Страница 32 из 123
В былые времена Ольга Громова решала у Даны Стриж свои психологические проблемы. И, казалось, решала успешно… После того, как Громов—старший узнал об их с Ольгой связи, то без колебаний «перекрыл кислород» им обоим и фактически лишил дочь доступа к любимому делу, заставив трудиться по гражданской специальности — стать акушером-гинекологом. В тот памятный день Даниил Сергеевич обличительно вещал перед Советом о ее полной неспособности «раскусить» своего «зеленого» стажера — Кирилла Андреевича Орлова — молодого амбициозного сотрудника, успешно провернувшего трюк со сменой образа. Вещал со всей циничностью, на которую был способен.
«Старший лейтенант Громова Ольга Данииловна продемонстрировала полнейшую некомпетентность и оказалась не в состоянии просчитать несложную легенду, — наотмашь бил он доводами на „разборе полётов“, — не увидела сути за фасадом бравурного блондина — весельчака и доказала абсолютную неспособность к аналитическому мышлению. Профнепригодна!» — без тени сочувствия завершил он в тот день свою обличительную речь в присутствии командиров высшего звена.
И отец Кирилла согласился со всеми доводами без возражений, не предоставив своей подчиненной второго шанса, о котором его так настоятельно просил сын.
В те нелегкие дни Дана и Орлову предложила психологическую помощь. Но он посчитал, что разбитую чашку без швов не склеить — они все равно останутся, пусть и будут профессионально замаскированы ее легкой рукой.
Он пошел своим путем: поначалу лечил разбитое сердце, изматывая себя спортивными нагрузками: часами гонял по велотреку и тягал гири. До изнеможения, до дикой ломоты в мышцах. Он изгонял из себя Ольгу с корнем: из мыслей, из желаний, из жизни… А для закрепления результата явился на прием к Стриж и предложил той альтернативу — легкие отношения без обязательств. Она согласилась практически сразу, без раздумий. На том и поладили.
Теперь между ними всё в прошлом, но сегодня Дана снова стала ему интересна. Исключительно как специалист по делу Громовой-младшей. Не больше и, как ни странно, не меньше.
Кирилл Андреевич Орлов имел пунктик никогда не вступать в одни и те же отношения дважды, какими бы теплыми и комфортными они не сохранились в памяти. Отец всегда говорил, что один снаряд никогда не попадает в одну воронку дважды. И мать с ним непременно соглашалась, приговаривая, что в одну реку дважды не войти, потому что это будет уже другая река. И совсем не факт, что эта — «другая река» с Даной придется ему по нраву. Как бы то ни было, отношения с Ольгой Громовой научили его оставлять прошлое в прошлом и идти только вперед.
Дверь бесшумно отъехала в сторону. На пороге кабинета возник Гринёв.
— Что по Громовой? — спросил Орлов, наблюдая, как гибкой походкой осторожного хищника тот подходит к свободному креслу и бесшумно опускается в него.
— Ничего компрометирующего, шеф. Чиста, как слеза ребёнка. А у тебя что? Покончил с допросом?
— Да… — Орлов потер лоб ладонью.
— Что, уморила фигурантка?
— Нелегко пришлось.
— С чего вдруг?
— Черт его знает…
— И с чем ее оставил? Обдумать свое «незавидное» положение? — подмигнув, поинтересовался Гринёв.
— Спит. Я ее «выжал».
— «Как тряпицу», по меткому замечанию твоего батюшки? — предположил собеседник, покачав головой. — Знаешь, меня всегда удивляло, почему тряпицу. Не лимон… Ведь «выжать как лимон» было бы логичнее…
— Лимоны он любил, — проговорил Кирилл Андреевич, устало прикрыв глаза, — и всегда относился к ним бережно. Считал их полезными. А в выражение «выжать как тряпицу» вкладывал негативный смысл.
— Помню: «Если нужно для дела — выжми клиента, как тряпицу. До последней капли. Приоритет — твоя цель». И ты это можешь не хуже него.
— Могу… Но в данном случае цели «выжать» не ставил.
— А какую ставил?
— Скажем так… Раскусить, не выжимая. Работал в полсилы.
— Вот как⁈ Пожалел, что ли?
— Посочувствовал.
— Ей?
— Ее травме… Внял совету дока.
— И что выяснил? Она в теме?
— Непонятно… То ли ни сном ни духом, то ли отменная актриса.
— То ли, то ли? Остался на исходных позициях? В чем фишка, брат? Цель же не достигнута!
— Скажи еще, что не удалось отстраниться и взглянуть на ситуацию сверху.
— Как не крути, а факт остается фактом. Мда… Ты все еще вовлечен в жизнь этой семьи. Подсознательно.
— Нет. Давно вычеркнул…
— Как скажешь… А какие доводы в пользу отменной актрисы?
— Под кожу стремится пролезть.
— Под кожу? — хмыкнул Гринев. — А деталями не побалуешь?
— Делилась воспоминаниями. Из личного. И из моего тоже… Не знаю… Вроде, не бравирует этим… Возможно, пытается усыпить бдительность. Демонстрирует…
— Открытость? — догадалась правая рука Главы Корпорации.
— Открытость и доверительность. Стандартная тактика… Но так вкусно подана. Черт его знает…
— Вкусно? Зацепила что ли?
— Тактика?
— Фигурантка, шеф, фигуранта! Смотри, как красиво разыграно: свалилась как снег на голову — раз; имеет прямую связь с Громовой—старшей — два; ну и сам говоришь, открытость и доверительность «вкусно подана» — три. Получается, зацепила? И всего-то за пару дней!
— Думай, что несешь, — устало бросил Орлов.
— Сопоставляю факты — не более того. А какую приманку еще подкинула? Ты сказал, что из твоего личного что-то вспомнила?
— Об отце.
— А с ним-то как она пересекалась? Лично ведь не могла — по возрасту не катит. Значит, матчасть вызубрила.
— Лично встречалась.
— Ого! Как умудрилась-то? — Гринёв даже присвистнул.
— В Центре. Ольга как-то ее с собой привела. Увидеться, говорит, с ним хочу. Еще раз.
— С Валеричем? Не в курсе что ли? Инфа по нему не скрыта.
— Представила так, что не знала… Я просветил…
— А она?
— Сделала вид, что расстроилась. Или и вправду расстроилась… Одно пока ясно — она мега мозг. Вспоминает в мельчайших подробностях.
— Ба! Да у тебя тоже память ого-го!
— Это другой уровень, Денис. Совершенно другой уровень… Знаешь, она как будто проваливается в нужный день… и выжимает из него все в подробностях… Даже движения повторяет… ощущения… Запах чует.
— Как собака?
— Может и так… Она уникум, понимаешь?
— В общем, ты впечатлился.
— Не без этого.
— Феноменальная память отца, помноженная на наблюдательность матери, равно феномен в квадрате?
— Да.
— А ведь она может быть полезна, шеф, — проговорил Гринёв, задорно улыбнувшись. И подмигнув, добавил: — С такими-то способностями, я имею в виду.
— Несомненно. Приставь к ней глаза и уши.
— Сделаю, шеф. Что еще интересненького нарыл?
— «Рыболова» упомянула.
— Марата? Да ладно! Значит все-таки с ним в связке! Если так, зачем «сливать» патрона? Играет на два фронта? Не понимаю…
— Пока неясно. Упомянула о нем, как бы со слов Ольги. 11 летней давности.
— Не знаю, Кирилл… По моим данным девчонка чиста…
— Опросил всех, кого планировал?
— Всех. И ни один слова дурного не сказал. Учится, фотографирует, в порочащих связях не замечена. Кстати, к жениху с прохладцей относится. Нашептали, что тот носится с ней как с писанной торбой, на всех углах кричит, что свадьба не за горами, а она… Похоже, не там роем, друг. Как по мне, не приделах она.
— Лады. Выводим из разработки. Но «глаз» с нее не снимай. Жаров к ней неравнодушен. Пофиксить надо. А Хатриевым займёмся плотнее.
— Понял. Ну что, отдыхать?
— Ты иди. У меня дельце еще одно осталось.
— По Громовой?
— Да.
— Эх и настырный же ты!
— Доведу до конца и закончу с ней.
— Как скажешь, брат. Но я бы не спешил. Сам же говоришь, уникум, каких поискать! Новиков неспроста за ней увивается. Всё—всё, исчезаю!
Глава 19 Второй «прокол» Стоцкой
Когда за Гриневым закрылась дверь, Кирилл Андреевич приготовился к прослушке номера Екатерины. Случившееся несколько лет назад научило его быть осмотрительным и получать максимум вводных относительно всего, что творилось в его вотчине: обжегшись на молоке, дуешь на воду. Тогда — девять лет назад, он — молодой амбициозный бизнесмен — чуть не оказался втянут в цепь нечистых на руку событий. Его детище — никому тогда неизвестную Компанию вознамерились использовать как прокладку в деле рейдерского захвата фирмы конкурента: маститого и, как позже выяснилось, незаслуженно оклеветанного. Всё было обставлено как специальная операция по выявлению утечки секретных данных за пределы страны, а на поверку оказалось расправой над непокорным Главой Компании, отказавшимся участвовать в мутной сделке. Кирилл не любил вспоминать о тех непростых днях, чуть было не стоивших ему потери репутации, избежать которой удалось только благодаря Гринёву, самовольно записавшему на диктофон одну доверительную беседу. С тех времен Кирилл Андреевич Орлов был крайне щепетилен и подозрителен в вопросах, касающихся своего бизнеса.