Страница 46 из 50
В Дублине он встретил давнего друга, — Антэн широким жестом показал на Лукаса Маклафлина, сидевшего рядом с Милтоном и вместе с ним заворожено слушавшего всю эту историю из уст Лаки, переводившую им ее на английский, — и узнал о его неприятностях с командой. Тогда он решил помочь ему и выступить в качестве запасного пилота, чтобы команду не сняли с соревнований. Его целью была только помощь другу, он не рассчитывал ни на какие высокие результаты, а тем более не ожидал, что его кто-то узнает. На этом моменте у Антэна увлажнились глаза и сдерживая волнение, он закончил свой рассказ словами, что все получилось, как получилось, и он очень рад, что встретил Диего и других своих старых знакомых. Рад, что его узнали, и он сможет вернуться к своему настоящему имени.
История, рассказанная бывшим гонщиком, растрогала зрителей в студии до слез, и в конце передачи они уже стоя аплодировали Антэну, искренне восхищаясь им.
А зрители в дублинской гостиной тоже растрогались. Патрисия, Присцилла, Тэсс и Стася даже не скрывали слез, а голос Дарии предательски дрожал, когда она синхронно переводила рассказ Антэна. Кристиана изо всех сил старалась сдерживать эмоции, но по закушенной нижней губе было видно, что ей дается это с трудом.
Даже Алан находился в каком-то встревоженном состоянии, не говоря уже об Арчи и Габриэле. Только толчок Вика в бок и его торопливый шепот ему на ухо: — Хорошая работа, сразу видно, что Лаки постаралась с легендой, — вернул ему душевное спокойствие.
Он посмотрел на плачущих женщин, и его сердце дрогнуло. Не имея сил устоять перед женскими слезами, Алан поспешил всех успокоить. Легко подхватившись, он сначала подошел к сестре, погладил по голове, словно маленькую девочку и с успокаивающей улыбкой попросил: — Не надо расстраиваться, ведь сейчас все уже хорошо.
Затем повернулся к Патрисии и Присцилле и широко раскинув руки, словно обнимая их, вновь повторил:
— Все уже хорошо, даже отлично. Я предлагаю за это выпить и настроиться на Эй-Бэй-Си. Послушаем интервью Лаки этой Престон.
Патрисия больше не могла и не хотела скрывать свое отношение к Алану. Она обняла его и припала лицом к плечу.
— Мой бедный мальчик, что тебе пришлось испытать, — судорожно всхлипывала женщина. — Если бы мы знали, то никогда бы… мы искали бы тебя, мы так тебя любили…
Алан обнял рыдающую тетку за вздрагивающие плечи и понял, что в его душе не осталось и следа от обиды на них, своих родственников, как и он, пострадавших от злого, бесчеловечного поступка Бернарда. Они не заслужили ни его презрения, ни осуждения. Уловив недоуменные взгляды Тэсс и Присциллы, не понявших столь бурного всплеска эмоций к малознакомому человеку, Алан, продолжая поглаживать тетку по плечам, с растерянной улыбкой объяснил им:
— Она моя тетя, Арчи и Саманта — кузены, а Дария — родная сестра.
Сказав эти слова, Алан почувствовал, как теплая волна успокоения и прощения заполняет его сердце, полностью вытесняя из него всю горечь и злость.
Патрисия, услышав его признание, зарыдала еще сильней. Не выпуская из рук, Алан довел ее до диванчика, усадил и присел рядом.
— Все хорошо, тетя Патти, не надо плакать, все же обошлось, и теперь я снова с вами.
Он назвал ее, как в далеком детстве, и на лице Патрисии появилась робкая улыбка надежды. Алан поднес к ее губам стакан с бренди, принесенным Арчи, и легко поцеловал в щеку.
— Ничего не понимаю, — с широко раскрытыми от удивления глазами ошеломленно произнесла Тэсс. — Если все твои родственники живы и здоровы, то почему тебя усыновил дядя Шон, то есть Антэн, двадцать лет назад?
Патрисия с тревогой вскинула глаза на Алана. Тот еле заметно кивнул ей, призывая к спокойствию, и на одном дыхании выдал версию, основанную на рассказе Антэна, в очередной раз приятно удивляя своей сообразительностью Вика, и вызывая настоящий восторг у Арчи. Тот не представлял, как бы он на месте Алана смог так быстро все придумать, чтобы не раскрыть перед посторонними постыдную семейную тайну.
— Он рассказал мне об этом несколько дней назад, когда открыл тайну моего усыновления, — медленно и печально начал свой рассказ Алан, с благодарностью принимая от Арчи стакан с бренди. — Я, как и Антэн, оказался в неподходящем месте в неподходящий момент. Мой отец, — он через силу заставил себя так назвать его и сразу уточнил, — брат Патрисии — Бернард, взял меня с собой в Монако. В тот день он поссорился с моей матерью. Она обвинила его в том, что он мало занимается сыном, отговариваясь нехваткой времени. Тогда он решил доказать, что жена не права, но при этом не захотел отказывать себе в удовольствиях. Решив, что пятилетний ребенок уже далеко не младенец, и особых хлопот ему не доставит, он не стал менять свои планы на выходные дни и не отменил поездку в Монако, где договорился встретиться с друзьями и немного развлечься. А главным его развлечением были казино.
Патрисия перестала плакать и с неподдельным интересом стала слушать племянника, столь живописно и правдоподобно объяснявшего безумный поступок ее брата.
— Ему было двадцать шесть лет, столько, сколько мне сейчас, но он был довольно легкомысленным, — с иронией заметил Алан. — Бернард с чего-то решил, что его беспрепятственно пропустят в казино с маленьким ребенком. Получив справедливый отказ в нескольких заведениях, а заодно выслушав от приятелей все, что они думали о придурке, притащившем на холостяцкий уик-энд ребенка, он решил махнуть в Сан-Марино, где проходили гонки и сыграть в тотализатор. Почти к вечеру он добрался до места, окончательно измучившись с ребенком, и чтобы немного снять напряжение, зашел в небольшой бар, пропустить стаканчик-другой. Ну, заодно, и ребенка сводить в туалет.
Алан рассказывал не торопясь, без особых эмоций, полностью абстрагируясь и называя себя в третьем лице, но так убедительно, что его слушатели словно наяву видели всю картину.
«Да, шпарит на одном духу, — скептически ухмыльнулся про себя Викрам. — В Школе Бардов по сочинению саги он сдал бы экзамен на ура».
— В баре он встретил своего приятеля Антэна Бойера. Они разговорились, и Бернард поведал ему о своих злоключениях в этот день, во всем обвиняя жену, навязавшую ему сына. Он уже довольно много выпил, и Антэн пытался его остановить, уговаривая пойти вместе с ним в отель и уложить ребенка, уснувшего прямо в шумном баре. Ему почти удалось уговорить Бернарда, но тот внезапно затеял драку, сцепившись с нечаянно толкнувшим его посетителем. Началась потасовка, Антэн схватил на руки плачущего ребенка, чтобы в ходе разборок его не столкнули со стула на пол и не затоптали. Потом вмешались охранники, и Берна стали выталкивать из заведения. Антэн с ребенком проталкивался вслед за ним и увидел, как похитители хорватского генерала воспользовались ситуацией и под шумок потащили его через черный вход, где их ожидала машина.
Отец сказал, что сразу понял, что на его глазах похищают человека, — Алан на минуту отвлекся от рассказа и твердо заявил: — Прости, тетя Патти, но я не могу называть Бернарда отцом. Им навсегда останется человек, вырастивший меня, и неважно, как теперь его будут звать Антэн или Шон.
— Да-да, конечно, мой мальчик, — быстро согласилась с ним Патрисия и недовольно поджала губы. — Какой уж из Бернарда отец, одно название. Рассказывай, пожалуйста, дальше, дорогой.
Алан с видимым волнением пригубил стакан, а затем залпом осушил его. А Викрам, удобно устроившись в кресле, с интересом наблюдал за ним, по достоинству оценивая его мастерскую игру.
«Кто бы мог подумать, что он такой умелый рассказчик. Ну, ничего, сейчас я тебя поймаю на деталях, посмотрим, как ты выпутаешься из них».