лечь. Так безопаснее, — призналась я, ухватив натруженным взглядом коварное подергивание левого уголка губ моего «инквизитора».
— Ой, не ворчи уже, а! Вернемся к Гринёву. Значит, ты с ним на связи, — заключил мой, скорый на выводы детектив. — Созваниваетесь, да?
— В том-то и дело, что нет. Случайно встретились, — зевнув, ответила я.
— Так прям и случайно?
— Угу…
— Ты, Кать, у нас — святая наивность!
— Почему?
— Потому что веришь во всякую хрень! Запомни: у таких людей случайностей не бывает! — заявили мне с видом эксперта вселенского уровня.
— Каких «таких»?
— У тех, у кого всегда всё схвачено. А эти двое из ларца — как раз из таких, ясно!
С ответом на это я не нашлась.
— Я вот думаю: если этот Гринёв здесь, то и Орлов вернулся, — продолжил мой эксперт развивать свою запутанную логическую цепочку. Я сидела молча и наблюдала, как она отсчитывает из пакета пельменей и отправляет их в закипевшую воду. Вдруг мой неугомонный следователь завис на мгновение и выдал: — А что, если Орлов отца твоего таки сцапал?
— Папу? — удивилась я, — Как это сцапал?
— Не цепляйся к словам! Разыскал, арестовал — да, как угодно! Неспроста же Орлов куда-то там мотался! Да еще и со страховкой в виде своего Гринёва! Значит — отец твой уже здесь!
— Где — здесь?
— Как минимум — в стране! А вот где? Где-то прячут. Но найти — дело техники. Давай обмозгуем варианты!
— С чего ты взяла, что папа… эмм… «как минимум — в стране»? — уточнила я, постаравшись собрать в кучку свои мысли, разбегающиеся от такого поворота, как мышки по щелям.