Страница 33 из 123
Какое-то время в апартаментах Громовой—младшей было тихо. Картинка на экране отсутствовала и это вносило определённый дискомфорт: из любой операции Орлов стремился вытянуть максимум пользы, но в данном случае пришлось довольствоваться тем, что имелось в наличии — черным квадратом на экране и надеждой на хорошее качество звука.
Прошло несколько минут и послышался едва уловимый щелчок, оповестивший о срабатывании электронного замка — доступ в номер Громовой был активирован. Последовал звук открывшейся двери и шаги: уверенные, энергичные, судя по всему — женские. Слушатель вошел в режим получения информации.
«Не, ну ты чего спишь-то, Кать⁈ Заболела что ли?» — послышался настойчивый голос Стоцкой.
«Да нет, устала просто, — спросонья прошептала хозяйка апартаментов. — Что это у тебя?»
«Отчёт по твоей черепушке».
«МРТ? Что там? Заглянула же, да?»
«Ознакомилась», — не стала юлить Стоцкая.
«Ну и как?»
«Норм. Жить будешь».
«Ну и отлично. Смотри деду не проболтайся!»
«Замётано!» — Довольно воскликнула подруга. Воскликнула, будто камень с души свалился.
«Волнуешься обо мне, как старшая сестра», — в динамики лился довольный голос Громовой.
«А как же! Ты же мне не чужая!» — откликнулась Стоцкая.
«Спасибо. Который час?»
«Полвосьмого уже! Мы и поужинать не успеваем!»
«Сколько⁈» — Следом раздались нетерпеливый шорох и негромкий стон.
«Что с тобой? Живот болит?»
«Да нет… Всё в порядке… Голова чугунная».
«Интересненькооо!» — пропела Стоцкая.
«Чего интересного-то?» — голос Громовой прозвучал чуть устало.
«Говоришь „голова чугунная“, а схватилась за живот! С чего бы это?»
«Не знаю… Может застудилась на прогулке. В лес же после завтрака ходили… Промерзла… Может, ноги промочила».
«Боты протекают что ли?»
«Похоже на то…» — неуверенно откликнулась хозяйка апартаментов.
«Ясно. А голова чего чугунная?»
«Да так… С воспоминаниями замучилась».
«Чего полезного вспомнила?»
«Ой не надо, а, — недовольно простонала Громова. И пробурчала: — И так покоя нет ни во сне, ни наяву. Голова разрывается».
«И во сне вспоминаешь что ли?»
«Помню, что снилось что-то из прошлого, а что именно — не помню».
«Что-то ты меня беспокоишь, подруга!»
«Да, брось… Который час?»
«Полвосьмого, говорю! Давай вставай! Через полчаса твой водитель подъедет!»
«Господи! Николай Николаевич!»
«Что прям реально?»
«Что реально?» — в недоумении переспросила Екатерина.
«Реально бог?»
«Кто?»
«Да Николай Николаевич же!»
«Шутить изволишь?»
«Да какие уж тут шутки! Хочу взглянуть на этого господа!»
«Перестань… Тебе нельзя… Ты замуж собралась».
«Собралась, но пока не вышла же! Значит, могу себе позволить!»
«Что позволить?»
«С Николаем Николаевичем твоим пофлиртовать».
«Что ты несешь, Маш? Он женат».
«Ну, а как тебя по-другому в чувства привести? Сидишь, как пришибленная, сотик тискаешь. Давай вставай, говорю!»
«Ну ты даёшь…»
«Даю да, даю. В наших узких кругах это шоковой терапией зовется. Так! А что здесь случилось? Настоящий бедлам! Чем ты тут занималась? Где джинсы? А, вон они! Лови! Блузка где?»
«В шкафу должна быть… На плечиках».
«Ну хоть блузка на плечиках! Что здесь вообще было-то? Почему пояс от халата на полу валяется? И сам халат? Сколько их? Ого: целых да? Нафиг столько-то? Лифчик где?»
«В шкафу должен быть…»
«Должен быть? Не узнаю я тебя, Кать!»
«Почему?»
«Впервые вижу, чтобы вещи так разбросаны были! Это чё? Полотенце? Почему не в ванной? — Недовольному голосу Стоцкой вторили нетерпеливые шаги. Похоже, та примерила на себя роль инспектора и шастала по комнате. Орлов представил, как она небрежно подхватывает агрессивно наманикюренным пальцем каждую вещь, чуть приподнимает ее и небрежно бросает на прежнем месте. — А это? Опять полотенце? Ну ты даешь! А это что?»
«Где?»
