Страница 89 из 123
— Потому что у меня до сих пор нет его точных координат, — объяснила она.
— Правда? — моя надежда избежать похода в это мутное место стала расти как на дрожжах.
— А этот шабаш состоится уже в субботу! Упустим возможность — и все пропало! — тем временем известили меня, — Кароч, подсуетиться надо!
— А как же Саша? Он будет недоволен, если ты ничего ему не скажешь…
— Сказал, что графики не совпадают — значит не совпадают! Будем со своими графиками сами разбираться! По-отдельности!
— Ладно, — поняла я, что спорить бесполезно и решила подойти к вопросу с другой стороны: — Давай уточним расклад, как ты не скажешь.
— Валяй! — милостиво позволили мне, демонстративно сложив руки на груди.
— Пункт первый: Саше об этом клубе ты точно говорить не собираешься, так?
Ответом меня не удостоили. И всё же он был до банальности очевиден. «Нет!» — так и считывалось во всей напряженной позе подруги.
— И дедушке я тоже ничего не должна говорить, так? — предприняла я ещё одну попытку достучаться до благоразумия подруги. Хотелось дать ей понять, что идея пойти туда без малейшей страховки станет крайне рискованной.
— Ты хочешь, чтобы он закрыл тебя дома? — наступила она на мою самую больную мозоль. И не просто наступила, а прямо-таки потопталась на ней, продолжив: — Он сделает это, как только узнает! Тут — без вариантов, слышишь?
— Сделает, — нехотя согласилась я с этим безутешным доводом.
— И что? Тебе так не терпится стать узником замка Иф и до конца своих дней безвылазно отсидеть взаперти? — жестко добивали меня доводами.
— Почему до конца своих дней?
— Потому что лишь раз дашь слабинку — и дед замурует тебя в четырех стенах! Стены эти вскоре тебе опостылят! А того, кто это сделает, ты возненавидишь! Я отлично тебя изучила! Ты же не терпишь, если тебя ограничивают хоть в чем-то!
— Не терплю, — кивнув, снова согласилась я с подругой.
— А бросить меня одну-одинёшеньку на съедение волкам в чёртовом клубе тебе совесть не позволит!
— Не позволит…
— Ну и чего тогда спрашивать? Ответ очевиден! И звучит он: «Нет!» Мы должны исключить любую попытку вмешательства Громова в это дело!
— «Цербер», — напомнила я о главном препятствии, повертев перед новоявленной амазонкой своим запястьем с часами.
— Придумаю что-нибудь, — пообещала она. И по решительному блеску в ее глазах стало ясно: придумает. Обязательно!
— Послушай… Ну, должна же быть у нас хоть какая-то гарантия.
— Гарантия чего?
— Как чего, Маш? Безопасности! Гарантия того, что нас там «не съедят».
— Запомни: в любой ситуации следует рассчитывать прежде всего на себя, ясно⁈ Потому что всегда есть шанс, что подведут. Возьми вот Сашу сегодня! Пришел — позвонили — слинял!
— Но ты ж сама ему ничего не сказала, Маш. Так ведь? Вы целых полтора часа меня прождали. Времени на то, чтоб сказать у тебя было предостаточно!
— Типа я сама виновата, да? Ты это хочешь сказать⁈
— Не «закипай» еще больше, пожалуйста.
— Я просто не успела, ясно⁈ Меня опередили!
— Кто опередил? — не поняла я.
— Тот, кто присел ему на уши по телефону, — оказался ловчее! Ну, и ладно! Сама справлюсь! — негодовала моя новоявленная фурия. Я впервые видела ее в таком взвинченном состоянии, поэтому терялась в догадках, как подругу из него вывести.
— По гарантиям я обмозгую, — тем временем «вещали» мне, — И завтра тебе дам ответ.
— Договорились. И всё-таки я настаиваю на том, чтобы рассказать обо всём Саше… Вы же семья, Маш! — сделала я еще одну попытку вразумить подругу и попутно отвлечь ее внимание от злополучного клуба.
— Какая нафиг семья! Это после его финта!
— Какого финта?..
— У тебя с оперативкой напряг⁈ Забыть успела?
— Ну знаешь…
— Ты сегодня зануда! Сверх всякой меры! Я сказала: «нет» — значит «нет»! — не сдавалась настырная, — Надо уметь смотреть правде в глаза, ясно! Интересы у нас с ним не совпадают! Совсем не совпадают, понимаешь!