«Да вот! Капелька… Еще одна… Это че, кровь штоле! Палец порезала?»
«Нет…»
«Нет? А что тогда?.. — задумчиво уточнил „инспектор“. И вдруг: — Кать, ты охренела, что ль⁈ А ну смотри на меня!»
«Что ты от меня хочешь?» — недовольно откликнулась Громова.
«В глаза мне смотри, говорю!»
«Отстань… Насмотрюсь еще…»
«Не может быть… — пролепетала Мария Ивановна, видимо, не веря собственным же глазам. И понеслось: — Ты что натворила-то, идиотка? С ума сошла⁈ Думаешь он теперь на тебе женится? Да плюнет и разотрет! У него таких как ты вагон и маленькая тележка! С прицепом! Я справки навела! Для тебя старалась! Опоздала! Блиииин! Ну что за непруха-то!»
«Успокойся, Маш. Всё в порядке».
«В порядке⁈ В каком, блин, порядке, Кать⁈ Он же тебе просто стрелку забил, чтоб поиметь! А ты повелась!»
«Какую стрелку, Маш?»
«Да он же тебя с самого начала за шлю… за эту… Как ее… Чтоб тебе понятнее было… Деву с пониженной… Как ее там? Социальной ответственностью! Язык, бл… смотаешь! За девку по вызову принял, сечешь? А ты! Оправдала, получается, да? Эх и дура!»
«Заткнись», — едва слышно прошептали в ответ.
«Помнишь наш разговор про ганд… Изделие номер два?»
«Как забудешь…»
«Так вот: я ж неспроста его тогда завела!»
«Зачем?»
«Нужно было один пунктик прояснить!»
«Прояснила?»
«А то!»
«И что за пунктик?»
«Стало ясно, что в этом деле ты фишку не сечешь! От слова „совсем“!»
«Фишку? — растеряно переспросила Громова, — Зачем тебе это было знать?»
«А затем, что я думала, что тебя тогда того…»
«Чего того?»
«Ну, в тот вечер, о котором ты не колешься».
«Не колюсь?»
«Ну, рассказывать не хочешь».
«Не понимаю…»
«Вот и я не понимаю! Если изнасявки тогда не было, то с фига ли ты так замораживаешься? Тут что-то другое… Но что именно?»
«Не понимаю, к чему ты завела этот разговор».
«А к тому, что тебе теперь от него не отвертеться! Теперь ты просто обязана реабилитироваться передо мной за то, что совершила!»
«А что такого я совершила, что требуется реабилитация? Да еще и перед тобой?»
«Ты ж меня подставила! — воскликнула Стоцкая на полном серьезе. — И ты мне расскажешь, почему так нездорово отреагировала на действия Новикова! И почему позволила Орлову то, на что горе—жених тогда претендовал по праву!»
«По праву?»
«Он кольцо тебе нацепил, забыла?»
«И что?»
«А то, что Новиков при таком раскладе выглядит аки Агнец Божий! Не чета Орлову!»
«Что ты несешь!»
«Констатирую факт! И второе: если я поняла, что ты в интиме пенёк неотёсанный, то и он понять должен был!»
«Кто?»
«Орлов! Он точно понял — на дурака не тянет! А теперь задай себе вопрос: почему он это с тобой сотворил? В чем фишка? Ну⁈ Чего зенки вылупила?»
Громова молчала.
«Уверена, что поюзал он тебя, чтобы подобраться к Громову! — не унималась Стоцкая, — Или к твоему отцу! Теперь я на все сто уверена, что он жив!»
«Зачем ему к ним „подбираться“?»
«Ну и дурында! Чтобы рычаги давления иметь, для чего ж ещё!»
«Прекрати меня оскорблять, Маш, иначе нам будет не по пути. — Голос Громовой слабо вибрировал, но она старалась говорить спокойно. — Мне не нравятся ни тон, ни тема нашего разговора. Прости, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не выставить тебя за дверь».
В комнате стало тихо. Но ненадолго.
«Прости… — послышался виноватый голос Стоцкой. — Прости… Я не хотела тебя обидеть. Просто… Просто ты меня подставила, понимаешь».
«Тебя? А ты тут причем?»
«Чёрт! Ты мой второй прокол за пару месяцев!»
«Я твой прокол? Как это понимать, Маш?»
«Ну пораскинь мозгами, Кать!»
«Ну давай вместе пораскинем. Я приняла решение и сделала то… что касается только меня… Возможно, его… И деда. Это наше семейное дело. Каким образом оно касается тебя, Маш?»
«Я… Я должна была это предотвратить!»
«Предотвратить что?»
«Как что? Вот это вот всё!»