— Вот заладила… Зачем ты себя накручиваешь?.. Ему не понравится, если мы скроем, Маш…
— Чтобы его на вечеринку затащить — это же надо подвиг совершить! — продолжала «гореть» строптивица, словно не слыша меня. И недовольно передразнила Белова: — «Давай лучше фильмец дома посмотрим?»
— Он устает, Маш. В этих своих командировках — особенно, наверное… Поэтому хочет лишний раз побыть дома… Что в этом плохого? Хочет домашнего тепла, понимаешь?
— Учить вздумала, как мне себя с мужем вести⁈ — воскликнула фурия, нервно всплеснув руками.
— И не думала… Просто предположила…
— Правильная нашлась⁈ Все понимающая⁈ Всепрощающая выискалась, да⁈ Надо же: советы направо — налево раздавать вздумала! Мать Тереза, блин!
— Да что ж такое-то! — в сердцах воскликнула я. — Прекрати на меня кричать, ясно!
— А что, не так что ли⁈ Советчица, блин!
— Ну знаешь, — недовольно пробурчала я и принялась стелить себе постель, — Весь день меня донимали, а ты, значит, добить решила, да? Ну, спасибо, подруга… Вот от кого-кого, а от тебя я этого не ожидала… Совсем не ожидала, — бурчала я, собираясь переодеться в свою пижаму и, наконец, заснуть уже «мертвым» сном до самого утра.
Мои свитер и футболка вмиг полетели на тумбочку. Запоздало сообразив, что под футболкой на мне ничего нет, я стремглав нарядилась в любимую пижамную толстовку с начесом. Затем стянула джинсы и тут же укутала в раз покрывшиеся мурашками ноги в пижамные штаны. Забралась под одеяло с головой и тут… Тут пустой желудок выдал меня с потрохами, громко и натужно проурчав прощальную оду так и не выпитому кофе, так и не съеденному кусочку тортика «Наполеон»; и зараз так и не несостоявшемуся ужину, на который, к слову, я очень даже рассчитывала.
— Ты что, голодной спать уляжешься? — тоном инквизитора изрекла Марья.
Глава 45 Кухонные посиделки
— Видимо, да, — прошептала я, с осторожностью выглянув из-под одеяла. — Спать я хочу больше, чем есть, — объяснила, снова запрятавшись в своих импровизированных баррикадах.
— Язву решила нажить, да? Ну уж нет! — Марья подошла к моему «окопу» и откинула пуховую маскировку в сторону. Откинула со всей решимостью, на которую была способна. А Марья Ивановна Стоцкая была способна на многое! — Вставай давай! — воинственно воскликнула моя непобедимая воительница. И сообщила тоном, не предполагающим возражений: — Ужинать будем!
— Ты ж вечером не ешь, — робко напомнила я ей, сложившись на кровати беззащитным эмбриончиком.
— Реабилитироваться хочу, а то загрузила тебя по полной. — При этих словах в ястребином взгляде подруги мелькнула толика сожаления. — На, надень мою кофту, цыпленок! А то, как гусыня — вся в мурашках!
— И ты туда же! Ну знаешь! — снова возмутилась я, вспомнив, что именно цыпленком всего каких-то пару часов назад меня окрестил и Каменнолицый.
— Куда — туда? — уточнила Маша, явно не понимая моих претензий, — Или тебя гусыней уже окрестили?
— Не гусыней, а цыпленком, — чуть слышно пожаловалась я, — Неважно… — проворчала, выбравшись из своей уютной постельки.
— Про цыпленка я взяла на карандаш, слышишь? Кто назвал, зачем, при каких обстоятельствах. Короче, позже ответ держать будешь!
— За что? — искренне удивилась я.
— За свою нездоровую реакцию на безобидную кликуху, ясно⁈
Я взглянула на подругу, строгость в лице которой сейчас зашкаливала настолько, что угрожала сломать всю мою воображаемую мимическую шкалу, по которой я уже несколько лет успешно «классифицировала» эмоции собеседника для достижения своих целей в спорах. Да, всем своим видом Марья в эту минуту выдавала, что увильнуть от очередного допроса у меня не выйдет — не стоило и пытаться.
— Хватай кастрюлю и марш на кухню! — распорядилась она и направилась к холодильнику, «притаившемуся» в самом дальнем углу комнаты, за шторкой. Вытащила из морозилки пакет с чем-то, заиндевелым настолько, что стояло колом, и заспешила к двери, бросив мне нетерпеливо: